Любовь обжигает (ЛП) - Сент-Клер Джорджетт - Страница 22

Затем он сорвал с себя рубашку, открывая взору шикарный вид на мускулистую грудь и пресс кубиками. Она едва сдержала стон, когда взгляд ее, блуждая по телу, опустился ниже и проследовал вдоль манящей полоски волос, уходящей за пояс его джинсов, и уперся в значительных размеров выпуклость, обтянутую потертой джинсой.

Он скинул ботинки, штаны и боксеры, освободив эрегированный член. Пьянящая волна удовольствия накрыла девушку, когда она заметила на головке его члена выступившую каплю влаги. Он хотел ее также сильно, как и она его. От одной этой мысли ее киска сжалась в предвкушении.

C грацией хищника он направился к ней, ни на секунду не сводя жадных глаз с ее тела. Опустившись на край кровати, Колдер поднял ее ногу, оставив дразнящий поцелуй на лодыжке. Затем легко провел пальцами вверх по ноге, губами следуя вслед за ними.

Коснувшись чувствительного местечка под коленом, он поднял глаза, желая видеть ее реакцию, а затем слегка прикусил внутреннюю сторону бедра. Оливия раздвинула ноги. Должно быть, она ужасно похотливая, раз так легко выставляет напоказ его голодному взгляду свою истекающую соками киску. Она не чувствовала себя неловко. Больше нет. Не с Колдером. Она лишь хотела ощутить его ладони на своем теле и его член внутри себя.

Он накрыл ее клитор и, услышав в ответ чувственное мурлыкание, издал стон у ее плоти, снова и снова пробуя на вкус, смакуя языком ее возбуждение. От взгляда на его темную голову у себя между ног девушка встрепенулась, ее бедра дрогнули. Она выгнулась, еще сильнее прижимаясь к его рту, еще больше открываясь ему, а он одарил ее киску французским поцелуем. Языком проникая внутрь и затем снова выходя, он негласно обещал ей, что скоро в ее теле точно также будет двигаться его член. Застонав, Оливия потянула его за плечи, вынуждая устроиться меж ее бедер, скорее войти в нее и двигаться в ней до тех пор, пока оба не сойдут с ума от удовольствия.

Она так хотела его, что готова была умолять. Ее останавливало лишь то, что Колдер, она знала, тоже едва сдерживался.

Он опустился на нее сверху, волшебная, теплая тяжесть, и, нежно убрав с лица прядь волос, страстно поцеловал ее. Оливия почувствовала свой собственный вкус на его губах, на его языке, и от возбуждения начала нетерпеливо ерзать под Колдером, но тот, похоже, не был намерен торопить события.

Колдер обернул ее ногу вокруг своего бедра, словно раскрывая для себя, и тогда она почувствовала, как головка дразнит лоно, гладит ее складочки, но все еще не входит. С трудом сдержав стон нетерпения, Оливия отдалась этим волшебным ощущениям, наслаждаясь каждым мгновением. Его кожа напоминала горячий шелк на твердых мускулах. Его запах — чисто мужской, с древесными нотками, которые ассоциировались у нее с огненными драконами, и еще что-то, присущее только Колдеру. Его сердце билось быстро, но ровно, надежно, у нее же оно готово было выскочить из груди. В его потемневших, практически черных глазах светилась бесконечная нежность.

Оливия нежно прикусила его плечо, подталкивая, торопя войти, и он скользнул внутрь, проникая полностью, до самого конца, и наслаждаясь ее горячим, влажным лоном. Оба со стоном втянули воздух и на мгновение застыли, окунаясь в эти ощущения, прежде чем Колдер начал двигаться.

Неторопливый и нежный, он входил так глубоко, что у нее перехватывало дыхание. С каждым движением его бедер он подводил ее к кульминации, сладко, с каждым разом все ближе и ближе, и она уже предвкушала, как волна удовольствия накроет ее.

Он целовал ее, снова и снова дразня губами, снова и снова переплетая языки в такт собственным движениям. Всхлипнув, она перехватила инициативу и атаковала его язык, заставив его стонать от удовольствия прямо ей в рот, нетерпеливо взреветь от жажды.

Оливия согнула ноги и подтянула ближе, так что ее колени теперь упирались Колдеру в грудь, и он смог еще глубже проникать в нее. Каждый раз, когда Колдер выходил, девушка ощущала внутри ноющую пустоту, но каждый раз, когда он снова заполнял ее, Оливия окуналась в растущее удовольствие, которое закручивалось как спираль, все туже и туже, пока, наконец, не взорвалось. Она закричала от охватившего ее оргазма, неосознанно сжимаясь вокруг его твердого члена, и ощутила, как он теряет над собой контроль, движения стали отрывистыми и неритмичными, когда оргазм накрыл и его. Его удовлетворенный долгий стон — одного этого ей хватило, дабы ее тело окунулось в еще один ослепляющий экстаз, который оставил ее задыхающейся и неспособной не то, что говорить, даже мыслить более-менее здраво.

Он откатился на спину. Грудь быстро вздымалась и опускалась, затуманенным взором он смотрел в потолок, пытаясь выровнять дыхание. Оливия уютно пристроилась на его плече, положив ладонь ему на грудь, на самое сердце. Оно бешено стучало. Из-за нее.

— Девяносто девять процентов? — выдохнула она.

— Боже, женщина, не придирайся к словам, — еще не отдышавшись до конца, пробурчал он. — Будь этот секс еще хоть на каплю лучше, он бы меня убил.

Глава 17

Принцип Квинтон Тиг присел в рощице тощих осин возле маленькой охотничьей хижины, где должна была состояться встреча, и, кажется, уже в сотый раз взглянул на часы. И даже сильный ветер, отчаянно колыхавший верхушки деревьев, не мог охладить бурлящий у него внутри гнев.

По его телу пробежала волна нервной дрожи, пока он внимательно вглядывался в хижину. Причина его визита была такова, что ему пришлось приехать сюда одному, без какой-либо поддержки. И вот теперь он собирался встретиться с наемным убийцей. С убийцей драконов, который нефигово так напортачил.

Именно поэтому он притащился сюда на час раньше, увешавшись пистолетами и винтовкой, которые предварительно зарядил серебряными пулями, и спрятался в лесу неподалеку от хижины. Он приехал на своем личном автомобиле, одетый как гражданский, и пытался сохранить инкогнито настолько, насколько это вообще было возможно.

Последние полторы недели он выслеживал Сергея, этого сукиного сына. Он нанял его, чтобы напугать дочь, а не убить.

Обжечь ей руку — это можно. Тиг не считал зазорным нанести небольшое повреждение, если это поможет вернуть на праведный путь его взбалмошную дочь. Да и если честно, она это вполне заслужила. По многим причинам. Она заслужила это за отказ присоединиться к его клану, за то, что была на стороне своей матери, этой коварной сучки, и за то, что постоянно демонстрировала свое неуважение и неподчинение его идеально продуманным планам выдать ее за подходящего кандидата.

Но взорвать дом, а затем поднять ее машину в небо с очевидным намерением сбросить в ущелье — Сергей явно пытался убить ее. Конечно, Тиг был зол на дочь. Он хотел опозорить ее. Преподать урок. Заставить ее прислушаться к разумным доводам, заставить признать, что Тиг был прав. Выдать замуж за мужчину, который научил бы ее уважению.

Но он никак не хотел ее смерти.

После нападения на дом Оливии, Квинтон неоднократно пытался связаться с Сергеем и приказать ему сворачивать дело. Сергей не отвечал. И наконец, сегодня, Сергей отправил ему возмутительное сообщение с указаниями, чтобы тот прибыл в эту хижину… с дополнительной сотней тысяч долларов в золотых слитках. Если Квинтон не явится, Сергей все раскроет.

Поэтому Квинтон намеревался покончить с ним.

Он не был идиотом. Когда он нанимал Сергея, то предварительно убедился, что следы нападений не приведут к нему.

Или он заблуждался? Сергей опаздывал. Он вообще придет?

Он начал вышагивать взад-вперед по грязи, ругаясь себе под нос.

Порыв ветра усилился, принося с собой запах гнилого мяса. У Квинтона сердце замерло в груди. Гнилое мясо?

Прошло десять минут, по-прежнему не было никаких признаков приближения Сергея. Не было вообще никого вокруг. Никто не летал, никто не ехал по дороге.

Тогда он направился к хижине.

Чем ближе он подходил, тем сильнее становилась вонь.

Дойдя до двери, он остановился в сомнении. Ему хорошо известен запах смерти; в хижине находился разлагающийся труп. Он услышал щелчок.