Магнус Красный: Повелитель Просперо (ЛП) - Макнилл Грэм - Страница 25

Рисковал ли Император зачерпывать столько силы? Не исключено, но Он редко говорил о пределах Своих возможностей. Неужели Магнус первым из братьев превзошел отца?

Циклоп попытался списать эту мысль на приступ высокомерия, но она засела в его сердце, подобно шипу. Да и кто бы попрекнул его? Какой сын не мечтает добиться большего, чем его родитель?

«Грозовая птица» врезалась в площадку и заскакала вперед, словно камешек по воде. Из пробитых топливных баков хлынули струи прометия; они мгновенно вспыхнули, коснувшись горящих крыльев.

На секунду взмыв в воздух, десантный корабль рухнул на брюхо и сломал хребет. Шасси мгновенно оторвалось при ударе, из-под металлических обрубков со скрежетом полетели пучки оранжевых искр. «Грозовая птица» с болезненным воем проехала дальше по взлетному полю и наконец остановилась, изрыгая дым и языки пламени.

Магнус выпрыгнул из разбитой машины, воины без колебаний последовали за ним. примарха подпитывала квинтэссенция их энергии, очищенной скарабеями в нагрудниках.

Брюхо «Люкс ферем» висело в сотне метрах над ними.

«Девяноста, восьмидесяти…»

Электромагнитные поля поврежденных репульсоров сталкивались, перемешивая воздух. Исполинские ходовые реакторы выбрасывали потоки охладителя. Площадку терзали ураганные ветра локальных торнадо и пылающих плазменных вихрей. Каждый шаг вперед давался с боем.

Примарх брел прямо в бурю гравиволн и звездного огня, чувствуя, как кожа идет волдырями от невыносимого жара. Волосы Магнуса скручивались и осыпались, но воины, на броне которых пузырилась и растекалась краска, уже построились вокруг него мандалой[74].

«Пятьдесят метров…»

Вскинув голову, примарх с заклятьями изменений на устах воздел руки к небу. Он высвободил огромную мощь, что кипела внутри него, стал проводником энергии поврежденного ядра Моргенштерна. Магнус направлял и формировал ее, подчиняя своей воле. Сыновья поддерживали его, как могли, но их силы были неизмеримо малы в сравнении с теми, которыми старался овладеть Циклоп.

Он обратился к поистине сокровенным таинствам — чарам, формулы которых прочел в самых секретных хранилищах Императора. Неудержимая мощь превратила Магнуса в создание беспримесной энергии, атланта на краю мира, великого бога Донара, борющегося с могучим Мировым Змеем[75] в последней эпической битве. Ослепительные волны эфирных чар хлынули из примарха грохочущим валом и врезались в корпус «Люкс ферем».

Выдержит ли тело Магнуса такое напряжение?

Столкнувшись с идущим вверх потоком психической силы, днище огромного звездолета смялось.

Колоссальные переборки, рассчитанные на сжатие-растяжение при маневрах в пустоте и варп-прыжках, гнулись и ломались под невыносимой нагрузкой. Толстая обшивка, способная выдержать попадание разрывного снаряда, рвалась, подобно мокрому пергаменту. Брызги гидравлической жидкости воспламенялись в огненных вихрях.

Циклоп рычал, каждый вздох опалял ему легкие, площадь воздействия его разума росла в геометрической прогрессии. Невольно опустившись на колени, Магнус вытянул руки над головой, будто древний титан, приговоренный держать на себе вселенную в наказание за мятеж.

«Люкс ферем» по-прежнему снижался. Мрачная тень падающего неба из объятого пламенем металла накрывала всех воинов.

«Тридцать метров…»

Сознание примарха словно бы прогибалось под свирепым натиском эфирной бури, что ярилась внутри него. Генетически сотворенная плоть натягивалась, как мембрана на барабане, сухожилия тащили кости из суставов.

Синаптические связи выгорали от перегрузки.

«Возможно ли уцелеть, достигнув такой мощи?»

Магнус попытался зачерпнуть остатки сил, но понял, что уже израсходовал все резервы.

В тот момент из огненного шторма возник хромающий легионер. На груди у него невыносимо ярким маяком сиял скарабей, знак их общей судьбы.

+Ариман,+ позвал Циклоп. +Помоги нам. Помоги мне! +

Пройдя через круг мандалы, воин встал перед примархом. Внутри него вздымался Великий Океан — выше, чем в остальных сыновьях. Как Магнус не замечал этого раньше?

Азек положил руку на грудь примарху и тут же запрокинул голову от страшной боли. Частица силы, которая поглощала его отца, перешла в тело, совершенно неспособное вынести подобную ношу.

В ответ Ариман передал примарху свою энергию — крошечный камешек среди валунов.

Но порой с камешка начинается сель.

Синее эфирное пламя обвивало воинов буйным вихрем, визжащим подобно кровожадной стае лазурных хищных птиц. Отовсюду доносился завывающий смех, хор голосов, что хохотали с безумным весельем и плакали с угрюмым фатализмом. Кружащиеся диски света носились, подобно лепесткам на ветру, но скрытая в них мощь теперь подпитывала объединенные чары Магнуса и его Тысячи Сынов.

+У. Нас. Получается!+ выкрикнул примарх в мыслях отпрысков, чувствуя, как замедляется неотвратимое падение супертранспортника.

И еще великие алхимики Старой Земли знали, что…

+Как вверху, так и внизу![76]+

Тысяча Сынов призывала и расходовала на поверхности Моргенштерна невообразимые силы, сплетая полотно нематериальных энергий, которыми до них решалась воспользоваться лишь очень немногие.

И у них получалось.

Циклоп стоял в центре магического круга, управляя беспредельными энергиями, чтобы достичь невозможного. Его плоть ослепительно сияла и просвечивала насквозь, что придавало ему облик не менее ангельский, чем у рожденного на Ваале брата.

Полностью остановить падение исполина было никому не под силу, но псайкеры смогли замедлить его. Звездолет массой в целый город висел едва ли в десяти метрах над Магнусом и его воинами, а вдавленное углубление в стальном брюхе левиафана обеспечивало им безопасность. Приближаясь к платформе, «Люкс ферем» издал металлический стон, который все длился, и длился, и казался нескончаемым.

Наконец он все же прекратился.

Корабль мягко коснулся площадки, с которой совсем недавно взлетел, — как будто нежнейше поцеловал землю. Его киль был сломан, могучее сердце перестало биться. Больше «Люкс ферем» не поднимется в небо, и Моргенштерн станет его могилой.

Но большинство людей на борту космолета выжили.

Примарх выдохнул чистейший свет и энергию, последние вспышки великой силы сорвались с кончиков пальцев. Он почувствовал себя опустошенным, иссякшим.

Сияние его тела медленно угасло. Теперь лишь раскаленный металл и пучки искр из треснувшего корпуса освещали легионеров. И пока они были отрезаны от внешнего мира стенками купола, возникшего под их натиском в днище судна.

— Вам удалось, мой господин, — прошептал Ариман; его лицо вытянулось и осунулось, как у чахоточного.

Магнус только кивнул. От изнеможения он не мог говорить, руки и ноги словно онемели. Примарх боялся даже, что не сумеет дать связный ответ. Он слышал ритмичный стук, похожий на удары кузнечного молота по заготовке клинка. Шум повторялся вновь и вновь, как приближающиеся раскаты грома. Что это, просто игра воображения? Или сердце отказывает, все-таки не выдержав нагрузки?

— Вам удалось, мой господин, — повторил за собратом Фозис Т’Кар.

— Но какой ценой? — отозвался примарх, оглядываясь по сторонам. Кожа его была обжигающе горячей на ощупь, каждый вдох — сухим, с железным привкусом.

Вокруг него лежали двадцать четыре мертвых легионера: пустые комплекты доспехов с грудами пепла внутри. Из расколотой брони и оплавившихся сочленений сыпалась тонкая серая пыль. Псионическую бурю пережили только Ариман и Т’Кар.

— Все они — прах, — сказал Магнус. — Каждый из них.

Его захлестнуло неизбывное, жуткое чувство вины. Стук раздался вновь, став громче и настойчивее.

— Что я наделал? — произнес Циклоп.

Последние силы оставили его, но тут в полость под «Люкс ферем» хлынул свет. В его лучах Магнус увидел гиганта из вороненой стали и гнева, железного великана в черном и желтом. Примарх знал это создание, но забыл его имя.