Магнус Красный: Повелитель Просперо (ЛП) - Макнилл Грэм - Страница 27

Примарх ощутил, что развеселил Императора.

— Да, всегда есть места, куда не смог попасть отец, но доберется его сын, — заметил тот. — Стоит поверить, что ты уже на недосягаемой вершине, как один из твоих отпрысков показывает тебе, сколь глубоко ты был неправ все это время.

— Отец, твои советы звучат мрачно, — заявил Циклоп. — Перед нашим отбытием в неведомое я надеялся услышать нечто более вдохновляющее.

— Понимание того, что ты научил сыновей стремиться к недоступным тебе высотам, вдохновляет сильнее всего. Дети — твое бессмертие, Магнус.

Больше они не поднимали эту тему и вернулись в свои тела на вершине башни Астартес, чтобы распрощаться. Отец сел возле огромного небесного оккулюма и сложнейших детализированных схем с планами будущих галактических завоеваний. Хотя в эфире они пережили момент духовной близости, примарх осознал, что ему пора уходить. Обернувшись, Император протянул Магнусу руку, и тот взглянул отцу в глаза, поражаясь, как раньше не замечал в них этой задумчивой печали.

— Запомни этот час, — велел Он.

— Запомню, — пообещал примарх.

Пожав отцу руку, Магнус вдруг задохнулся от боли — его дух вырвали из воспоминаний и швырнули обратно в тело.

Открыв глаз, примарх увидел грубые некрашеные перекрытия, на которых шипели соединения каких-то труб и неприятно резко светили люмен-полосы. Вид мрачной, чисто функциональной обстановки как будто вытеснял из головы приятные мысли об отце.

Магнус хорошо понимал, что его сознание отнюдь не случайно выбрало именно этот образ из прошлого.

«Какие ошибки я совершил на Моргенштерне?»

Казалось, в его теле пылал каждый атом.

В сопровождении Аримана и Фозиса Т’Кара примарх шагал под арками широких, украшенных фресками коридоров Шарей-Мавет. Железные Воины, как рыцари древности, стояли в карауле на всех пересечениях туннелей. Любой узкий проход перекрывали взрывозащитные двери с травленой поверхностью. Недра цитадели Четвертого представляли собой идеальную ловушку — хитроумный лабиринт тупиков, тесных участков и огневых мешков. Штурмовать ее было бы самоубийством.

Неотступная боль колючей проволокой впивалась в кости, наполняла жилы кислотой. Хотя Магнус изначально понимал, что использование столь колоссальной мощи не останется без последствий, такие страдания не мог ослабить даже он.

— Возможно, мой господин, вам следовало остаться в медблоке, — заметил Ариман.

— Спасибо за заботу, Азек, но я выдержу.

— Не хочу сказать, мой господин, что точно знаю, насколько тяжел ваш недуг, однако Павониды дрожали над вами, как над новорожденным.

Представив себе такую картину, примарх улыбнулся — ценой мучительного спазма в мышцах лица.

— Кстати, как я сюда попал?

— Вас принес Железный Владыка, — ответил Т’Кар. — Он запретил нам помогать.

Магнус уловил в голосе сына напряжение и ощутил его гнев, вызванный тем, что раненому господину Пятнадцатого помогал кто-то посторонний, пусть даже примарх.

— И сколько я пробыл без сознания?

— День и ночь, — сообщил Ариман.

— Что я пропустил?

— Моргенштерн жаждет поскорее сгинуть, — бросил Т’Кар. — За последние тридцать часов многократно участились атаки Сынов Шайтана: взрывы бомб, массовые убийства, случайные выходки отдельных безумцев. В лагерях беженцев совершаются групповые суициды, растет число случаев бытового насилия со смертельным исходом.

— А «Люкс ферем»? — поинтересовался примарх.

— Всех уже вывели, — ответил Азек. — Но вам нужно знать еще кое-что.

— Что?

— Атхарва и другие воины, которых вы отправили в Жаррукин, пропали. Они не отвечают на вокс-вызовы и пси-запросы.

Остановившись, Магнус обдумал новость и переждал приступ головокружения. Очевидно, он был прав относительно тайн, скрытых под городом, но что теперь угрожало его сыновьям?

— Я найду их, — жарко выдохнул примарх. — Мы не бросаем наших братьев.

Его тело и разум терзали жестокие страдания; каждый позвонок словно бы сдавливали тисками, мысли текли медленно, будто клей.

Эту боль придется терпеть не одну неделю.

— Как все эти нападения повлияли на ход эвакуации Моргенштерна?

Он почувствовал, что Азеку и Фозису не хочется отвечать.

— Пусть вам лучше расскажет Железный Владыка, — произнес Ариман.

Центральный зал Шарей-Мавет серьезно изменился со времени прошлого визита Магнуса. Прибежище его брата по-прежнему напоминало мастерскую, но такую, хозяин которой опаздывает с выполнением множества заказов.

Теперь под ее сводами теснились соединенные кабелями когитаторы, стеллажи для их аккумуляторных батарей, несколько десятков лексмехаников и не меньше сотни калькулюс-логи, которые со скоростью мысли передавали лингваскрипты между адептами, прикомандированными из Аналитики.

Магос Танкорикс руководил вновь прибывшими и направлял усилия механикумов на решение хаотически запутанных проблем, грозивших погубить всю спасательную операцию.

Из мезонина за техножрецами наблюдали Пертурабо с дюжиной легионеров. Взбираясь по ступеням, Магнус кривился от боли.

Как только олимпиец заметил его, стоическое выражение на лице Четвертого примарха сменилось радостью.

— Я давно считал, что нас может убить лишь нечто исполинское, — произнес Пертурабо, отойдя от своих воинов, собравшихся вокруг стола с оперативными данными, и покачал головой, — однако не представлял, что ты решишь проверить это на себе.

Пожав плечами, Циклоп скрыл мгновенную боль в позвоночнике.

— Нужно было что-то делать. Я не мог стоять и смотреть, как гибнет столько людей. Ты бы на моем месте поступил так же.

— Скромность тебе не к лицу, — ухмыльнулся олимпиец. — Я, конечно, могуч, но вряд ли сумел бы удержать звездолет.

— Я полагался не на физическую силу!

— Знаю, но не важно, как именно ты спас корабль. Главное, что ты спас его, и сказания о твоей доблести разойдутся далеко за пределы Моргенштерна. Великий и благородный примарх Магнус не согнулся под тяжестью огромного космолета… Так рождаются легенды, брат.

Циклоп еще не задумывался над тем, что его поступок обретет широкую известность. Впрочем, в крестоносных экспедиционных флотах уже ходили разные неприятные слухи о Тысяче Сынов, поэтому история о положительных сторонах псайкерского дара явно не повредит.

Пертурабо кивком указал на обзорный экран с изображением многотысячных толп за городскими стенами. Люди до сих пор ждали спасения.

— Твои легионеры не рассказали, как отныне зовут тебя жители Моргенштерна? — спросил олимпиец. — По крайней мере те, что не убивают друг друга без счета?

— Нет. И как же?

— Они называют тебя Алый Король. Отлично звучит, не правда ли?

— Да, верно, — согласился Магнус.

Железный Владыка по-братски притянул его к себе, обняв за плечи.

Следующие слова Пертурабо предназначались только Циклопу.

— Ты оказался на волосок от смерти, — прошептал олимпиец. — По всем признакам, ты должен был умереть. Крестовый поход нашего отца лишился бы одного из лучших сынов, даже более одаренного, чем славный Хорус. Что более важно, я потерял бы дорогого брата. Никого из родичей я не ценю выше тебя, поэтому обещай мне больше никогда так не рисковать собой.

Снова пожав плечами, Магнус ответил:

— Мы воины, Пертурабо. Кто из нас может пообещать такое?

Выпустив его, олимпиец повернулся обратно к экрану.

— Ты проявил героизм, но теперь нам предстоит тягостная задача: заново рассчитать, кого придется оставить на Моргенштерне.

— По-твоему, мне следовало бросить «Люкс ферем»?

— Вовсе нет, мы же прибыли сюда спасать жизни.

— Тогда я не понимаю, о чем ты.

Пертурабо вывел на экран панораму столичного космопорта. Разбитый супертранспортник лежал с расколотым килем поперек взлетных платформ, в зияющих пробоинах виднелись его железные потроха. На корпусе звездолета копошились отряды утилизаторов Механикум под началом раненой Тесши Ром, которые отгрызали от него куски, подобно океанским хищникам, пожирающим убитого левиафана.