Гаджо с Меловых холмов (СИ) - Ахметова Елена - Страница 20

- А каким именно образом леди станет искать пропавших учеников? - бросив быстрый взгляд на Константа, поинтересовался Рино, не оставляя никаких сомнений: секретарь ему наябедничал-таки про мои тайны.

Но учитель уже был слишком выбит из колеи, чтобы откровенничать и дальше - к счастью для меня.

- Простите, лорд асессор, это закрытая информация. О результатах вам доложат утром. Ками Женевьев займется вашим размещением, чтобы вы и ваша очаровательная супруга смогли в полной мере отдохнуть с дороги, - сообщил Кео, не дав Рино и слова вставить, и зазвонил в серебряный колокольчик.

Чтобы не выдать своего местоположения у замочной скважины, Женевьев предусмотрительно выждала секунд десять, прежде чем войти, и быстро взяла гостей в оборот. Высокопоставленным супругам достались трехкомнатные апартаменты, где обычно останавливался мэр Флат-Плэйса со старшим сыном, Константу выделили соседние - поскромнее, с одной кроватью; а меня традиционно отправили в общую спальню выпускниц. Последнее несколько выбило из колеи как юных ками, так и самого секретаря.

- Я полагал, вы останетесь со мной, леди Хикари, - с легким осуждением в голосе - будто он мне заплатил, а я тут увиливаю - сказал Констант.

Я шагнула чуть ближе и понизила голос:

- Кео понял, что мы с вами никогда не делили постель, господин Эмбер. Это легко считывается по языку тела, а он - один из лучших, когда дело доходит до таких тонкостей. Не привлекайте внимания к вопросу размещения.

Констант застыл.

- Разве я здесь не для того, чтобы изображать вашего дорогого гостя?

- Именно для этого, - вздохнула я. - Но вы, осмелюсь напомнить, помолвлены, а ками в первую очередь - эскорт, компаньоны, а не… то, на что вы рассчитывали. В ситуации, подобной вашей, нет ничего особо удивительного.

- И почему мне кажется, что в подобной ситуации нет ничего удивительного, когда дорогой гость втрое старше меня? - с легкой досадой, едва замаскированной насмешливостью, уточнил секретарь.

- О, вы поразитесь, сколь странные желания порой обуревают людей. Оплаченный собеседник из Самаджа - самое безобидное из них, - старательно улыбнулась я и поспешила удрать во внутренние помещения.

Не говорить же ему, что Кео опасался, как бы секретарь с бульдожьими замашками не заметил, что его “честно оплаченная” ками посреди ночи ушла на четырех лапах, воинственно распушив усы…

Глава 13. Ломри

К вечеру в комнате выпускниц не осталось ни одной ками.

Компаньонки вдруг оказались наняты. В ход пошли все заказы, даже те, от которых Самадж собирался вежливо отказаться. Последним двум девочкам не хватило - но они, не растерявшись, обаяли дорогих гостей прямо на улице, наспех отчитались и удрали в закат.

Кео, который, по идее, должен был напомнить, чем ками отличаются от о-ками-сама и почему первые не выбирают клиентов, молча потворствовал разброду. Слишком хорошо осознавал, что ночевать со мной в одной комнате так или иначе не станет никто.

Я не возражала и не возмущалась ровно до тех пор, пока Кео на ночь глядя не явился в пустующую комнату, торжественно неся на пуфике лисье чучело из моей кибитки. Учитель очень старался сделать невозмутимое лицо и внимательно следил за руками, но его выдавала поза. Пуфик он держал подальше от себя, хотя было тяжело и неудобно, и демонстративно не смотрел на пушистую рыжую лисицу прямо перед собой, словно взгляд тоже мог ее оживить - и разозлить.

- Нет, - сразу сказала я, узрев эту дивную картину. - Я пойду одна, о-ками-сама. Посторонние запахи будут отвлекать чучело.

Учитель устало посмотрел на меня промеж лисьих ушей, как в прицел.

- Чучело потерпит, - постановил он. - Ты же не думаешь, что я позволю этой твари разгуливать по Флат-Плейсу без присмотра?

- Она и так будет под присмотром, - пробурчала я, уже понимая, что спорить бесполезно. - Моим.

- Твой присмотр не слишком-то помог три года назад, - хладнокровно напомнил Кео. - Я остаюсь. Приступай.

Можно было, конечно, до бесконечности препираться, поскольку его присмотр тогда тоже не блистал педагогической эффективностью. К тому же с тех пор прошло три года, и я успела свыкнуться с новой жизнью; мне не грозит неделя в особняке баронета Шалк, я не в ужасе и панике, и лиса не станет перенимать мое желание смыться, растерзав всех, кто встанет на моем пути…

Но я слишком хорошо знала Кео. Переспорит, как пить дать, даже если ему это будет стоить второй щеки.

Поэтому я только кротко вздохнула, развесила свой капари на специальных подпорках и, ежась от вечерней прохлады, нырнула под одеяло. Учитель поставил пуфик возле кровати и напряженно замер.

Я уставилась на него двумя парами глаз.

Когда-то он был красив. Очень. Когда-то я едва не сошла с ума от счастья, узнав, что он станет учить меня всему, что должна уметь ками. Когда-то он был самым понимающим, самым дорогим другом, самым лучшим любовником и самым строгим и требовательным наставником.

Но потом обучение подошло к концу. Ритуал посвящения, который должен был превратить выпускницу Самаджа в воплощенную мечту любого тейнарца, лишил меня магии и всякого доверия к Кео, пробегавшую мимо лисицу - жизни и рассудка, взамен нехило осчастливив бестелесного одержимого, случившегося поблизости.

Мне учитель казался по-прежнему интересным, но опасным и чужим.

Лисица находила его… жестковатым, уже надкушенным и несвежим, но вполне съедобным.

В набитом соломой брюхе вдруг забурчало, как будто там все еще располагался пустой желудок. Кео подскочил, но тут же снова изобразил полнейшую невозмутимость.

Я закрыла одну пару глаз - совершенно бесполезную в сгущающихся сумерках - и поудобнее устроила одно из тел: пусть спит. До утра оно мне не понадобится.

Второе тело сильно затекло от долгой неподвижности. Я поднялась на все четыре лапы, постояла, привыкая, - и от души потянулась, прогибаясь в спине. Внутри зашуршало, забурчало, а тень повторила мои движения с заметным опозданием; учитель стоял рядом с таким непередаваемым выражением лица, что, если бы я еще могла, то рассмеялась бы.

Но лисья пасть плохо приспособлена к душевному хохоту. Да и к разговорам - не очень-то. Оставалось только молча взмахнуть хвостом и направить свои темные лапки в комнату учеников.

Усы распушились, улавливая малейшие колебания воздуха. С улицы невозможно, нестерпимо пахло едой… но к ужину мы с лисицей опоздали. Тот же одержимый, что пировал в овчарне Уайтстримов, побывал и здесь. К счастью, на этом алтаре свою смерть нашла только соседская несушка, и от нее - что в ментальном, что в физическом плане - почти ничего не осталось.

Комнату выпускниц от учеников отделяла всего одна дверь, такая хлипкая, что будоражащий, невыразимо родной запах лисица учуяла, еще не открыв ее. В ученической спальне чучело безошибочно запрыгнуло на угловую кровать и с удовольствием перекатилось с бока на бок. Я не стала препятствовать, хотя Кео смотрел косо, - но сопротивляться желанию лисицы было невозможно. Голову повело от запаха: тонкий, горьковатый травяной аромат, дым костра и вишня, которую Чирикло обожал преданно и нежно.

- Хикари, помнишь, зачем ты здесь? - вкрадчиво поинтересовался учитель.

Лисица недовольно тявкнула, но все-таки спрыгнула с кровати и пробежала к распахнутому окну, быстро входя во вкус: чем ближе был Чирикло, тем сильнее и свежее пахло. В сводящий с ума аромат постепенно вплетались новые нотки - мыло, благовония, цветы из садика…

Мы выпрыгнули из окна; эфемерный след слегка рассеивался и вел к забору, но резко заворачивал обратно, к менгиру, и там сгущался - как будто Чирикло пытался сбежать, но его остановили и вернули. Похоже, возле алтаря ученики простояли добрую четверть часа и видели жертвоприношение от начала до конца. Одержимый был совсем рядом с ними.

Но почему-то не тронул, ограничившись жалкой курицей, как будто его кто-то сдерживал. Как я - свою лису.