Цветок моей души (СИ) - Мендельштам Аделаида - Страница 9

Жизнь в замке налаживалась, постоянно приходили подводы с утварью и мебелью из прежнего замка князя, вскоре и наложницы князя должны были прибыть. В замке готовили для них отдельные покои, для главной наложницы спешно строили небольшой дом у пруда. Недовольные, замотанные работой слуги ворчали, дескать, главная наложница настолько спесива, что не желает жить в замке с остальными наложницами. Главный садовник с помощниками спешно заселял пруд лотосами и высаживал по краю невысокие деревца ивы, чтобы огородить домик от неприглядного вида двора замка и солдатских казарм. У самого Чонгана тоже было достаточно хлопот. Надо было в срочном порядке принять и обучить сотню солдат, не забывая нести охрану Западной башни. Постоянно возникали трудности: солдаты были не дисциплинированы, то и дело вспыхивали драки, учить приходилось азам, с едой, оружием и формой тоже были перебои.

- Не знаю уже, что делать, - жаловался он Тэньфею, отхлебывая пива. Они со Вторым наблюдали как гаснут последние лучи солнца через распахнутое окно. Осень уже подбиралась к замку, окрашивая деревья в разные оттенки желтого и красного. Чонган особенно любил этот момент, когда лето уже отступило, но осень ещё не до конца взяла власть в свои руки. Прохладные ночи перемежались с теплыми днями, воздух становился особенно прозрачным, а сердце охватывало чувство сожаления по ушедшим жарким дням лета.

- Никогда бы не подумал, что в замке будет такой бардак, Второй. Мне казалось, мы наймемся на службу, будем охранять замок и спокойно получать жалованье. А тут и обучи солдат, которые только вилы до этого в руках держали. И жалованье солдатам у казначея выбей. И форму не пошили ещё. Я устал постоянно кого-то просить, уговаривать, угрожать. Вчера мне снова сделали предложение закрыть глаза на то, что форма будет пошита из дрянной ткани. А разницу поделить пополам. Я рассказал об этом главе и, что ты думаешь, он ответил? Велел прислать просителя к себе. Они погрязли в воровстве, покрывают друг друга как и в армии. Мне или придется смириться или что-то сделать.

- Ты всего лишь сотник, Первый. Тебя никто и слушать не будет, лучше смирись. Играй по их правилам, ведь тебе нужна поддержка. Ты окажешь услугу, потом тебе окажут. Так всегда и бывает.

Чонган понимал, что Второй прав. Он не может ничего изменить, как бы ему этого не хотелось. В армии эти порядки были заведены много циклов до рождения Чонгана и не ему менять их. Кто он такой? Простой сотник самого низкого происхождения. Не продай его община, отобрав у родителей, он сейчас пропалывал бы рис на поле.

 Уже давно наступила ночь и на небе показалась Майя, первая луна. Распрощавшись с другом, Чонган решил проверить дозорных на стене. Свежий, прохладный воздух взбодрил сотника. Хмель потихоньку выветривалась с каждой ступенькой каменной лестницы. Ночь была чудесна, серебристый свет полной луны вырисовывал каждое деревце и куст в долине под стеной. Свежий ветер холодил щеки и уши. Раздался хлопок ткани на ветру. Тело Чонгана сработало раньше его головы. Ещё ничего не понимая, он прижался к стене и, бесшумно ступая, выглянул. На самом краю стены стояла тоненькая женская фигурка. Длинные, распущенные волосы закрывали лицо. Ветер играл подолом ее тонкого светлого одеяния, то закручивая невесомую ткань вокруг ног, то высоко поднимая вверх. И в такие мгновения казалось, что на ветру качается огромный бутон цветка.

- Осторожно госпожа, вы можете упасть, – сказал Чонган как можно спокойнее. Принесла же нелегкая взбалмошную девицу сводить счеты с жизнью именно в его смену. Он осторожно подошел к ней, надеясь успеть схватить за одежду, если та решит сигануть вниз. Девушка его не замечала, она зачарованно смотрела вниз и, верно, мысленно разговаривала со своим неверным возлюбленным. А может была другая причина по которой дуреха решила расстаться с жизнью, наверное, наслушалась красивых стихов, а реальность оказалась не так красива. Чонгану не было дела, ему не понять, как люди могут добровольно отдать то, что сам наемник огромными усилиями выцарапывал у богини смерти Кали. Наконец, он подошел близко, цепко ухватил девушку за руку и со всей силы потянул её к себе. Легкая как пушинка девушка со всего размаха ударилась об грудь Чонгана. Невысокая, юная, почти ребенок девушка посмотрела на него снизу-вверх. Огромные, светлые глаза смотрели с животным ужасом. Тонкие, невесомые как у птички руки вцепились в безрукавку Чонгана. Она молчала, просто стояла, вцепившись в Чонгана, и дрожала всем телом.

- Тише, милая, тише. Не бойся, все будет хорошо. Ты не упадешь… – он бормотал успокаивающе, а потом обнял её и погладил по голове. Девушка немного обмякла в его объятиях, на мгновение приникла к его груди, а потом отстранилась.

- Спасибо, господин. Я увлеклась, хотела рассмотреть что-то внизу и оказалась слишком близко к краю. Скажите свое имя, чтобы я могла вас отблагодарить. «Увлеклась, значит. Пусть будет так», - подумал Чонган.

- Не стоит. Меня зовут сотник Чонган, я просто пришел проверить дозорных, госпожа. В следующий раз не подходите слишком близко к краю, это может быть опасно, здесь на стене по ночам бывает сильный ветер.

- Люблю ветер, - слабо улыбнулась девушка и кивнула, прощаясь. Чонган не отрываясь следил за ней, пока не убедился, что она спустилась во двор и исчезла в темноте.

Проверив дозорных, он решил заночевать прямо на стенной башне. В проем бойницы светила вторая луна Нерга, было ярко словно днем. То ли по этой причине, то ли по какой другой, но Чонган долго не мог заснуть. Он все время вспоминал тонкие пальцы, сжимавшие вырез безрукавки, и испуганные глаза с мольбой смотревшие на него снизу-вверх. Ощущал запах, свежий и горьковатый, вновь слышал частое биение её сердца. Чонгану хотелось встать, узнать все ли с ней в порядке, ещё раз ощутить горьковатый запах, отвести от лица прядь её волос. Под утро пообещав себе, что непременно найдет девушку, Чонган наконец забылся тяжелым сном.

Утро опрокинуло на Чонгана ворох забот, требующих немедленного внимания. Каждый из его восьмёрки имел теперь свою собственную восьмёрку и выбивался из сил, пытаясь воссоздать те порядки, которые завел Чонган ещё на Стене. По заведённому обычаю, они каждое утро собирались в комнате у него для отчёта. Чонган вздохнул, услышав жалобный скрип деревянной лестницы и многоголосую ругань. Дверь открылась и в комнате стало тесно. Угрюмые воины рассаживались кто куда: кто на куцую постель, кто на перевёрнутую полусгнившую бочку, служившую стулом, кто-то и вовсе остался стоять. Чонган провел острым ножом по взмыленной щеке, убирая остатки щетины, полюбовался на себя в осколок зеркала, промокнул лицом вышитым полотенцем, подарком последней любовницы, и молвил:

- Докладывайте!

- Первый, моих вчера побили в чайном доме солдаты Кицина, разреши, я их тоже побью! Десять человек на двоих – это нечестно! – это Шен. Он метался по комнате, плётка с сухим щелчком оплетала голенище кожаных сапог. Перед глазами всё ещё стояли избитые и униженные солдаты, виновато уткнувшиеся в землю, не смея поднять взгляд на орущего начальника.

- Уже осень, а теплой одежды до сих пор нет! – а это Хенг. Мрачный Третий был лишен своей обычной невозмутимости. Толстяк с еле заметным раздражением следил за мечущимся Четвёртым. – И не будет, как мне сказали. Также, нам «забыли» выдать матрасы, солдаты спят на голом полу… Я слышал, надо заплатить пол серебряного определённым людям, чтобы не попасть в нашу сотню. Мы считаемся «неудачливыми».

- Я не могу сделать солдат из тех, кто не способен поднять даже топор! Нам специально отдают самых тщедушных, еле душа в теле. Тот с краю, вообще, кашляет кровью. Как он прошел отбор, ума не приложу! – это Тэньфей. Ему выпало обучать новичков. Несмотря на свой медвежий вид, Второй был самым терпеливым в восьмёрке.

Чонган вздохнул. Он понимал, что многим стал поперек горла тем, что не берет взятки и пытается хорошо делать свою работу. Намеренно подсовывают больных, травят его солдат, специально задерживают осеннюю форму. Война против него началась и прекратить это можно только одним способом – отрубив осьминогу голову. И Чонган почти решился на это. Он ещё раз вздохнул. От того, что он сделает, зависит судьба восьмёрки тоже, стоит ли так рисковать? Взглянув на насупленные, злые лица он понял, что стоит. Если зуб болит, лучше его вырвать. Чонган знаком велел всем замолчать.