Игра в послушание - Карлов Борис - Страница 46

- Сейчас брызнет... вот сейчас... сейчас, сейчас...

Яблочкин почувствовал, как острые зубья пилы коснулись кителя и оторвали медную пуговицу. Он попробовал подобрать ноги и сжаться в комок, но в ящике было слишком тесно. Тогда он изо всех сил ударил ногами в заднюю стенку - и стенка с треском надломилась. Ещё удар - и путь свободен.

Визг пилы тотчас прекратился.

Яблочкин выбрался из ящика и бросился в погоню. Теперь у него были личные счёты с негодяем.

Метнувшись на звук быстро удаляющихся шагов, Яблочкин из-за поворота вдруг налетел на чёрную дыру наставленного на него дула пистолета.

Кукловодов не мог бежать дальше, потому что проход перегородил слон. От близкого присутствия животного Кукловодов весь дрожал с ног до головы, как осиновый лист.

- А ну, брось пушку, мент, - произнёс он с надрывом. - Бросай живо, а не то сделаю дырку в твоей башке.

Яблочкин понимал, что цирк уже оцеплен и сюда вот-вот ворвётся группа захвата. Он выпустил из рук пистолет и сказал, стараясь тянуть время:

- Сдавайся, не валяй дурака, тебе отсюда не уйти.

Кукловодов нервно рассмеялся.

- Не уйти? А что ты в этом понимаешь, щенок? Я исчезну, я растворюсь у тебя перед самым носом, мне больше нечего делать в этой стране. Я взял здесь всё, что мне было нужно, теперь я очень, очень богатый человек. Куплю себе дворец где-нибудь в Южной Африке, найму сотню или тысячу безмозглых рабов, которые будут называть меня своим царём. И знаешь, какое будет моё главное... развлечение - там, в окружении горячей девственной саванны?

Кукловодов хотел сказать не "развлечение", а "хобби", но отчего-то не смог выговорить это слово.

- Догадываешься ли ты, юнец, чему я посвящу весь остаток моей жизни? Так знай: я буду охотится на... - он снова болезненно поморщился и кивнул назад, туда, где в проходе стоял слон, - на этих животных. Ведь их осталось в природе не так уж много, а я перебью их всех, всех до единого. Круглые биллиардные шары - сотни, тысячи биллиардных шаров - это всё, что останется на земле в память об этих... отвратительных тварях. Я буду заманивать их в западни, буду калечить им лапы, а потом стрелять сблизи, в упор, глядя в их добрые, спокойные глаза. Я буду...

Но он не смог договорить, потому что хобот слона мягко обвил туловище Пётра Эрнестовича, его ноги беспомощно затрепыхались в воздухе, а побелевшее лицо исказилось гримасой смертельного ужаса. С болезненным стоном Кукловодов направил дуло пистолета прямо в пасть миролюбивого животного...

Но ещё раньше, чем раздался предательский выстрел, Яблочкин выхватил свой табельный пистолет, мгновенно прицелился и своим выстрелом выбил оружие из руки негодяя.

Тем временем слон, почувствовав злые намерения человека, с которым хотел только поиграть, поднял Пётра Эрнестовича над головой и, размахнувшись хорошенько, швырнул его на устеленный опилками дощатый пол.

- Только не это... - прохрипел Кукловодов окрасившимися алой пеной губами. - Не так... не хочу...

Пальцы его разжались, и на пол откатился ослепительно сверкнувший на мгновение алмаз "Звезда Мексики".

______________

Слабонервный Горохов вышел из сумасшедшего дома только через год после описанных событий. Он работает продавцом в книжном киоске и заодно постепенно избавляется от штабелей своих всё ещё не распроданных стихов. "Возьмите стихи Горохова, - доверительно рекомендует он своим покупателям, об этом поэте очень скоро заговорят, вот увидите..." Многие покупают.

Вовчик получил два с половиной года общего режима. Суд учёл его явно не руководящую роль в этом деле и активную помощь следствию. В колонии он занимался тем же, чем и на свободе - работал на мусороуборочной машине. По окончании срока он вернулся в свою дворницкую и больше не ввязывается ни в какие сомнительные авантюры. Изредка к нему заходит Горохов и, выпив вина, читает вслух свои заунывные стихи. А Вовчик, не замечая или не понимая этого, рассказывает ему о своих дворницких делах и о делах жильцов своего дома. Так они говорят в два голоса, каждый о своём, и замолкают только для того, чтобы выпить ещё по стаканчику вина и покурить молча.

Кукловодов получил десять лет строгой изоляции, но снова непостижимым для охраны образом сбежал - прямо из зала суда.

Несколько лет судьба мотала его по свету - то вознося, то ниспровергая. Закончил он свои дни где-то в Южной Африке, ужасно и нелепо. Однажды Пётр Эрнестович, испугавшись бродячих собак, забежал в придорожное кафе, заказал бутылочку холодного лимонада и задержался на несколько минут посмотреть, как два молодых негра гоняют шары на биллиарде. Внезапно игроки затеяли ссору, вспыхнула драка, и Пётр Эрнестович получил сильнейший шальной удар биллиардным шаром по голове. От полученной травмы Кукловодов скончался в муках, так и не узнав, что проклятый шар был изготовлен из слоновьего бивня. Впрочем, эта информация вряд ли принесла бы ему успокоение в последнюю минуту.

Глава пятая. ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

1

Кто похитил ребенка?

Странные показания свидетелей.

Лейтенант Яблочкин получает особые полномочия.

Поразительные кадры ночной видеозаписи

Ещё в понедельник вечером родители Пети забили тревогу по-настоящему, во вторник они подняли на ноги всю милицию, а в среду 30-го числа отправились на приём к начальнику милиции города и области генералу Потапову.

Генерал встретил их с большим сочувствием, проводил от дверей кабинета и усадил перед своим рабочим столом. Мама утирала слёзы платочком и деликатно хлюпала носом; папа крепился, только временами немного выпячивая вперёд нижнюю губу.

На столе у генерала Потапова лежали две раскрытые папки с наиболее значительными за последнее время делами - о пропаже мальчика и краже алмаза. Второе было совсем свежее: результаты экспертизы принесли полчаса назад. И чем внимательнее генерал знакомился с обоими делами, тем более странными и каким-то образом связанными между собою они ему казались.

В деле о пропаже мальчика фигурировала очень странная записка, которая, как утверждали эксперты, была изначально написана микроскопическими буквами, а уже после увеличена на компьютере до размеров почерка нормального человека. Родители Пети Огонькова утверждали, что это почерк их сына.