Сердце Дракона. Нейросеть в мире боевых искусств (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 20

— А она там что забыла? — продолжали смеяться, пытаясь не встречаться взглядом с Хаджаром.

— Её похитил этот зверь! — глашатай ударил по решеткам. — Вы не смотрите, что он уродлив и лишен ног. Раньше это был монстр, величиной с гору! Совим дыханием он поднимал ураганы, разрушавшие целые страны! Своей поступью — поднимал цунами! Он достиг таких вершин развития, что умел обращаться в прекрасного юношу. И полюбилась ему девушка чистой и невинной красоты, но сердце её принадлежало другому.

Ну вот, наконец начал говорить с выражением и без надрыва. Народ в толпе начал проникаться. Девушки крепче прижимались к своим спутникам, а те со злобой смотрели на Хаджара.

Тот отвечал им тем же.

Они верили, а он лишь думал о ждущем его горячем, сытном куске мяса.

— Тогда зверь похитил её! — очередной удар прута по решеткам. — И герой отправился в путь. Он преодолел самые дикие места, где сражался с древними монстрами чью силу и могущество мы даже не можем представить. Сотни раз он оказывался на грани жизни и смерти, но любовь! Она вела его вперед!

Все, вот теперь внимание как минимум прекрасного пола ему обеспечено.

— И в конце, он пришел во дворец невиданной красоты, где к огромной колонне была прикована его возлюбленная. И тогда началась битва, потрясшая демонов и богов! Десять лет, день и ночь, они сражались не опуская оружия!

Народ выдохнул. Уже и мужская аудитория слушала во все уши.

— И через десять лет, герой наконец смог пленить зверя. Он вернулся во дворец, но…

Глашатай взял паузу.

— Но… что? — поторопил парень.

— Что произошло с его возлюбленной? — спросила стоявшая вдалеке девушка.

Глашатай осмотрел толпу и лишь печально покачал головой. Послышались вздохи и тихие всхлипы.

— Их битва была настолько яростной и ожесточенной, что её эхо достигло дворца и остановило сердце возлюбленной героя, — некоторых даже на слезу пробило. И не только девушек. — Герой от горя хотел было лишить зверя жизни, но в этот миг его настигло просветление. Он понял все тайны и секреты этого мира. Он отбросил свой меч, ибо больше не нужно ему было оружие. Он постиг четвертую стадия мастерства.

— У мастерства всего три стадии, — проворчал солдат, стоявший ближе всех к клеткам цирка.

— Так думают многие. Первая — единый с мечом, когда воин может поразить врага на расстоянии в пять шагов, — глашатай сделал неумелый выпад железной палкой. Этим он насмешил солдат, но привлек внимание толпы. — Вторая — единый с миром, когда воин может поразить цель до двадцати шагов. И третья — Владеющий мечом, когда ему больше не нужен меч, ибо все вокруг него и он сам — меч. Но…

Даже солдаты подались поближе, чтобы послушать историю Хаджара в исполнении молодого глашатая.

— Но есть и четвертая. Когда адепт достигнет высшей степени просветления и силы, он поймет — что нет ни меча ни силы. Тогда он отбросит его в сторону и познает вечность. И тот герой, отбросивший все свое мастерство и силы, познал вечность. И перед тем, как превратиться в горный пик, чтобы навеки остаться рядом с возлюбленной, он решил дать зверю второй шанс.

Толпа повернулась к Хаджару. Тот подыграл и грустно подергал бутафорскими цепями, приковавшим его к полу клетки. Они были легче бумаги, но хорошо звенели и выглядели тяжелее центнера.

— Что за второй шанс? — вытерла слезы одна из леди.

— Он отсек монстру ноги! Великими заклинаниями он запечатал его силу, тем самым обратив в урода. Он дал ему в руки свой любимый Рон’Жа и повелел играть перед людьми. И лишь когда он по-настоящему полюбит и ему ответят взаимностью — спадут чары, и зверь вернет свой облик.

— Да кто же полюбит такого уродца! — закричали в толпе.

— Именно поэтому зверь играет уже на протяжении трех миллионов лет, ибо никто не может полюбить такого как он.

В толпе переглянулись и улыбнулись. Они думали, что поняли намерения героя. Вместо простой мести и убийства, он обрек своего врага на вечные муки. Грустная история, но со справедливым концом.

— А теперь же давайте насладимся игрой зверя, — глашатай повернулся к клетке и ударил по ней прутом. — Играй, монстр!

Хаджар рыкнул и достал из груды черного тряпья музыкальный инструмент. Нечто, похожее на большую круглую балалайку.

Округлая база с двумя отверстиями, короткий гриф, четыре струны и четыре длинных колка. Инструмент брал, в основном, высокие ноты, но Хаджар его немного перенастроил, чтобы играть больший диапазон.

И он заиграл.

Народ затих, молча слушая его песню. Старую, как сам мир.

Раньше он играл за огромные деньги, теперь за кусок мяса. Иронично, но, получается. Он вернулся к тому, с чего начинал.

Но если раньше это было лишь его отдушиной — маленьким окошком в мир, то сейчас Хаджар испытывал надежду. И, кажется, сегодня ему впервые за пять лет улыбнулась удача.

— Сколько? — спросил первый зритель, к которому подошла Стефа.

— Сколько не жаль за это выступление, — улыбнулась девушка.

Мужчина в простых одеждах немного помялся и опустил туда сразу девять серебряных кругляшков. Отходя в сторону, он подмигнул Хаджару, а тот лишь едва заметно кивнул.

Это был их тонкий трюк — просить не фиксированную цену, а “сколько не жаль”. При этом первым, кто платил, всегда был Турин — тот самый мужчина, который выкупил Хаджара из темницы.

Так что не стоит удивляться, что из толпы посыпались монеты количеством не ниже шести с человека. Так, всего за одно выступление, владелец цирка заработал на Хаджаре не меньше полутора золотых. Огромные деньги, на которые крестьянская семья из пяти человек могла прожить целый месяц.

Самому же Хаджару из этой суммы доставалось лишь две монетки и кусок мяса. Но такой роскошью не могли похвастаться другие уродцы. Им не перепадало ни денег, ни сытного ужина. Только удары палками и брань. От того они ненавидели Хаджара, а он не обращал на них особого внимания.

После окончания представления, клетку с Хаджаром накрыли темны покрывалом. Её окутали все теми же бутафорными цепями и по валикам втащили и в крепкий фургон. По настоянию владельца — они держали образы до тех пор, пока не отъедут от города на двадцать километров. Только тогда уродцам позволялось относительная свобода.

Никто не должен был воочию увидеть обман. Подозревать и додумывать они могли что угодно, но видеть — нет.

Хаджар не спорил. Да у него и возможности-то не было. По одному лишь желанию владельца его могло несколько часов бить током. При таких условиях длинные и острые языки сразу становиться намного короче и тупее.

Примерно час они тряслись по дорогам. Чем дальше от города, тем они были более разбитыми. Несмотря на усиление армии, государство приходило в упадок. Исчезали целые деревни и поселки.

Люди оттуда-либо сбегали в города, где влачили нищенское существование, либо угонялись в рабство. Имперцам постоянно требовалась рабочая сила на рудник, разросшийся до ненормальных размеров.

Оттого Хаджар частенько слышал новости о новых вспышках голода или мора. Постепенно такие новости докатывались и до городов. Стоит ли говорить, что выросло количество разбойников на дорогах.

Раньше в каждое деревни, несмотря на крайнюю скудность в необходимых для развития ресурсах, всегда было по нескольку практикующих. Да, максимум верхний ступеней Телесных узлов, но этого хватало для защиты от зверей и редких разбойников.

Теперь же, с пропажей деревень и поселков, эти “воины” редко, когда шли в армию. Все чаще подавались на вольные хлеба. Именно поэтому караван с цирком охраняло несколько наемников. Семеро мужчин и пять женщин, если быть точными.

Они считали себя могущественной силой и не понимали, почему Хаджар не ропщет перед ними как все остальные. А тот лишь улыбался про себя. Будет у него возможность вновь взять в руки меч и услышать зов ветра — ему бы хватило и трех минут, чтобы перебить этих надменных засранцев, не упускающих возможности поглумиться над уродцами.