Таралиэль. Адвокат Его Темнейшества (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 28

Спустя час из «Старого Хыча» выскользнула хрупкая фигурка и нырнула в подворотню, где, растворенный в мраке ночи, ждал эльф.

— Подействовало зелье?

— Да. Идем — времени совсем мало — быстро проговорила я — Болло почему-то не пришел сегодня, и мне это не слишком нравится.

Мы быстро и бесшумно, используя маскировочное заклинание, направились на другой конец улицы, где в небольшом доме и должен был обретаться нужный нам оборотень. С виду дом был темным и тихим; я прошлась поисковым заклинанием, но никого живого маячок не обнаружил.

— Заберемся внутрь и осмотримся. Может найдем что-нибудь, что нам поможет.

Мы открыли ничем не защищенную дверь, и осторожно, стараясь не делать лишних движений, в полной темноте пробрались в ближайшую комнату. Стоило начать поиски отсюда, а потом уже искать спальню. Я зажгла незаметный с улицы магический огонек и тут же услышала, как длинно выругался Асалас. Да уж, ругаться стоило. Понятно, почему маячок не обнаружил никого живого — Чар Болло лежал навзничь и был мертв, заколотый, похоже, тем же ножом, что и его жертва. Кровь вокруг тела уже успела засохнуть, значит убили его несколько часов назад.

Кому то так сильно не понравились наши поиски, что они, даже в ущерб себе, решили избавиться от единственной ниточки. И, думается мне, этого кого то мы знаем.

Я напряженно кусала губы. Что делать? Если мы исчезнем сейчас, то не сможем использовать имя убитого на завтрашнем суде, так как сами попадем тогда под подозрение. Вызовем стражу — и тоже проблем не оберешься. Рискнуть или нет? И чем рискуем больше? Можно, конечно, предоставить по максимуму доказательства, не упоминая Болло, но достаточно ли этого будет? Наше же нахождение здесь не слишком законно; да еще и могут обвинить в убийстве.

Но был еще один вариант. Мы с Асаласом переглянулись и приняли решение.

Небольшое примечание от автора.

Относительно имен и фамилий «Четырех миров»

У многих сущностей и рас есть только имя, иногда дополненное родовой принадлежностью: так у друидов, драконов, великанов. Некоторые расы, например, ангелы, имен не имеют вовсе, другие, вроде демонов — скрывают их, в связи с особенностями магии имени и крови.

Расы, для которых очень важна роль родителей или старейшины клана, часто используют сочетание своего имени и имени отца, в качестве фамилии. Так происходит у троллей, гномов, оборотней. Полное имя Глака — Грррхаррлак-эн-Ндерргенн, что означает «Глак — сын Ндергена».

Светлые и темные эльфы, зачастую, называют только имена, их фамилии можно услышать при определенных обстоятельствах. Фамилия Таралиэль по матери — Истивери, это говорит о том что она не из благородного рода. Для благородных всегда используется приставка «ар». Отец Таралиэль — Тараэр Амон Зафиро, «амон» у сухров — гора, «зафиро» — сапфир; фамилии сухров относят к Дому, но приставка «амон» может быть только у главы Дома и его семьи. Поскольку отец признал Тралиэль, она теперь может именоваться Таралиэль Амон Зафиро

Вампиры используют приставку «ван» для неблагородных и "цепеш" — для благородных. Полное имя Синь — Синь Ван Данаг. У людей же принято представляться по фамилии; или же полным сочетанием — имя плюс фамилия. Господин Юрко, Гатас, Юго — все это фамилии.

Для определения благородства происхождения у людей существует несколько вариантов. Так, в государстве Дор — Камараби, в котором находится Академия, принята приставка «ор»; в других государствах есть варианты «аль», использование признака статуса «сэр», «сэрра» или же перечень определенных благородных фамилий.

Глава 8

— Суд Трех готов выслушать доказательства и аргументы обеих сторон и вынести непредвзятое и справедливое решение.

Прут и его семья смотрели с надеждой. Я судорожно вздохнула. Что ж, дело объявили к слушанию. Теперь всё зависело исключительно от моего умения манипулировать фактами. Обманывать я никого не буду — да и не получится это. Я точно знала, что произошло на самом деле, но, по — настоящему, смогла бы аппелировать только к реально существующим уликам, а вот всё остальное судьи должны додумать сами. Причем, додумать в нужную мне сторону.

На заседание Суда Трех я пришла, глотнув тонизирующего зелья, в идеально выглаженной чистой рубашке и черной юбке в пол; видели бы меня присутствующие пару часов назад, после двух почти бессонных суток, полных «приключений». Но я успела привести себя в порядок, а Синь выдала подготовленные бумаги; всё — таки мы отличная команда, она собрала всю информацию, которую принес, в том числе, Рекена, и оформила её должным образом.

Судьи смотрели на меня настороженно. Ну да, сама же напросилась на прилюдную порку. Насколько я знала, двое назначенных судей — господа Наруш и Торло — не были дружны с Гатасом и это воодушевляло: ведь если судить по уверенным ухмылкам прокурора Юго и его подельника, они были намерены затянуть и Прута, и меня в воронку ложного правосудия. Мои планы были прямо противоположными: я собиралась добиться не просто снисхождения, но полностью оправдательного приговора.

В докладе по делу от господина Юго не прозвучало ничего нового. Но его речь уже не была такой банальной и сухой, как в прошлый раз — напротив, он блистал, перечисляя немало жутких и неоднозначных моментов, сопутствующих этому делу. Если бы я была сторонним слушателем, давно прониклась бы неприязнью к жестокому человеку, разрушившему счастье своей единственной сестры и влюбленного в нее юноши, то есть оборотня. Ага, а потом хладнокровно напавшего на этого самого оборотня, избившего и убившего его самым жутким образом. Свидетелей Юго не вызывал; их просто не было, да и не хотели у нас выступать свидетелями. Но судьям достаточно было перечисления того, что обвинение и защита обозначали уликами, и они сами решали, независимо друг от друга, считать эти улики доказательствами или нет. И решение принимали самостоятельно. Достаточно было убедительной речи, слов стражников, арестовавших Прута, да и в целом истории взаимоотношений семьи Калиш и оборотня — и вот уже прокурор уверен в победе. Меня всегда возмущало в подобных делах, что обвинители считают возможным так запросто, малой кровью, способствовать окончательному решению. Из разряда: «Если это был не он, то кто еще?» Я же должна была помочь господам Нарушу и Торло сосредоточиться именно на уликах, точнее, обратить внимание, что их в этом деле вовсе нет. И рассказать о собственном альтернативном видении произошедшего. А то Юго уже так запугал и запутал вопросами юношу, что тот и сам засомневался в собственной невиновности.

Наконец, слово защите. В отличие от меня, прокурор мог прерывать мой рассказ, но по делу. Судьи также могли вмешиваться, в том числе, задавать уточняющие вопросы или же пытаться убедить своих коллег в собственной правоте. И я видела, что Гатас уже порывается сказать что-нибудь гадкое. Несомненно, его разозлило, что оборотни не справились с задачей, и мы с Асаласом живы; я стала костью в горле, вон как он скривился. Что ж, пусть мне не доведется в этом деле выйти на истинных заказчиков убийства, но мальчишку я намерена спасти. Так что скривилась в ответ, едва удержавшись от того, чтобы показать язык, и начала свою речь с самого простого. Показала запись о въезде обвиняемого в Абан-кай, рассказала, что Прут отсутствовал в городе в ночь убийства и, более того, предоставила свидетельство господина из соседнего городка, к которому сын букиниста и ездил.

— Времени бы у него хватило, чтобы и за город съездить, и к оборотню сходить — ядовито прервал меня Гатас — Вы требовали этого суда ради представления неопровержимых доказательств, а сами просто тратите наше время.

— Уважаемые судьи, прошу обратить внимание, что защита считает эти данные неопровержимыми и достоверными. Я бы не рискнула представить на рассмотрение что-то другое. Более того, эти данные далеко не единственное, о чем я хочу вам поведать. Есть также заключение судебного эксперта, что никакой драки, о которой так пространно рассуждал господин Юго, не было, а убийца заколол Ямаррршша одним ударом, со спины. По его выводам, убийцей был сильный мужчина и, к тому же, левша. О том же говорят свидетельства соседей: те видели выходящего из дома Ямарршша человека крупного телосложения с темными волосами и господина Прута они в нем не узнали. Обращаю внимание уважаемых судей, что мой подзащитный весьма тонкого строения, со светлыми волосами. И он правша.