И снова девственница! - Соломахина Анна "Fjolia" - Страница 15

– Что-то он коротковат, – с сомнением прищурился главмаг. – Да и эталона по нему нет.

– Обижаете, молодой человек, – гордо распрямил плечи один из Независимой Семерки, – я взял все образцы. Как вы сами выразились – для чистоты эксперимента.

– Ладно, – хмуро бросил Корд и шагнул к столу. Девушка его больше не интересовала, только результаты.

Увлеченные процессом генетического анализа, маги и думать забыли о подопытной, и лишь старый король алчно взирал на полупрозрачную кожу, на аппетитную округлость груди, выглянувшей чуть больше положенного из-за неудобной позы, на жемчужный шелк волос и страшно завидовал сыну. В какой-то миг он захотел, чтобы эта девица действительно оказалась самозванкой, тогда он смог бы натешиться с ней всласть, прежде чем отправить на плаху. Или не отправить – смотря как стараться будет. Не выдержав, он пересел на соседнее кресло рядом с Любой и провел пальцем по длинной нежной шее. Вена еле пульсировала, свидетельствуя о глубоком сне. Тогда он решился продолжить волнующее исследование, пока есть такая возможность.

Естественно, монаршее внимание не укрылось ни от первого герцога, ни от второго. Опекун даже довольно хмыкнул, мысленно прикидывая варианты открывшихся перспектив. В принципе, короля он устранять не собирался, дожидаясь его естественной кончины, только лишить законного наследника, но раз карты ложатся таким любопытным способом, почему бы не ускорить события? Ворон лишь хмурил брови и поджимал и без того тонкие губы. Украдкой даже кулак показал, а в ответ получил такой взгляд, от которого простые смертные готовы были сами во всем покаяться, даже в том, чего не совершали. Главмаг же нахмурился еще больше и слегка охладил пыл короля магическим способом. Не сказать, чтобы Базальд был в восторге, но гневаться не спешил.

Наконец результаты были готовы, показав восьмидесятипятипроцентное совпадение по крови и стопроцентное – по волосу. Эмоции по этому поводу зашкаливали, никто не остался равнодушен. Под сей массовый галдеж Любовь и очнулась. Никто не обращал на нее внимания, присутствующие жарко спорили по поводу реагентов и катализаторов. Король уже отсел от нее подальше.

– Не может такого быть, что в крови меньший процент, чем в волосе! Надо кости проверить – так вернее всего! – горячился Корд. – У вас ведь есть образец? – это Москополикусу.

– И что вы предлагаете – сломать палец? – холодно резонировал Брэг. – Или сразу сделать лоботомию?

– Ничего удивительного, – ответствовал Герардус. – Образец крови взят у отца, поэтому возможно подобное расхождение. Жаль, от матери образцов не осталось – ее сожгли повстанцы заживо. А вот волос когда-то принадлежал самой пропавшей принцессе.

Мучительный стон заставил всех обернуться. Вообще, Люба не была кисейной барышней: никогда раньше не падала в обморок, стоически переносила удары судьбы и порой казалась себе этаким Шварценеггером, особенно когда дело касалось какой-либо угрозы ее дочери. Но сейчас, представив себе предмет спора, она поняла, что вовсе не железная, и тем более не Арни. Хищные взгляды патологоанатомов-любителей еще сильнее нагнетали ситуацию. Она подскочила, запуталась в бесчисленных юбках, упала, оцарапав ладошки, правда не до крови, о чем несомненно пожалел Ворон, подняла блестящие от ярости и непролитых слез глаза и зарычала. Высоко, но угрожающе, даже оскалилась.

– Ну-ну, успокойся, дорогая, – протиснулся к Любе седовласый маг, всем своим видом демонстрируя благородную тревогу. – Никто тебя не тронет.

Естественно, она не обратила ни малейшего внимания ни на слова, ни на интонацию, ибо прекрасно знала, что это игра на публику. Еще неизвестно, что похититель с нею сделает после проверки.

– Какая любопытная реакция. – Приглашенный маг присел на корточки, а после и вовсе встал на четвереньки, чтобы заглянуть Любе в глаза. – Тебе нечего бояться, больше тебя никто не тронет.

Наивный! Не тронут ее разве что в гробу, хотя с этими колдунами ни в чем нельзя быть уверенной. Люба истерически рассмеялась. Резко, отчаянно, надрывно, выплескивая наружу весь свой страх и нервозность.

У герцога Брионского так и чесались руки влепить ей оздоровительную пощечину, у герцога Дагонского – тоже. Остальным было в разной степени любопытно. Хотя Ворон был рад, что увидел подобную реакцию. Он и без того знал, что верить старому пройдохе Брэгу – все равно что принять кобру за безобидного ужа, но одно дело – подозревать, а другое – видеть собственными глазами.

Положение спас один из тех магов, что изначально отнесся к Любе с некоторой долей сочувствия. Он с тем же сострадательным взглядом протянул ей бокал с водой и поддержал, когда тот чуть не выпал из трясущихся рук. Через пять минут Люба глубоко спала, тяжело привалившись к коварной руке помощи. Брэгдан, с одной стороны, ужасно злой из-за финальной части спектакля, с другой – довольный результатом, подхватил ее на руки и унес в карету.

Очнулась Любовь утром, бодрая, впервые нормально выспавшись в этом мире. Череп не приходил, другие сны – тоже. То ли пожалел бедняжку, то ли просто отстал от нее насовсем или хотя бы на время, а может, дело было в сонном зелье, подлитом сострадавшим магом. Не важно, главное – она полна сил и почти не боится своего нанимателя.

Люба лежала в кровати и никак не могла понять, что изменилось. Наконец до нее дошло, что со стены за ней наблюдает херувим-переросток, приукрашенный художником далеко не в лучшую для мужчины сторону. Губы чересчур яркие, глаза подкрашены, локоны художественно завиты. Была бы борода – вылитая Кончита Вурст в блондинистом варианте. В том смысле, что на мужика похож лишь наличием кадыка.

Любе стало немного обидно за принца. Да, он не отличался особой мужественностью и сильным характером, но и не был столь карикатурен, как его изображали. Скорее Миральда можно было назвать мечтательным поэтом, музыкантом, художником (нужное подчеркнуть), но никак не рожденным под голубой луной. Впрочем, до роли сильного государя он в любом ракурсе недотягивал.

– Ждара! – позвала Люба компаньонку.

Та как будто ждала за дверью, мигом появилась пред небесными очами.

– Привет, засоня. – Магиня присела на краешек кровати и взяла ее за руку. – Давай посмотрю.

Сканирование заняло около десяти минут, спустя которые компаньонка удовлетворенно кивнула.

– Жить буду? – иронично поинтересовалась пленница.

– А куда ты денешься? – в том же тоне ответила шатенка. – Тебе даже пошло на пользу вынужденное снотворное, причем во всех смыслах. Во-первых, восстановилась, во-вторых, избежала вчерашнего концерта.

– Что, сильно свирепствовал? – Люба зябко подтянула одеяло.

– Не сказать чтобы очень, но, возможно, лишь из-за того, что все в итоге закончилось как надо ему. Хотя я слышала, пара служанок слегла после близкого общения с ним.

– Вот гад! – Люба забыла, что боится, и воинственно подскочила. – Все они… – Дыхание сбилось от неприятных воспоминаний. Сглотнув, она продолжила: – Ты бы видела, как Ворон пытался добраться до моей крови!

– Я в курсе. – Магиня убрала руку и строго посмотрела на подопечную. – И ты все правильно сделала, когда упала в обморок. Только скажи: для чего ты решила поиграть под конец в собачку?

– Посмотрела бы я на тебя, когда кто-нибудь жаждет твоих костей для достоверности анализа! Ему, видите ли, крови с волосом мало показалось! Кстати, об этом…

– Тише, – перебила компаньонка. – Горничная пришла и греет уши за дверью. Позови ее и отправь за завтраком.

Люба только набрала в легкие воздуха, как ее рот запечатали ладошкой.

– Колокольчиком, – сквозь зубы прошипела компаньонка. – Ты ведь не знаешь, где она.

Матюгнувшись про себя, попаданка дернула за сонетку, мелодичный перезвон донесся из соседней комнатки.

– Госпожа, – влетела в комнату якобы запыхавшаяся Розетта. – Наконец-то вы проснулись!

– Да, – томно выдала Люба, слегка переигрывая. – Принеси мне завтрак.