Сердце Дракона. Нейросеть в мире боевых искусств (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 18

Может, если он отработает в этом захолустье пару веков, то получит так необходимые ему элементы для прорыва на уровень Рыцаря Духа.

Ведь чем дальше по пути развития, тем более ценные ресурсы требовались и тем меньше их было.

Так что когда на залитой кровью матери, упал её обессиливший сын, мысли наместника были заняты лишь его собственным будущем. Теми горизонтами, которыми в нем открывались благодаря новому королю Лидуса — Примусу Дюрану.

— Ваш ужин, ваше высочество, — и со смешком молодой надзиратель закрыл дверь в темницу.

Хаджар вновь остался наедине с темнотой. Его новой обителью стал тесный каменный мешок. Местные казематы были рассчитаны на то, чтобы взрослый человек не мог в них ни лечь, ни встать с прямой спиной. Так что можно сказать, что Хаджару повезло — благодаря росту ребенка, он вполне “комфортно” здесь помещался.

За проведенный месяц, он уже успел понять — в базе данных нейросети не было сведений о том, как можно вылечить нанесенные ему повреждения. Примус уничтожил основу его развития.

Чертов военачальник сжег все меридианы в его теле и разрушил все узлы-точки. Принц, хотя какой он теперь принц — Хаджар все еще мог чувствовать энергию в воздухе, но не мог ей воспользоваться.

А кроме этого…

Хаджар, стуча деревянными культями, которые теперь заменяли ему ноги, подполз к ведру с грязной водой. Рядом валялась буханка плесневелого хлеба.

Через маленькое, решетчатое отверстие у самого потолка пробивался луч света.

Хаджар приподнялся над ведро и посмотрел в отражение.

Раньше, он считал, что ему повезло с генетикой и родителями. Он рос красивым, статным юношей. Теперь же…

На него смотрело лицо, покрытое струпьями и язвочками. Правое веко разбухло и практически полностью закрыло глаз. Голова была почти лысое, а дрожащие руки пахли чем-то гнилым и мускусным.

Хаджар с жадностью выпил едва ли не половину ведра — его не кормили уже почти третий день. Так что и хлеб тоже был смят, несмотря ни на запах, ни на вкус.

Прислонившись спиной к холодной кладке, Хаджар смотрел в сторону решетки. В луче света кружилась блестящие пылинки.

Дул ветер.

Теперь он никуда его не звал…

— Герцог Велен, Граф Васлиа, Примус, Наместник, виконт…

Где-то там, в мире, трубачи выдували медь, пели гимны, звенел набат — полным ходом шла коронация нового правителя Лидуса. Вот только не было слышно восторженных восклицаний народа.

— Герцог Велен, Граф Васлиа, Примус, Наместник, виконт…

Наверное, в маленьких поселках и деревнях и даже в не очень крупных городах, в этот день шли траурные процессии. Народ скорбел по погибшем Королю с Королевой и кидал гневные взгляды в сторону столицы.

— Герцог Велен, Граф Васлиа, Примус, Наместник, виконт…

Но никто из них не осмелился взять в руки оружие и поднять восстание. Не было таких глупцов, кто презрел бы марширующих по дорогам страны имперских солдат. Их сила была далеко за гранью воображения простых селян.

Для них даже практикующие Телесных Рек — уже были великими героями. Чего уж тут говорить, про имперцев.

— Герцог Велен, Граф Васлиа, Примус, Наместник, виконт…

И все же, в их сердцах, теплилась надежда.

Ходили слухи.

Им мало кто верил, но все же, в ночной тишине, во мгле, спрятавшись от чужих глаз и ушей, люди рассказывали сказку. Сказку о принце, по имени Хаджар. Говорили, что принц ударом меча убил десять воинов. Что он ранил самого Примуса и Наместника и сбежал из дворца.

— Герцог Велен, Граф Васлиа, Примус, Наместник, виконт…

Говорили, что где-то в дальних горах, он тренировался — повергая самых жестоких и свирепых зверей. Что он жил в уединении, набирая силу, от которой содрогнуться горы и заплачет само небо.

Люди хотели верить, что под уже начинающимся гнетом Примуса и Империи, они будут страдать не дольше девяти весен. Ведь именно столько принцу Хаджару осталось до шестнадцати лет. Возраста, когда он сможет предъявить законные требования на престол.

Крестьяне и купцы, воины и ремесленники, ученые и простые горожане верили, что придет час — пробьет колокол в разрушенном Королевском замке. И когда пролетит этот звон над всеми полями и лесами королевства, то соберется армия и свергнет Примуса.

Они хотели верить в эту выдуманную сказку. Хотели, больше всего на свете.

Но никто не знал, что принц уже месяц не видел неба. Месяц он не дышал свежем воздухом.

Что уже больше не сражаться ему ни со зверями, ни с людьми.

Они не знали, что принцу отсекли ноги ниже колена. Не знали, что Хаджара лишили всех возможностей и сил для развития.

Но, даже сейчас, сидя в темнице, обезображенным калекой, он и не думал сдаваться.

Даже если пройдет десять лет — он найдет способ отсюда выбраться.

Даже если придется продать душу дьяволу — он добудет лекарство.

И даже если ему придется прирезать каждого имперского воина и каждого предателя в королевстве — он принесет семье покой и справедливость.

В этот момент его синие глаза горели все тем же несгибаемым, почти ощутимым светом.

И именно поэтому Хаджар бубнил себе под нос:

— Герцог Велен, Граф Васлиа, Примус, Наместник, виконт…

Он повторял десятки имен предателей и всех тех, кого однажды настигнет его возмездие — в этом он не сомневался. И пусть само небо встанет у него на пути — он пойдет войной и против него.

Его звали Хаджаром. У него можно было отнять дом. Отнять силу. Разрушить его меч. Отрезать ноги. Но никто и никогда не сломит его волю и его решимость.

И именно в этот день, в пещере, спрятанной у забытого людьми водопадом, проснулся древний дракон. Закованный в цепи, лишенный возможности двигаться, он вдруг почувствовал, как с запада к нему приближается нечто.

Нечто, ведомое судьбой и роком.

Дракон подумал, что ему привиделось, что это лишь остатки его тысячелетнего сна. Такое с ним уже бывало десять, двадцать, пятьдесят тысяч лет назад. Но за бесчисленные века, что он был заперт в этой темнице, к нему так никто и не пришел.

Не придет и в этот раз.

И лишь в отражении падающей воды он на миг увидел два свирепых, синих глаза.

— И сколько ты за него хочешь?

Хаджар проснулся не от услышанного голоса, а от того, что этот голос был для него новым. За последний год, он слышал лишь насмешки охранника. Тот приносил ему плесневелый хлеб и ведро тухлой воды.

Раз в месяц, когда воняло так, что уже и ему самому было неприятно — еще и помойное ведро. Тогда он щедро одаривал Хаджара болезненными пинками и тычками.

Не по статусу солдату было выносить дерьмо за “недопринцем”. Так он его называл.

— Пять золотых.

— Пять золотых?! Да ты с ума сошел, Литий.

У надзирателя Хаджара было действительно забавное имя — Литий. Но, увы, юмор никто кроме самого уже узника оценить не мог. В этом мире не существовало таблицы периодических элементов. А если они и была, то в ней, наверняка, значились какие-то другие.

— Слушай, я тебя самого знаю со вчерашнего вечера.

— Ты сам купил билет в наш цирк уродов, тебя никто не заставлял.

— Это-то тут при чем?

— При том что, если бы ты не оскорбил владельца, никто бы не стал ставить тебя в такое неловкое положение.

Цирк уродов? Любой другой бы на месте Хаджара испугался бы подобному, но он лишь почуял запах свободы.

— Я должен владельцу две золотых монеты за сломанный шатер, — кажется, солдат напился и набедокурил.

Он в последнее время вообще часто пил и жаловался Хаджару на жизнь. Говорил, что его бросила жена и ушла к более сильному практикующему. Тот пробился на уровень Формирования и смог стать добиться высокого чина в армии Короля Примуса.

В принципе, Хаджар был только рад несчастью своего мучителя.

— Так что смотри — пять монет ты даешь мне, две я отдаю твоему начальнику, а он тебе, за приведенного уродца платит премию. А она наверняка составит больше, чем пять золотых. Мы оба в прибыли!