Медведев - Гладков Теодор Кириллович - Страница 71

Медведев принял оптимальное решение: послать в цуманский лес группу разведчиков, связных и радиста под сильным прикрытием. Наверняка, полагал он, немцы, убедившись, что партизаны ушли отсюда, и сами убрались восвояси. Так оно и оказалось на самом деле.

Группа разведчиков под общим командованием Александра Лукина под прикрытием роты Льва Ермолина выступила в обратный путь. На свою беду, с ней столкнулась тоже рота — выпуск школы старшин «Украинской повстанческой армии». Из допроса пленных выяснилось, что она совершала ночной марш в качестве… одного из выпускных экзаменов! Партизаны разбили националистов и взяли хорошие трофеи, в том числе тяжелый пулемет и миномет. Но главное — было захвачено около сотни новеньких, еще не заполненных старшинских дипломов, украшенных печатями с трезубцем и витиеватыми подписями командующего группы УПА «Заграва» Дубового и начальника штаба «Бористена». Вожаки оуновцев очень любили присваивать себе пышные, многозначительные имена — Бористеном в древности называли Днепр.

Вскоре, получив разрешение из Москвы, вернулся в цуманский лес и весь отряд, за исключением, как уже было сказано, раненых.

Фронт приближался с каждым днем. Ветер с востока отчетливо доносил до лагеря звуки канонады. Поток фашистского отступления захлестывал все дороги. Рейхскомиссар Кох так спешил убраться из Ровно в Кенигсберг, что даже рождественский прием в РКУ устроил на два дня раньше, чем полагалось по календарю.

Медведеву было очевидно, что очень скоро отряду придется перебазироваться ко Львову. Именно туда перемещались многие учреждения оккупантов, там же находился и центр националистов. Информация из этого города приобретала первостепенное значение для советской разведки и командования Красной Армии. Все тщательно взвесив, Дмитрий Николаевич решил заслать во Львов группу разведчиков. Они должны были выяснить обстановку в городе, подобрать квартиры, выявить расположение казарм, складов, штабов, узлов связи, лиц, которых немцы и националисты оставят для шпионской и диверсионной деятельности в тылу Красной Армии. Наконец, разведчики должны были достать схему минирования Львова, чтобы воспрепятствовать варварскому разрушению старинного и красивейшего украинского города. В случае потери связи с отрядом группа должна была установить контакт с передовыми частями Красной Армии и передать им собранную военную информацию.

6 января 1944 года группа в составе двадцати одного человека отправилась в далекий путь по маршруту Ровно (цуманский лес) — Львов (гановический лес). По плану Медведева три пары разведчиков (в их числе были люди, хорошо знавшие Львов) и должны были действовать в городе, а остальная часть группы, в том числе радист Бурлака, служить им как бы базой в гановическом лесу. Две девушки должны были выполнять функции связников между разведчиками и базой.

Командиром группы Медведев назначил лейтенанта Бориса Крутикова. Выбор был обоснован. Во-первых, Крутиков зарекомендовал себя за прошедший год как один из самых боевых командиров взводов. Во-вторых, он прекрасно знал обычаи и порядки националистов. Это имело особое значение. Дело в том, что по замыслу Медведева группа должна была пройти от Ровно до Львова под видом отряда оуновцев, выполняющих особо важное задание руководства и командования УПА. Это обусловливалось тем, что местность, по которой пролегал маршрут, находилась под контролем УПА. Все бойцы группы получили соответствующие документы, в том числе те самые дипломы школы старшин, что были взяты как трофеи в недавнем бою.

Дорога на Львов оказалась гораздо более трудной, нежели представляли Медведев и Лукин. На всем протяжении долгого пути группе приходилось вступать в вооруженные схватки. Она понесла тяжелые потери, в частности были убиты радист Бурлака и всеобщая любимица Наташа Богуславская. Пули разбили рацию. В итоге вместо трех пар во Львове смогли приступить к работе только три разведчика: Степан Пастухов, Михаил Кобеляцкий и Борис Харитонов.

15 января самостоятельно во Львов был направлен Кузнецов. Николай Иванович должен бил продолжить в этом городе разведывательную работу «гауптмана Зиберта» (его «повысили» в чине) и в качестве запасного варианта уничтожить губернатора Галиции бригаденфюрера СС Вехтера или вице-губернатора Бауэра.

Вместе с Кузнецовым отбыли на задание Ян Каминский и шофер Иван Васильевич Белов. Иван был красноармейцем, попал в плен, сумел вырваться на свободу, осел в Ровно и связался здесь с группой Шевчука. Он был проверен в нескольких боевых эпизодах и не вызвал у Медведева никаких сомнений. К предстоящей поездке Белов был облачен в немецкую форму и снабжен документами солдата вспомогательных войск Ивана Власовеца.

Кузнецов следовал во Львов через Луцк, где группа местных польских подпольщиков под командованием Вицента Окорского приготовила для него новый автомобиль, ранее принадлежавший местному гебитскомиссару.

«Мы условились, — вспоминал Медведев, — что, если Кузнецову, Каминскому и Белову не удастся встретиться с отрядом, они должны разыскать группу Крутикова и остаться с ней. Не выйдет и это — перейти самим линию фронта. Если же и тут неудача — уйти в подполье и ждать прихода Красной Армии…

— Ну, прощайте, Дмитрий Николаевич! — сказал он.

Мы обнялись и по русскому обычаю трижды расцеловались».

Больше два легендарных чекиста никогда не виделись…

10 января отряд, насчитывавший примерно тысячу четыреста человек, уже снялся с места и приступил к двухсоткилометровому переходу тоже в сторону Львова, Идти пришлось с боями. Несколько дней потребовалось только для того, чтобы прорваться через усиленно охраняемую железную дорогу Ровно — Луцк. Ждать нападения приходилось на каждом километре пути. И не только со стороны немцев, но и отрядов УПА, активизировавших свою деятельность. Как правило, в населенные пункты входить удавалось только после боя. Нередко случалось, что, пока одно подразделение отдыхало или готовило обед, другое вело бой, отвлекая на себя внимание и силы врага. Плохо совсем обстояло дело с боеприпасами к отечественному оружию. Тогда Дмитрий Николаевич буквально на ходу произвел переформирование и создал две ударные роты, вооруженные исключительно трофейными пулеметами, автоматами и карабинами, патронов к которым было предостаточно.

Лишь в конце января наконец-то пришли холода. Выпал снег, прикрывший замерзшую грязь, доставлявшую столько бед бойцам. Санный путь принес облегчение и самому Медведеву. Болезнь донимала его как никогда раньше. Только один человек в полной мере понимал, каково приходится Дмитрию Николаевичу, — доктор Альберт Цессарский. Теперь уже не просто врач отряда, а начальник всей медико-санитарной части, в которой был даже настоящий профессор — Феодосий Михайлович Гуляницкий (его помогли переправить к Медведеву винницкие подпольщики). Одним из ведущих хирургов стала парашютистка-доброволец доктор Вера[15] — дочь видного деятеля болгарского и международного коммунистического движения, философа-марксиста Тодора Павлова, в те годы узника фашистской каторжной тюрьмы.

Медведев лично следил за тем, чтобы раненым и больным отдавалось все в первую очередь и самое лучшее.

О них заботился каждый партизан и все вместе. В общей сложности за два года в отряде было двести пятьдесят собственных раненых. Из них умерло только трое, а двести тридцать восемь вернулись в строй полноценными бойцами.

В своей книге «Записки партизанского врача» А. Цессарский так писал об этих днях: «Командир… болен. Он почти не встает с повозки, командует лежа. Во время остановок лечим его массажем, грелками — у него воспаление корешков спинного мозга. Уже потом, в Москве, на рентгене мы установили, что воспаление вызывает костная мозоль на месте старой трещины в позвонке».

Последняя стоянка — большое село Нивицы. Отсюда до Львова по прямой всего шестьдесят, километров. Здесь решили заночевать. Эта ночевка могла оказаться последней в жизни Дмитрия Николаевича. Староста села, немецкий прислужник и оуновец, сумел дать знать «в лес» и навел на партизан крупный отряд из дивизии СС «Галичина».