Три года счастья (СИ) - "Kath1864" - Страница 55

Не отпускает, крепко сжимает руки на ее плечах.

Кто мог подумать, что когда-то, спустя много веков, появится тот мужчина, ради которого стерва захочет стать другой, это будет кто-то, кто тронет ее черное небьющееся сердце и заставит чувчтвовать Возможно, Элайджа Майклсон и возрадовался своей победе в тот момент, когда она опустила голову, словно стерва склонила голову перед мужчиной.

Стерва склонилась?

Невозможно.

Не отпускает.

Стерва сдалась, потому рядом с ней тот, кто сильнее ее и стерпит ее, не отпустит.

Он верил, что все может измениться, что она отдастся чувствам и, наконец, будет искренней с ним.

— Я вижу свое будущее, – сказала она, вздернула идеально очерченные брови.

— Никто из нас не может видеть будущее, Катерина.

— Я вижу. Мое будущее – это ты, - говорит и чувствует, как в груди разрастается нежность, которую прежде ему не доводилось испытывать, когда та легко касается его губ, но не углубляет поцелуй, ведь сейчас это лишнее.

Однажды, возможно, она найдет в себе силы и скажет ему, что ждала его столько веков. Ждала именно эту любовь.

Ждала и не верила, что это возможно.

Он стал ее сном и сердцем.

Ее, настоящим, наполненным любовью будущим. Она ведь видит свое будущее только с ним, и Элайджа понимает это. Понимает, что она только его и любит, никуда не уйдет, не предаст, потому что от любви невозможно сбежать.

Понимает, без лишних слов или каких либо оправданий.

Любит по-настоящему и поэтому не отпускает.

*** Нью-Йорк. 2013 год.***

Убила себя сама.

Убила своей же ложью думала, что защищает его.

Убила любовь.

Убила их.

Все убила.

Легче выстелить себе в висок, чем осознавать то, что ты стала причиной того, что любовь мертва. Именно Одри увила все, что было между ними. Убила искренность ложью.

Убийца.

Кто ее поймет?

Кто поймет?

Словно ее сердце славили в кулак, и сейчас она желает врезать себе по лицу

Дело не в Шоне, а в ней.

Она ведь желает, чтобы все это прекратилось.

Но время как будто остановилось. Остановилось в тот момент, когда тот ушел, закрыл за собой дверь.

Так тяжало.

Глаза наполняются слезами.

В сердце боль.

Проклятие.

Не отпускает.

Желает кричать, швыряет в стену мобильный, ведь он не отвечает на ее сообщения, голосовые сообщения.

Последнее сообщение : “ Я люблю тебя… Помнишь начало?”

Больше нет счастья.

Безумства.

Без него она готова вернуться к началу. К началу, когда была норкаманкой и кажется, ее можно было найти в самых злачных местах города. К началу, когда прижималась к нему и он спасал ее. Спасал ее своей любовью или готов был сгореть в этом огне вместе с ней. К началу, когда она казалось бы нашла свой путь благодаря любви. К началу, когда узнала о своих способностях.

Сжечь до тла.

Это чувства сжигает ее до тла.

Сжечь и сгореть заживо самой.

Пламя зажигается из икры. Ее глаза словно светятся огнем.

Она не спала. Она сидела на кухне думая, что он ее судьба.

Сейчас рядом с ней ее опорой.

Это нельзя заменить.

Только пламя. Пламя разгореашиеся из искры.

Она не знает, как потушить это пламя, потому что не контролирует себя.

Почему она вынуждена терпеть его присуствие в своей голове?

Терпеть, потому что она любит его.

Задыхается, кашляет, упала на пол.

Убила любовь.

Умереть.

Легче умереть, задохнуться этим ядовитым дымом. Легче, чтобы ее удушил углекислый газ.

Легче умереть нежели осозновать, что она убила любовь.

Она приняла решение умереть, нежели жить зная, что именно она убила любовь.

Последние несколько шагов давались ему особенно тяжело.

Он ведь просто любил, желал спасти и следовать за ней. Всегда поддерживать. Она ведь тоже всегда поддерживала его : подавал запчасти, когда нужно было починить сцепление, грела руки, а во взгляде была какая-то странная, всеобъемлющая любовь.

Шон чувствовал сердцем каждую правдивую эмоцию, которую они пережили на двоих. Он и она.

Что с ними стало?

Он ведь полюбил ее, видел в самые тяжелые времена. Спасал от самой себя и наркотиков.

Только боль от неизменного прошлого.

Когда спонтанное решение было принято, когда ступать обратно было уже бессмысленно.

Ложь погубила их, но в искренности Одри не приходилось сомневаться – чистая, хрустальная любовь.

Любовь разбилась, как хрусталь.

У нее не хватит смелости рассказать о своем чувстве вины, ведь он не выслушал, не дал шанса, не дал возможности сказать.

Они казались счастливым, вот только это было в прошлом.

Шон не верил, что так оно и есть.

Не верил, что все это в прошлом.

Бежать.

От , дома до дома.

Бежать, он помнит все : от распахнутого окна и жалящего солнца, до прогулкок под звездами, до того, как искал ее в клубах или злачных местах, до того, как сжимал ее бедра и секса, до ураганного ливня и страха в ее глазах, когда тот прижимал ее к себе.

Кажется, что этот метр – последний.

Привык, как они жили.

Разбудить.

Он на долго запомнит, как увидел возвышающееся пламя. Ее дом сгорал до тла. Сгорал вместе с ней.

Столпившиеся соседи, которые уже вызвали пожарных, но не спешили спасать ее.

Впервые ему хотелось рыдать. Рыдать в захлеб.

Что если это он убил любовь?

Оттолкнуть всех, выбить дверь плечом, глотать клубы серого дыма и выкрикивать ее имя.

Близко.

Просто упала.

Находит ее на полу кухни.

Успеет ли спасти.

Задыхается, вдыхая ядовито-губительный дым.

Нет дороги назад, ведь он сделал выбор.

Далеко от этого мира. В мире, где любовь.

Ему кажется, что она спит, устала и где-то далего от этого мира.

Подхватывает на руки, ведь пусть она и соглага, но они должны стать одной семьей, потому что в мире добро и зло всегда меряются силами они должны быть до конца.

Ее сердцебиение оставалось прежним : слабым и ускользающем.

Все бы посчитали его сумасшедшим, но он не мог не спасти любовь.

Спас, оттыдашлся вдохнул полной грудью такой спасительный кислород и уложил ее на землю.

— Не засыпай…

Шон замолчал, просто опустил голову на ее грудь. Обуглевшееся черное лицо и клочья обгоревшей одежды, подпаленные волосы, но в ее груди все еще бьется сердце, а значит она живая.

Не уснет.

Без нее он не сможет, а время не спешит идти вперед. Время остановилось в самый темный момент.

Живая: из Рая или Ада?

Дышит, жадно вдыхает кислород и понимает, что жива, а его голова опущена на ее грудь, рука сжимает ее руку. Она понимает, что он спас ее, не позволил яду отравить их и уничтожить их люблю. Он бы выпил яд вместе с ней.

В голове свежие мысли и яркие блико лучей солнца.

Она даже смотреть на него боялась, а он крепко сжимал ее руку, его теплые карие глаза отражали в себе неподдельную обиду. Он рядом, пусть и зол.

Трусость не может одержать победу. Он не предатель любви, не тот кто убьет любовь.

Она не отвечала, даже попыталась отвернуться. Он знал каждую ее, каждую мелочь, каждую родинку и каждый сантиметр тела. Знал, что она споткнулась и чувствует себя виноватой. Она не может представить свое существование без него, свой путь и свое одиночество, если Шона не будет рядом. Но, в то же время, Одри была готова отпустить его, потому что любит.

Так сильно, так глубоко, так ярко, что голова шла кругом. Это и было причиной всех прозвучавших слов.

— Я люблю тебя…

А Шон окунулся с головой в его слова и улыбнулся: наконец-то в груди стало по-настоящему легко. Не говоря ни слова, он потягулся к ее губам, сжимал ее ладонь в своей ладони - сжал крепко и с чувством, того, что она нужна ему и он не отпустит.

Не отпускает.

— Будь уверенна, малышка, что все у нас будет хорошо…

Теперь всё стало понятней: почему Шон пошел вслед за ней, почему не уходит и что любит.