Дикие розы (СИ) - "duchesse Durand" - Страница 96

— Я тебя не отпускал.

Ида попыталась что-то возразить, но не успела: Эдмон подозвал её к себе резким, почти повелительным жестом. Она подошла, но, всё же, дав волю уязвленной гордости, проговорила сквозь зубы :

— Ты не смеешь обращаться со мной, как с вещью, даже если платишь мне деньги.

— И не маленькие деньги, meine Schöne*, — прошептал Эдмон и, прижав её к себе, поцеловал. Это были, кажется, единственные слова на немецком, которые он знал, и Ида ненавидела, когда он называл её так, видя в этом очередную издёвку. Но сейчас, как всегда не обратив на это внимания, она обвила его шею руками, стараясь прижаться к его плечу. Он коснулся пальцами пуговиц на лифе её платья. На них были львиные головы, он только сейчас заметил это. Ида не шевелилась, лицо её оставалось неподвижным, как будто ей было всё равно, что сейчас происходит.

Дюран аккуратно, возможно, даже излишне медленно, расстегнул платье и стащил его, вместе с нижней рубашкой, с её плеч. Она стояла перед ним совершенно обнаженная и, чувствуя собственную беззащитность, пыталась прикрыться руками. Около минуты он с мрачным лицом смотрел на эту женщину, которая была подчинена его воли, но в любую секунду могла ускользнуть из-под его власти. Он ненавидел это чувство, которое всегда возникало при взгляде на неё: её тело принадлежало ему, всё без остатка, а душа и сердце никогда не должны были стать его. Он подошел ближе и излишне резким движением убрал её руки, чтобы увидеть красоту хотя бы её тела, раз сердце было закрыто для него. Ида гордо, с вызовом, глядела в его холодные серые глаза. Её лицо оставалось спокойным, как самое веское доказательство его мыслей. Эдмон, как всегда в такие моменты, мрачно усмехнулся и молча кивнул в сторону кровати, которая была одним из немногих предметов обстановки здесь. Впервые он встретил женщину, которая оказалась в его постели не потому что любила его, а потому что он любил.

***

Несколько мгновений он лежал, безэмоционально глядя в потолок, а затем повернул голову, чтобы посмотреть на Иду. Она всё ещё лежала, закрыв глаза. Он подвинул её ближе к себе и осторожно положил её голову себе на грудь. Несколько мгновений Эдмон задумчиво гладил её волосы и перебирал мягкие каштановые локоны, пока Ида не приподнялась на локте и посмотрела на него так, словно впервые видела, вглядываясь в каждую чёрточку его лица.

— Мне пора идти, — спокойным тоном произнесла она и, казалось, об это спокойствие разбилось всё, что происходило здесь несколько минут назад.

— Иди, — ответил Эдмон, пожимая плечами.

Она встала и принялась расправлять платье. И в этот момент, впервые в жизни, герцог де Дюран переступил через свою гордость и, протянув к ней руку, всё же несколько холодны голосом произнес:

— Останься ещё.

Ида выпрямилась и замерла на месте, уронив платье на пол. Но затем, словно придя в себя, подошла и села на край кровати, устремив свой взгляд в окно. Звездное небо за ним жило своей жизнью. Лес за ним жил своей жизнью. Всё вокруг них жило своей жизнью, кроме них самих.

— Что случилось? — наконец произнесла Ида, осторожно повернув к нему голову.

— Я устал, Ида, — Эдмон даже не взглянул на неё. — Устал ото всего. От жизни, от людей, от себя.

— Реши эту проблему, так, как решал всегда — напейся, — печально усмехнулась Ида.

— Пить я тоже устал, — покачал головой Дюран. — Я всё время только и делаю, что напиваюсь и совращаю женщин.

— Но раньше тебе эта жизнь приносила удовольствие, — заметила Ида.

— Больше не приносит. Я перестал любить то, что всегда любил, но я не нашел замену. Знаешь, я всегда мечтал уехать куда-нибудь, быть может развеяться, но потом я понял, что я буду одинаково себя чувствовать везде, потому что, куда бы я не ехал, я останусь собой.

На секунду он замолчал, вдыхая прохладный ночной воздух, а затем продолжил:

— Нет, я не хочу начинать сначала. Зачем сжигать рукопись на которую было потрачено столько времени и сил? Такое ощущение, что до конца осталось лишь пара глав. Если бы я верил во что-то, то молился, что б это было так.

— Ты болен? — обеспокоенно спросила Ида, проводя тонкой рукой по его лбу и волосам.

— Нет, выпил чуть больше, чем следовало, — рассмеялся Эдмон, отстраняя её руку. — Впрочем, как всегда в последнее время.

— Да, я заметила, — ответила виконтесса Воле, легонько ударяя его по щеке в знак неодобрения. Эдмон ловко перехватил её руку и, в который раз, принялся рассматривать линии на ладони.

— К тому же, — продолжил он, — ты не могла этого не слышать, весь город только об этом и говорит, дорожайший брат Элен Шенье решил вернуться.

— Если ты убьешь его, я не буду помогать тебе выбираться из тюрьмы, — спокойно произнесла Ида. — Проси Клода, он добрый, он не откажет.

Эдмон с улыбкой покачал головой и посмотрел на Арэ, которая теперь вертелась около ног Иды. Это животное не любило и не слушалось никого, кроме него. А возле Иды, словно чувствуя, что эта женщина важна для хозяина, она становилась доброй и покладистой, выполняла её команды, терлась о её ноги и даже играла с лентой. Впрочем, как и он сам. Ни с одной женщиной он раньше не был так откровенен. И до чего это казалось нелепым: он, видевший в своей жизни женщин, настолько красивых, что мужчины слепли и немели в их присутствии, влюбился, пусть и в красивую, но, всё же, не ослепительно великолепную Иду. Тем холодным дамам, которых все признавали идеалами и эталонами, претило преклонение, они устали от него. Ида даже не думала, что кто-то может интересоваться ею вполне искренне, а не от скуки.

Комментарий к Глава 31

*Моя прекрасная (нем.)

========== Глава 32 ==========

Когда уже совершенно готовая Ида зашла к Моник, та ещё сидела перед зеркалом и старательно украшала незамысловатую прическу мелкими розовыми бутонами.

— Всё надеешься привлечь наше местное совершенство? — язвительно спросила Ида, остановившись в дверях. Моник ничего не ответила, только гордо вскинула головку и смерила отражение сестры в зеркале много говорящим взглядом.

— Ну он же танцует с тобой, — произнесла младшая Воле через некоторое время.

— И с тобой тоже, — парировала Ида, заходя в комнату и закрывая за собой дверь. — Он танцует со всеми, Моник. И не потому, что ему все нравятся, а потому что на наших вечерах больше нечего делать.

— Может быть это акт доброй воли, — пожала плечами Моник и повернулась к сестре.

— Дюран и благотворительность? — засмеялась Ида. — Нет, я скорее поверю в то, что наш священник может ходить по воде, чем в то, что герцог де Дюран может делать что-то из любви к людям. В его арсенале даже подобного чувства не имеется.

— Откуда тебе знать, — немного раздраженно ответила младшая Воле и негромко проговорила, — Может отец Жан и умеет ходить по воде, ты этого не видела.

Ида с улыбкой покачала головой и присев на край туалетного столика, взяла Моник за руку.

— Знаешь, мне кажется, я могла бы тебя любить, но ты не позволила, — прошептала она, глядя в большие глаза сестры, обращенные на неё. — Ты всегда была против меня, когда мне нужно было, что бы ты была со мной. Ты ненавидела всё, что было дорого мне, и это была единственная причина твоей ненависти. Мне кажется, ты могла бы по кирпичу разобрать «Виллу Роз» и выжечь все триста акров земли, только потому что это место мне дороже всего на свете.

— Ты вела себя абсолютно так же, — холодно ответила Моник, отнимая у сестры руку и бросая на столик оставшиеся розы. — Мы никогда не будем друзьями.

Ида усмехнулась и, встав, направилась к двери. Действительно, как могут быть подругами женщины, которые готовы любому и друг другу перегрызть глотку за одного мужчину, которого обе любят до сумасшествия?

— Что в тебе такого, что все мужчины смотрят тебе вслед? — Моник резко повернулась на стуле, заставив Иду остановиться. — Да даже брат Элен Шенье кинулся бы к твоим ногам, не смотря на все его предпочтения, если бы ты щелкнула пальцами. Ведь ты не так красива, не богата, горда, заносчива…