Невеста палача (СИ) - Дар Маргарита Вячеславовна - Страница 26

Не редко ненависть побуждала полу женщин полу рыб топить нерадивых пловцов, да рыбаков. С течением времени они научились получать еще и выгоду от своего страшного дела, приноровившись питаться жизненной энергией жертв. Русалки вытягивали драгоценную живительную силу утопленника, поглощали ее, получая неописуемое удовольствие. Желание получать больше того, что имеют, толкало их на опрометчивые поступки. Они выдавали себя, мельком показывались людям на глаза, зазывали пением, топили, и народ стал неистово бояться нечистой силы, отбирающую их жизни.

Водяной не препятствовал утехам прислужниц, бранил лишь за неосторожность, да неосмотрительность. Но когда в середине лета наступала русалочья неделя, он давал девам полную свободу, и те старались насытиться на год вперед. Разбаловал проказниц в конец, вот и поплатился за это.

Вспоминая историю четырехсотлетней давности, хозяин реки содрогнулся от недоброго предчувствия. Необходимо как можно скорее исправить оплошность, ни то колдун обрушит на их головы страшное наказание. Нет, в этот раз он хвосты русалкам на ноги не сменит, попросту сотрет в порошок виновниц, да чего доброго, и реку совсем иссушит. Нельзя такого допустить!

Заглянув чрез плечо лешего, водяной уставился на Константина, стоявшего на коленях и прижимающего к груди холодное тело утопленницы, выпученными жабьими глазами. Это дало понять ему, что времени осталось совсем мало. Беспокойно покачав головой, затрясши подбородком, он вернулся к реке, сунул перепончатую руку в воду. Полу женщины полу рыбы, прятавшиеся в густых зарослях водорослей, учуяли молчаливый призыв владыки, поднялись из глубин. Подплыв ближе к водяному, они вопрошающе стали глядеть на него. Тот недолго думая, схватил одну из прислужниц за волосы и выволок на берег. Несчастная дева не издала ни звука, полностью подчиняясь воле хозяина. Остальные русалки последовали за ней, неуклюже перебирая руками, перетягивая туловище с рыбьим хвостом, самостоятельно выбирались на сушу, ползли по земле, сдирая серебристую чешую о мелкие камешки, сухие веточки, валявшиеся повсюду вдоль узкого бережка.

Хмурый, разгневанный водяной, остановился неподалеку от колдуна, выпустил из ладони зеленые русалочьи локоны. Зыркнув на прислужниц налитыми от ярости кровью глазами, раздув щеки, он громко выкрикнул:

— Ну ка, бестии, немедля верните живой свет утопшей деве…

Русалки заохали, застонали, заскрипели зубами. Владыка впервые требовал возвратить жизненную силу утопленнику.

— Ну! Ненадоти на меня очи-то пучить, живо наказ исполнять…

Иного не оставалось, девы, выкручивая, ломая руки, поползли к недавней жертве. Рассредоточившись по кругу так, что Дарина с Князем оказались прямо по центру, они злобно зашипели на мужчину, бессловесно выгоняя его из образовавшего невидимого круга.

— Князь, — закричал леший, — отступись…

Неохотно выпустив избранницу из рук, опустив на землю, Константин поднялся на ноги, полный решимости осуществить обещанное русалкам, если те не вернут утопленницу к жизни. Перешагнув через незримую ограду, он встал неподалеку, пристально наблюдая за действиями существ.

Полу женщины полу рыбы неохотно принялись за дело. Прикрыв глаза, они запели дивными голосами, задвигались, подсунулись ближе к Дарине, закачали плавно головами. Склонившись над недавней жертвой, простерли руки над ее телом, сжали ладони в кулаки, затем прижали их к собственной груди. У самого сердца вновь раскрыли ладони, принялись водить ими вверх-вниз, начиная от груди, поднимаясь к горлу и обратно, не прекращая волшебную арию. Со стороны проводимый ритуал казался чарующим, но уже через несколько мгновений, очарование пошло на спад. У основания грудной клетки каждой из дев, образовалось тусклое бело-голубое свечение. Оно росло и росло, становясь плотнее, преобразовываясь в небольшие мерцающие сферы. Затем эти светящиеся энергетические комочки затрепетали в груди русалок и, сдвинувшись с места, плавно принялись подниматься к горлу. Как только сияющие шарики оказались у основания рта, девы одновременно выдохнули их на ладони, а затем поочередно стали подносить к мертвенно бледному лицу Дарины, к посиневшим губам с фиолетовой каемкой.

Один за другим, русалки вкладывали мерцающие шарики в рот утопленницы, и с каждой новой сферой синева на устах ее растворялась, губы приобретали живой цвет, бледность сходила с лица, щеки розовели, покрываясь пунцовыми пятнами. Лишь последний комочек исчез из виду, ресницы девушки затрепетали, и она резко закашляла, выталкивая воду из легких.

Русалки разомкнули круг, отстранились, тяжело задышали. Чтобы оживить девушку, им пришлось отдать часть собственной энергии, помимо украденной, отчего теперь они испытывали слабость и дурноту. Внешний вид существ тоже переменился: осунувшиеся, изможденные, с обвислой кожей на лицах, кое-где потрескавшейся, пересохшей, с облупившейся на хвостах чешуей и потускневшими глазами, они одновременно вызывали жалость и неприязнь. Видя болезненность, беспомощность прислужниц, водяной поторопился отослать их, приказав вернуться в речные глубины и дожидаться его возвращения.

Дарина все еще продолжала надрывно кашлять, когда колдун подскочил к ней, обнял, тихо облегченно вздохнув, прижал к гулко бьющемуся сердцу. Девушка понемногу приходила в себя, отчетливее ощущала жгучую боль, с каждым вдохом вспыхивающую в горле, расплавленным железом стекающую в центр грудной клетки. Не видящим взором она блуждала по местности, пока не наткнулась на сиреневый подол, едва слышно застонала:

— Все-таки испортила платье…

Услышав шепот избранницы, Константин замер, но поняв смысл сказанного, разразился громким смехом. Она едва не потеряла жизнь, а сокрушалась из-за вымокшего, местами порванного, испачканного наряда. Что за уникальное создание?

Уняв смех, Темный Князь снова посерьезнел, нахмурился, но спросил, как можно спокойнее:

— Почему ты меня не послушала? Зачем к реке пошла? Я же говорил не сходить с места? Ты хоть понимаешь, что могло случиться, не подоспей я вовремя?

— Не знаю, — выдохнула девушка, — они так пели… Я просто не понимала… пошла…

— Как же ты меня напугала! — Константин прервал слабые попытки оправдаться. — Я думал, что потерял тебя.

— Я была мертва? — нерешительно спросила Дарина, словно боясь услышать ответ.

— Некоторое время, — мрачно ответил колдун. — Если бы ты не вернулась к жизни, мне пришлось бы последовать за твоей душой в очень страшные места, чтобы вернуть обратно.

— Такое возможно?

— Возможно. Сложно добиться невозможного, но я бы не сдался в борьбе за твою жизнь.

— Прости, — шепот раскаянья был едва слышен, — я повела себя очень глупо. Впредь буду осторожнее и помогу тебе снять заклятие, не доставляя трудностей.

— Послушай, — проговорил Темный Князь, разобрав печаль в голосе избранницы, слегка отстранил ее, заглянув в лазурные глаза, наполнившиеся грустью, — ты нужна мне не только потому, что можешь помочь, но потому что я…

Колдун запнулся, не имея сил признаться в чувствах хрупкой, беззащитной девушке, подарившей ему надежду на лучшее. Однажды он совершил ошибку, приняв за любовь страсть к женщине, и поплатившись за собственную неразумность, отчего сейчас решил пока сохранить в тайне истинную нежность к той, что в данный момент держал в объятиях.

— Потому что я дорожу тобой, — закончил он.

Леший неодобрительно покачал головой, наблюдая за развернувшейся картиной, но вмешиваться не стал. Если Князь скрывает свою любовь к девушке, значит на то есть причины.

— Как ты? Что-то болит? — Спросил Константин, меняя тему.

— Немного болит в груди, — Дарина пошевелилась, поморщилась, положила ладонь чуть выше солнечного сплетения.

— Это скоро пройдет, — колдун встал, помог избраннице подняться на ноги, — ты немного надорвалась, выкашливая воду.

Придерживая Дарину за плечи, пошатывающуюся от слабости, он медленно повел ее в сторону «нечистой силы». Увидав водяного, девушка тихо ойкнула, остановилась на месте, пораженно воззрившись на странную огромную человеко-жабу. Хозяин реки, не скрывавший свою нечеловеческую сущность, переминался с ноги на ногу, ожидая приговора Темного Князя, но тот молчал. Вместо него заговорил леший, обратившись к смутившейся юной особе: