Дикие розы (СИ) - "duchesse Durand" - Страница 59

В списке «не посещенных» оставалась только одна семья Шенье, с которой у Иды были не самые простые отношения. Но, тем не менее, она всё же решила навестить их и поговорить с Жоффреем. Ведь если он до сих пор её любит так сильно, как смел утверждать, то отвернуться от неё он просто не сможет. Но на что ей придётся пойти ради этого? Дать ему мимолетную надежду на своё расположение, надежду, которую потом будет легко и незаметно отобрать? Или пообещать чего-то куда большего, чем она готова ему дать? Ида тихо засмеялась, продолжая глядеть в окно, по которому ручьями струился дождь и отдельные крупные капли, похожие на слёзы. Внезапно в её голове мелькнула мысль, которая раньше не приходила. А что, если он поставит условие? Что если он пообещает разобраться с её долгами, если она станет его женой? Что же тогда ей делать с этой неразрешимой дилеммой, с весами, на одной чаше весов которых «Вилла Роз», а на другой Эдмон де Дюран? Обе чаши находились в непоколебимом равновесии, и это пугало Иду ещё больше, чем сам вариант такого выбора.

Из-за поворота показалось поместье Шенье: красивый белый дом, стоявший на холме и возвышавшийся над всей округой. Всё в нём, начиная от фасада и кончая мебелью, было выполнено в изящном стиле ампир и было пропитано духом Первой Империи. Поместье принадлежало семье ещё до Великой Французской Революции, во время которой было отобрано лишь потому, что дед Жоффрея был весьма дальним родственником поэта Андре Шенье, который был казнен в июле 1794. Иду всегда забавляло, как семья относилась к этому родству в разное время: когда оно было выгодно, о нём вспоминали, а когда нет — с остервенением доказывали, что являются просто однофамильцами мятежного поэта.

Филипп соскочил с козел и, кутаясь в свой плащ, распахнул дверцу кареты, подавая руку виконтессе. Ида мгновенно оказалась под стеной холодного дождя, который так неприятно был по лицу, скатываясь на шею. Быстро пробежав те пять метров, что отделяли карету от крыльца, и едва не поскользнувшись на сырых скользких ступенях, она схватилась за кольцо дверного молотка и несколько раз ударила им, ожидая ответа. Дверь открыл старый дворецкий семьи Шенье, который тут же сообщил, что мадам и месье Шенье уехали по неотложным делам в Париж.

— А господин Жоффрей Шенье? Он тоже уехал? — спросила Ида, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Всю неприличность подобного визита она прекрасно осознавала.

— Нет. Он не уехал, — медленно ответил дворецкий, оглядывая Иду с головы до ног, но, тем не менее, пропуская её внутрь.

— Я хочу его видеть. Срочно, — приказным тоном проговорила виконтесса Воле, снимая накидку, шляпку и перчатки.

— Как вас представить? — поинтересовался дворецкий.

— Ида де Воле-Берг, — всё тем же приказным тоном ответила Ида, подавая дворецкому слегка намокшую визитку. Дворецкий поклонился и шагом, который был таким же медленным, как и его речь, направился вглубь дома. Ида с раздражением подумала, что, наверное, она сама нашла бы Жоффрея быстрее.

Оглядев холл, средняя виконтесса Воле невольно вспомнила вечер двадцать пятого декабря, так же невольно сравнивая поместье Шенье и «Терру Нуару», хотя никакого сравнения быть не могло. Так же, как не могло быть никакого сравнения между Жоффреем и Эдмоном. Да, поместье Шенье считалось одним из красивейших, Жоффрей считался одним из самых лучших женихов в округе. «Одним из», вторым, но не «самым», и не первым. Второе место никогда не могло сравниться с великолепием и притягательностью первого.

Минут через пять вернулся дворецкий и всё тем же сонным голосом сообщил, указывая на дверь в глубине холла, что господин Шенье ждет её в гостиной. Решительным шагом пройдя через плохо освещенный холл, Ида уверенно вошла в распахнутые двери гостиной, гордо подняв голову.

Жоффрей мгновенно вскочил с дивана, делая несколько шагов ей навстречу, и неуверенно целуя её холодную руку, ещё несколько влажную руку.

— Вы замёрзли? Если желаете, я прикажу подать горячего чая, — негромко проговорил он, продолжая сжимать её пальцы.

— Благодарю, но я ненадолго.

— Чему я обязан столь неожиданному визиту? — спросил Жоффрей, нехотя отпуская руку девушки.

— Моим проблемам, — ответила Ида, стараясь сделать как можно более жалостливое выражение лица и, в тоже время, не потерять гордое.

— Ваши… проблемы? — переспросил Жоффрей, сдвигая к переносице брови, и, всем своим видом, выражая непонимание.

— Понимаете… — начала, было, Ида, но тут же замолчала, не зная, как продолжить и потому предпочла театрально опуститься в кресло, закрывая лицо руками. Жоффрей быстро сел в соседнее кресло, испуганно глядя на неё.

— Позвольте, я буду с вами откровенна, — наконец произнесла средняя виконтесса Воле, подумав о том, что ей никогда не требовалось для этого разрешение. — «Вилла Роз» — единственное, что я действительно люблю в этом мире и теперь я нахожусь в таких обстоятельствах, когда могу потерять её навсегда. Предотвратить это возможно лишь погасив все мои долги одновременно. К сожалению, сумма так велика, что у меня нет возможности сделать это самой. Сегодня я объехала всю округу, прося у всех хоть небольшой помощи, но не услышала ничего, кроме вежливых отказов.

Шенье напряжённо молчал, глядя перед собой и опустив подбородок на сцепленные пальцы.

— Видит Бог, после того, как я обходилась с вами, я вряд ли попросила бы у вас помощи, но теперь я уже вряд ли что-то теряю.

Жоффрей колебался. Он знал, что сейчас слышит от неё чистую правду, по крайней мере, верил, что сейчас эти глаза не лгут. Но в тоже время помнил и о расчетливом характере девушки, которая могла лишь играть на его чувствах. В его душе совершалась непростая борьба оскорблённой гордость и того, что он называл любовью. К несчастью (хотя здесь нельзя было дать однозначного ответа) для виконтессы Воле оскорбленная гордость пересилила и задушила слабый росток чувства.

— И сколько же вам нужно? — наконец спросил Жоффрей, но тут же жестом остановил её. — Хотя нет, молчите, я не хочу знать.

Поднявшись, он прошелся по комнате и остановился, опершись локтем на каминную полку, на которой стояли изящные часы с нимфами. Ида настороженно молчала, почувствовав, что ситуация складывается не в её пользу.

— Вам я дал бы столько, сколько вам потребовалось бы, пусть даже это стоило бы мне состояния. И я согласен помочь вам, — продолжил он, невыразительно глядя на неё, — но если только вы выполните одно маленькое, незначительное условие. Вы выйдите за меня замуж.

— Да, условие действительно незначительное, — сказала Ида и Жоффрей поразился, как быстро её лицо изменилось. Всё, кроме гордости, исчезло с него и лишь глаза сверкали ледяным огнём. — Для меня же, по вашему мнению, это всё равно, что выпить стакан воды.

— Вы не ответили мне, — всё так же спокойно напомнил ей Шенье, чувствуя себя королём, который держит в руках будущее и жизнь своей подданной.

— Мой ответ тот же, что был раньше. Нет, — ледяным тоном ответила Ида, глядя прямо в глаза Жоффрея. По её голосу было понятно, что она не собирается менять ответа, но и Шенье не собирался терпеть второй отказ.

— Идете на принцип? — несколько печально усмехнулся он, скрещивая руки на груди. Виконтесса Воле молчала, гордо выпрямившись и сложив руки на коленях.

— Я ведь готов предоставить вам помощь, — уже чуть мягче продолжил Жоффрей. — Несмотря на то, что моя семья не одобрит подобного поступка.

— То, как вы предлагаете эту помощь, не делает вам чести, — негромко ответила Ида.

— Разве ваша репутация расчетливой кокетки позволяет предлагать вам помощь как-то иначе? — усмешка тронула губы молодого человека. — Или ваша «Вилла Роз» дорога вам не так сильно, как вы говорите?

— Представьте, что перед вами на яблоне висят два яблока. Одно спелое, но далеко от вас, а другое ещё не очень, но зато, чтобы его сорвать, нужно лишь протянуть руку. Какое яблоко вы бы выбрали? — спокойно поинтересовалась Ида, не сводя глаз с Шенье.