Избранное. Том 1 - Петраков Николай Яковлевич - Страница 17

«Товарная форма социалистического производства… представляет собой вещную, косвенную форму экономической связи между производителями… – пишет Я. А. Кронрод. – В силу же того, что она является формой товарного производства особого рода, она уже не является ни единственной, ни основной формой связи между производителями… Между социалистическими предприятиями существует прямая непосредственная связь, как прямой обмен деятельностью производителей». Далее следует вывод о том, что товарная форма связи при социализме «является дополнительной к прямой форме связи»; эта же концепция активно пропагандируется Я. А. Кронродом в его монографии «Законы политической экономии социализма»[21].

Таким образом, есть план и параллельно ему, рядом с ним существуют цены и другие товарные категории, которые играют роль своеобразных подпорок к плану. Подпорки эти нужны в силу «незрелости» нашей экономики и именно по этой причине косвенная форма связи может в известных условиях приходить в противоречие с прямой связью, т. е. с планом.

Нетрудно заметить, что эта точка зрения служит «научным» оправданием ситуации, имевшей место в нашем хозяйстве до последнего времени. Подобная ситуация характеризуется тем, что предприятию предписывается «сверху» множество «прямых» плановых заданий. В том числе в директивном порядке задаются объем и номенклатура выпускаемой продукции. Но продукция, как потребляемая предприятием, так и выпускаемая им, имеет цену. И эта цена также строго задана плановыми органами. Иначе говоря, общество дает предприятию два задания: одно – прямое, другое – в форме цен. Предприятие в своей деятельности ориентируется на оба задания, поскольку, с одной стороны, невыполнение плана по объему и ассортименту влечет материальные санкции, а с другой – от повышения прибыли зависит размер фонда предприятия – источник материального поощрения.

Сам по себе факт получения двойного задания от плановых органов еще не создает противоречия интересов предприятия и общества. Противоречие возникает тогда, когда одно задание идет вразрез с другим, когда нужная продукция оказывается убыточной, а изделия, не пользующиеся спросом, обеспечивают производителю высокую рентабельность. Представьте себе армию, генералы которой рассылали бы письменные приказы одного содержания, а по телефону давали бы своим подчиненным совершенно противоположные указания. Вы скажете: представить такое невозможно, это противоречит здравому смыслу. В хозяйственной же практике аналогичное явление стало настолько привычным, что некоторые работники теоретического фронта стали считать его закономерностью социалистического производства, объективным доказательством неполноценности товарно-денежных категорий при социализме.

Зачастую на страницах нашей печати после критики в адрес действующей системы ценообразования огорченного читателя «утешают» тем, что в нашем хозяйстве, мол, предприятия не предоставлены сами себе, что им, к счастью, не приходится решать на свой страх и риск вопросы экономического развития, так как у нас плановое хозяйство, а план, будучи непосредственно «спущен» сверху, направит предприятия и без цен, а иногда и вопреки им, как говорится, на путь истинный. Но подобные рассуждения – лишь иная, популярная форма тезиса Я. А. Кронрода и его единомышленников о противоречии между планом и ценой в условиях социализма, о «первосортности» одной и второстепенности другой категории, тезиса о существовании в условиях нашей экономики основных (плановых) и дополнительных (товарных) общественных связей, из которых последние обречены на «упразднение» по мере «созревания» нашего строя.

Трактовка прямого распределения ресурсов и заданий как основной связи в отношениях между производителями объективно принижает, а главное, вообще неверно определяет значение экономических методов управления производством. Последние теснейшим образом связаны с хозяйственным расчетом. На сентябрьском Пленуме был поставлен вопрос о решительном повороте от формального к полному хозяйственному расчету. Если стоять на позициях «двойного подчинения» предприятий обществу: с одной стороны, прямого, с другой – косвенного, то вся система проводимых в настоящее время мероприятий выглядит довольно странно. Выходит, что хозрасчетная, косвенная форма связи теснит прямую форму, превращается из дополнительной в основную. Но в этом ли смысл поворота к реальному хозяйственному расчету? Очевидно, нет.

В действительности план и цена органически связаны друг с другом. И дело здесь не только в том, что все важнейшие народнохозяйственные пропорции планируются в денежном выражении. Основное – и это еще пока не осознается плановыми работниками в полной мере – состоит в том, что социалистическая цена является, собственно говоря, своего рода планом. Плановая цена – это сознательно установленные условия экономической взаимосвязи общества (в лице государства или предприятия-поставщика) и предприятия-потребителя, общества и отдельного трудящегося (если речь идет о розничных ценах), государства и колхозов и т. д. Цена, как отмечалось выше, отражает сложившиеся пропорции общественного производства, но цена может и изменять их, если она правильно отражает динамику общественных потребностей. Плановая цена должна выступать как активный рычаг составления и реализации народнохозяйственного плана, а не играть по отношению к нему роль подпорки.

До сих пор у нас бытует мнение, что цены существуют сами по себе, а план – это своего рода разверстка заданий по производству (желательно в натуральных показателях по широкой номенклатуре). Но задать «урок» предприятию или отрасли можно административно, а можно и экономически, т. е. ценой. Рентабельность «нужной» продукции должна быть выше, и ее охотно будут производить предприятия, ценой можно регулировать направление специализации, ограничивать потребление дефицитных материалов, стимулировать их рациональное использование и т. д.

Безусловно, такой план-цена требует серьезного экономического обоснования. Но его преимущество состоит в том, что цена – это план, не нуждающийся в специальной системе «доведения» до потребителя: уровень цены продукта задает одновременно уровень его производства и круг возможных потребителей. По существу единство цены и плана выражается в том, что цена рассматривается, во-первых, в качестве исходного пункта составления плана (анализ эффективности затрат общественного труда по отдельным отраслям и предприятиям за отчетный период, изучение соотношения общественных потребностей и уровня развития производства), и, во-вторых, изменяясь вместе с изменениями плановых разработок, цена поступает в народное хозяйство как новое плановое задание в экономической форме.

Таким образом, можно с полным основанием сказать, что цена, как и другие экономические нормативы, – это форма существования плана в условиях широкого развития хозяйственной самостоятельности хозрасчетных звеньев социалистического производства. Если подойти к проблеме под этим углом зрения, то станет совершенно очевидным, что переход к экономическим методам управления хозяйством означает не отказ от планирования, а лишь изменение его характера.

Суть экономических методов управления состоит в том, чтобы поставить предприятие в такие условия, когда оно, руководствуясь конкретными хозрасчетными интересами, экономическими критериями, в то же время действовало бы и в интересах всего народного хозяйства. Предприятию теперь не будет предписываться все до мельчайших деталей «сверху». Основная задача централизованного аппарата планирования будет состоять в том, чтобы задать предприятиям определенные экономические параметры – такие, как плата за производственные фонды, процент за кредит, штрафы за нарушение хозяйственных договоров, цены и др. Ориентируясь на эти параметры, предприятия будут принимать самостоятельные хозяйственные решения. Такой путь означает повышение эффективности планового социалистического производства, поскольку он обеспечивает максимальное расширение хозяйственной самостоятельности предприятий и инициативы всех трудящихся в выявлении внутренних резервов развития производства.