Два мира. Том 1 (СИ) - "Lutea" - Страница 77

— Что? — Наруто приподнялся на локтях, неотрывно глядя на подрывника.

— Это, — наклонившись, Дейдара извлёк из-за отворота майки парня серовато-синий кристалл, болтавшийся на тонкой цепочке.

— Ожерелье старика Первого? — удивился Наруто, уставившись на свой выигрыш в давнем споре с Цунаде.

— Так вот это что… — протянул подрывник, но поморщился и потёр плечо. — От этой штуки исходила очень сильная чакра, мм. Она-то и подавила трансформацию.

— Обалдеть, — пробормотал Наруто; впрочем, секунду спустя он нахмурился. — Скажи, а этот Лорд?..

— Дал дёру вместе с дружками. Пожиратели, как оказалось, пока мы от трупаков бегали, неплохо так развлекали орденских, да. Тонкс ранена, но не сильно, Стерджис в капитальной отключке — Аластор говорит, его каким-то проклятьем зацепило. В общем, сражались на улице маги, никому не мешали, а тут ты разнёс к чертям собачьим полдома…

— Что я сделал?!

— Не беспокойся, в конечном итоге ты его весь доломал…

Резко сев, не обращая внимания на боль, Наруто повертел головой по сторонам, пока взгляд его не остановился на дымящейся куче камней в том месте, где прежде стоял особняк.

— Вот я и говорю, что чудо, что никто не погиб, мм, — вздохнул Дейдара, проследив направление его взгляда.

Наруто крепко стиснул кулаки и опустил голову. Вот опять, опять он не смог удержать чёртова Лиса! А если бы Сакура-чан, или Хината, или ещё кто-нибудь пострадал?..

— Наруто! — на парня налетела и неожиданно сжала его в крепких объятиях Сакура. — Ох, наконец-то ты очнулся! Я так волновалась!

— Сакура-чан, прости, — проговорил парень ей в плечо. — Я…

— Не извиняйся, — перебила его подруга. — Не надо.

Подчинившись, Наруто замолчал и тоже обнял её; краем глаза он заметил, как Дейдара поднялся с песка и медленно побрёл прочь, к стоявшей в стороне Хинате.

— Он молодец, — тихо сказала Сакура, тоже проводившая подрывника взглядом. — Когда ты… вышел из себя, Дейдара создал птицу и перенёс нас с Хинатой и орденских подальше… Только ему не говори, что я его хвалила.

— Конечно, — на автомате согласился Наруто. Он был безумно рад, что всё обошлось, что непоправимого не случилось.

— Нам нужно будет что-то сказать магам, — отстранившись, заговорила Сакура более серьёзным тоном, — как-то объяснить, что сейчас было…

— В этом нет необходимости.

От звука этого голоса Наруто вздрогнул и обернулся.

— А ты что здесь делаешь, даттебаё?

— Дейдара сообщил Сасори, что у тебя началась трансформация, Наруто-кун, — спокойно произнёс Итачи, внимательно рассматривая его. — Я уговорил Сириуса помочь мне добраться сюда.

— Трансгрессия? — уточнила Сакура.

Итачи кивнул.

— Я уже всё объяснил магам, — сказал он негромко. — Теперь они уверены, что у тебя, Наруто-кун, есть своего рода дух-хранитель, защищающий тебя с помощью своей особой энергии. Правда, ты эту силу плохо контролируешь, поэтому порой она может быть весьма разрушительной.

— Зашибись придумал, — с вялым сарказмом буркнул парень.

— Спасибо, Итачи, — тихо сказала Сакура, лучше друга понимавшая всю ценность оказанной им услуги.

Невозмутимо кивнув, принимая благодарность, Итачи направился к товарищу, которого лечила Хината. Не удержавшись, Наруто всё-таки окликнул его:

— Ты что, реально за меня переживал, даттебаё?

По глазам обернувшегося нукенина он понял, как ошибся.

— У нас достаточно проблем, — отозвался Итачи ровно, хотя и прохладно, — и добавлять к ним борьбу с захватившим твоё тело Кьюби я не хочу.

— Учиха, — пробормотал ему в спину Наруто, словно бы это оправдывало и объясняло все странности этого шиноби.

========== Глава 7. Саннины и их ученики ==========

Джирайя не знал, сколько пробыл во тьме. Она окружала его со всех сторон, забиралась под кожу, норовила своими призрачными, холодными пальцами добраться до мыслей и сердца, однако Саннин последние оставшиеся силы употреблял на то, чтобы не поддаться ей — он ведь всегда был воином, вот и теперь отвоёвывал своё право на жизнь с остервенением человека, знающего, что должен выжить, если не ради себя, то ради других уж точно.

Изредка за завесой тьмы ему слышались голоса, неуловимо знакомые, однако думать, кому они принадлежат, у Джирайи не было сил. Уже само по себе то, что слышит их, он считал хорошим знаком, хотя и не был до конца уверен, что они реальны, а не очередной плод его больного воображения. Последнее, после практически полного отключения разума получившее свободу деятельности, всё чаще стало подкидывать ему воспоминания, в особенности о том случае, когда Джирайя — в то время ещё молодой и даже более горячий, чем теперь, — осмелился подглядывать на источниках за Цунаде. Правда, воображение было милосерднее реальности, и вместо того, чтобы ломать ему рёбра, как она сделала это тогда, заметив его, девушка только заливалась смущённым румянцем, но затем раскрывала объятия товарищу, любившему её всю жизнь…

Чья-то холодная рука осторожно коснулась его лба, и в голове Джирайи мелькнула безумная мысль, что его нашли свои, что он дома, в Конохе, в её госпитале, а над ним сейчас склонилась Цунаде, загораживая полмира своим огромным бюстом… Но, приподняв веки, Джирайя увидел вместо карих глаз янтарные, тоже, впрочем, знакомые.

— Конан? — он почти даже не удивился, только чуть прищурился, чтобы лучше видеть лицо бывшей ученицы. — Значит, и ты здесь.

— Да, — коротко ответила она и, отстранившись, отступила назад. В этой невысокой, но холодной, словно ночь в Стране Железа, молодой женщине почти ничего не осталось от той девочки, что он знал когда-то, только синие волосы с заколотой в них бумажной розой и янтарные глаза, теперь лишившиеся былой доброй искринки.

— Не думал, что Акацуки оставят меня в живых, — сказал Джирайя как можно более непринуждённо, садясь на кровати и массируя шею. — С чего вдруг?

— Таково решение Пейна, — да уж, даже в голосе Ибики Морино, ведущего допрос, и то мягкости и тепла побольше будет, чем в её теперь.

— Почему ты зовёшь его Пейн? — Джирайя покосился на куноичи, внимательно следя за её лицом. — Это ведь Нагато, верно?

Конан ничего не ответила и, повернувшись к нему полубоком, стала переставлять какие-то ёмкости со стола, стоявшего рядом с кроватью, на небольшой металлический поднос. Прислушавшись к себе, Джирайя с неудовольствием отметил, что чакры в нём совсем чуть-чуть, словно бы что-то подавляло её. Бросив быстрый, оценивающий взгляд на бывшую ученицу, облачённую в ставший уже ненавистным ему чёрный плащ с кровавыми облаками, Джирайя решил, что попытка сбежать, используя одну только грубую силу, была бы полнейшей глупостью с его стороны (особенно учитывая, что он только-только очнулся), поэтому вновь попробовал завязать разговор.

— После того, как вернулся в Коноху, я продолжал следить за вами. До меня доходили слухи о ваших успехах, — Джирайя сделал паузу, но так и не дождался реакции. — Я слышал, что вы собрали небольшую группу и стали защищать тех, кто нуждался в помощи. В этих краях вы заработали себе имя, и даже Ханзо Саламандра вас признал… Но затем мне сообщили, что вы трое погибли.

— Это и в самом деле так, — произнесла Конан. — Те дети, которых вы знали, действительно погибли в тот день.

— А Яхико?

— И Яхико, — хотя она и говорила спокойно и ровно, Джирайя различил слабый отголосок боли за внешним безразличием.

Некоторое время они молчали.

— Как он умер? — Джирайя задал вопрос мягко, с отеческой заботой, с которой всегда относился к своим ученикам.

— Защищал нас, — негромко ответила Конан; на лице её не дрогнул ни единый мускул, но пальцы чуть крепче сжали ручки подноса. — Защищал меня.

Не дожидаясь новых вопросов, Конан вышла, даже не взглянув на бывшего учителя. Джирайя негромко вздохнул и вновь лёг на кровать. Ему бы следовало думать о побеге, раз уж он всё ещё жив, ну или о том, как передать послание в Коноху, однако из головы не шли три сироты, которых он когда-то встретил в Стране Дождя, особенно рыжеволосый мальчишка, в отличие от своих товарищей всегда активный и шумный, заявлявший, что станет сильным шиноби и принесёт мир в Амегакуре. «Яхико ведь был точно таким же, как Наруто, — с тяжёлым вздохом подумал Джирайя, — и теперь он мёртв, как и Минато. Нагато и Конан стали преступниками, вошли в Акацуки. Даже Наруто я не смог уберечь, хотя обещал Минато и Кушине. Паршивый же из меня учитель…»