Буря (ЛП) - Дьюал Эшли - Страница 38

— Ты ведь всегда был умным, мак. Раскинь мозгами, а не рыдай, как тетушка Нубы, когда у нее заканчиваются сахарные конфетки, выкраденные вами из лагеря солдат.

— Мне трудно рассуждать, чертовски трудно, юноша ненавистно помотал головой и прокатился ладонями по лицу. Как я могу здраво рассуждать, когда моего отца закололи будто свинью, а потом поджарили, пригвожденным к дереву? Алман заслуживает смерти и мучений, он заслуживает этого так же сильно, как и я отмщения.

— Месть и справедливость разные вещи. Старик подошел к юноше и похлопал его по плечу. В его серых глазах пронеслась глубокая печаль. Мы проиграли, мальчик мой.

— Нет.

— Да. М ы проиграли, твой отец проиграл. Он доверился своей интуиции.

— И она его подвела.

— Пойми, мак, старик уставился на предводителя и наклонился к нему, будто хотел поведать ему страшную тайну, не всегда то, что мы хотим это то, что нам нужно. Нам еще представится возможность свергнуть мерзавца Алмана с трона, поверь мне. Духи нас проучили сполна, скоро они проучат и короля Вудстоуна, и ты, он ткнул Аргона в грудь, ты должен сейчас подумать о том, чтобы наследие твоего отца не кануло в лету. Люди в Дамнуме не перед кем не приклоняются, да? Вот только почему-то Эстофа они слушали.

— Я никогда не стану таким, как мой отец.

— Нет. Не станешь. Хуракан недовольно ударил Аргона по макушке и, несмотря на его яростный прищур, отчеканил. Ты должен стать гораздо лучше.

Предводитель устало выдохнул и вновь посмотрел на бушующие волны. Они бились о скалы, словно не имели воли. Интересно, кто управлял ими? Кто заставлял их бояться?

— Сами мы не отобьемся от людей Алмана, медленно произнес юноша, наблюдая за розово-красным закатом. Мысли ураганом кружились в голове. Кем он был, что потерял и оставил позади. Куда он стремился. Придется найти союзников. Кто желает того же, что и мы? Кто желает смерти Алмана Барлотомея Многолетнего?

— Пожалуй, на данный момент каждый второй в Калахаре.

— Станхенг. Аргон решительно посмотрел на Хуракана и его зеленые глаза зашлись изумрудными искрами. Ветер завыл над головой. Нам не придется сражаться с войском Алмана одним, потому что Вольфман Барлотомей уже собирает воинов для этой цели.

— Хочешь испытать удачу с еще одним Многолетним?

— Вольфман должен спать и видеть, как он пронзает клинком горло любимого дяди.

— Этот мальчишка совсем слаб.

— С нами он станет сильней. Предводитель расправил плечи и воодушевленно сжал в кулаки пальцы. Мы соберем людей и покинем Долину Ветров.

— Не лучше ли сначала поговорить с ним об этом, мак?

— Поговорить? А потом я вернусь сюда и увижу руины?

— Это хорошая идея, мальчик мой. Правда, очень хорошая. Вот только…

— Что?

Хуракан расчесал дрожащими пальцами бороду и неуверенно нахмурился.

— Люди из Вудстоуна и Дамнума десятками лет не помогали друг другу.

— Да нам Лаохесана удалось победить лишь потому, что мы объединились! Мы давно должны были оглянуться за спину, чтобы увидеть ответы на вопросы.

— Но мы разобщены.

— Так исправим это, Хуракан. Не ты ли учил меня, что процветание будущего зависит от того, насколько хорошо мы помним свое прошлое? Я вспомнил. И остальные вспомнят.

Старик облизал губы, легкомысленно взмахнув рукой, и кивнул:

— Верно, мак. Я говорил об этом после третьей кружки медовухи.

— Собирай целебные склянки, лицо Аргона исказила ледяная ухмылка, утром мы покинем Дамнум и отправимся в Станхенг, встретимся с Вольфманом, а потом…

Юноша замолчал и вдруг зажмурился. Его кровь вспыхнула, сердце забарабанило в груди, словно дикое, и он со свистом выдохнул:

— А потом я убью Осгода. Алмана. Я убью. Их. Всех.

ОФЕЛИЯ

Офелия Уинифред Барлотомей не могла иметь детей, женщина узнала об этом, когда на свет появился ее первенец, мертвый первенец. Мертворожденным оказался и второй по счету сын, несмотря на то, что родился он через несколько лет после трагедии.

Тогда и заговорили о родовом проклятье. О бесплодии и насмешке богов. Вот только Алман в богов не веровал, он не увидел никакого божественного знака в том, что у него не могло быть наследников, и очень быстро нашел решение этой проблемы: Колетт робкая, рыжеволосая служанка, помогающая на кухне. Она всего однажды пересеклась с королем и перемолвилась с ним всего одним словом, но этого было достаточно, чтобы породить на свет бастарда трона Арбора и законного правителя Вудстоуна. Колетт нашли мертвой уже на третий день после родов. Поговаривали, что она отравилась. Ребенок же пропал. Никто не знал, добрались ли до него нежные руки королевы Офелии, или же мальчишку скрыли ее недруги, ради его же безопасности. Во всяком случае, доказательств, что Колетт на тот свет отправила миледи Уинифред, не было. Алман пытался отыскать сына, но его поиски не увенчались успехом даже спустя многие годы. Вскоре об этом позабыли, старые мифы старых поварих канули во временные пустоты, и неизменным осталась только Офелия со своим желанием подарить любимому мужу законного наследника. И пусть ее сердце уже не разгоняло кровь как прежде некоторые считали, что у нее и вовсе не было сердца у женщины оставались надежда и вера, сплетенные в жаркую одержимость.

Офелия обняла со спины мужа, прокатилась ладонями по его плечам и улыбнулась:

— Сильно устал?

Алман сидел перед письменным столом. На поверхности стопками стояли письма и неиспользованная бумага. С острого кончика золотого пера на пергамент капали чернила.

— Мой племянник собирает армию… Мужчина сказал это с таким пренебрежением, что на лицах мужа и жены одновременно появились ехидные усмешки. Представляешь?

— Он сопротивляется.

— Как рыба, прежде чем отрубить ей голову.

Женщина выпрямилась, коснувшись пальцами заросшего лица Алмана, и отошла от него в сторону. В просторном кабинете тускло полыхал камин. На книжных стеллажах не скучали потрепанные фолианты, собирающие толстые слои пыли. Офелия позаботилась о том, чтобы ни одна служанка не приближалась к ее мужу ни на шаг и не находилась в его покоях или же в рабочем кабинете. Она сплела на груди руки и задумчиво посмотрела на звездное небо, мутное из-за грязного стекла.

— Погода испортилась.

— Наверное, духам ветра не понравилось, что мы оставили голову Эстофа валяться на Землистой Алоди. Алман холодно усмехнулся. Боги разгневались.

Женщина улыбнулась, правда, с небольшой охотой. Она, в отличие от мужа, верила в силу стихий, пусть и не желала об этом распространяться.

— Как много людей из Дамнума перешло на нашу сторону?

— Больше тысячи.

— Этого хватит, чтобы одолеть оставшиеся войска каменных сердец в Станхенге?

— Людей хватит, но оружия… Алман рассерженно сощурился и откатился в кресле, его широкие ладони со стуком упали на деревянные подлокотники. Кузнецы остались в Станхенге, как и их мастерские. Наши люди ленивые идиоты.

— Им нужно заплатить.

— Их нужно разодрать в клочья, потому они не отличают гончарную мастерскую от кузнечной. Мужчина нахмурился, словно старик, давно отживший свой век, и опустил напряженные плечи. Нужно время.

— Время?

— Да.

— Но у нас нет времени, процедила ледяным голосом женщина и обернулась. Чем дольше мы топчемся на месте, тем сильнее становится мальчишка и его армия еретиков.

— Речные шуты просто щит.

— А кто наш щит?

— Летающие оборванцы, взмахнув рукой, отрезал Алман, ты ведь не думала, что я собираюсь вечно набивать их желудки. Пусть думают, что я их король. Умрут за меня? Я и не против. С другой стороны… возможно, в сражении со Станхенгом нет смысла.

— Что значит нет смысла? Ты отказываешься от своих намерений?

— Я просто считаю, что нам нужно рассмотреть все варианты. Война это дорого. Я не хочу тратить деньги на вооружение армии, в которой, быть может, нет смысла.

— Но Вольфман готовится к битве. Он даже заключили союз с Эриданом.