Избранная (ЛП) - О' - Страница 30

Вообще-то, нет, но я кивнула.

— Умница. Каждая линия соотносится с одной из четырех стихий — земля, воздух, огонь, вода. Большинство Арканов используют только один тип линий, другие просто не функционируют для него, как если бы поток был бы перекрыт. Так, когда кто-то хочет воспользоваться магией, то он вытягивает ее из линии своей стихии.

— И какова твоя стихия?

Огонь в камине с шумом вспыхнул, и Люк ухмыльнулся, — А ты угадай.

Я закатила глаза и жестом указала, что он может продолжать.

— Мы зависим от этих линий. Они нужны не только для того, чтобы работали заклинания, но и так же с точки зрения нашей политической и физической неприкосновенности… Если линии не будут уравновешивать магию, то весь наш мир рухнет. Но согласно пророчеству, линии перестанут функционировать — но постепенно. И когда они полностью разрушатся, появится человек, который сможет всё исправить. Этим человеком оказалась Верити. — Он тяжело вздохнул и внимательно следил за выражением моего лица. — Ты веришь мне?

— Эм… нет. Даже если бы я поверила — это не логично. Если Верити должна была спасть ваш мир, зачем кому-то понадобилось останавливать ее? В этом нет никакого смысла. — Ничего из всего этого не имело смысла, но казалось, что моя единственная надежда состояла в том, чтобы поверить, что он говорит правду.

Он выглядел изможденным, и под его глазами залегли темные круги.

— Существует группа людей, которые несут ответственность за всё: Кварторы. Они устанавливают правила, обеспечивают, чтобы все разнородные партии сотрудничали между собой, следят за тем, чтобы всё шло гладко. Если пророчество сбудется и магическое наводнение наступит, тогда всё рухнет само по себе. Это затянется и просто-напросто наступит хаос. Чистая магия сотрет с лица земли слабых Арканов. Наступило бы идеальное время, выйти на сцену и забрать всю власть… нестабильная магия, мертвые Арканы, слишком требовательные Кварторы… Их первым ходом было именно убрать Верити.

— Ладно, кто-то натравил бугименов на нее, с целью расстроить пророчество. Но кто?

— Над этим я еще работаю. — Он посмотрел на меня, наморщив лоб. — Но теперь они преследуют тебя. Я думаю, это как-то связано с твоим ювелирным вкусом.

Невольно я потянулась рукой к шее. — Это кольцо у меня уже несколько дней. Почему же они решили напасть именно сегодня вечером?

— Когда ты надела его на палец?

— Как раз перед вечеринкой.

Он кивнул, но его морщина на лбу стала только глубже. — Что-то произошло, когда ты это сделала?

— Оно как-то… засверкало, но я стояла прямо под фонарем возле дома. Вероятно, просто свет так причудливо отразился в кольце. А что?

— Кольцо реагировало на магию в крови Верити, которая связана с линиями. Оно посылает некоего рода сигнал, но только для Верити, а не для кого-то еще. Если кто-то настроен на нужную частоту и решил бы найти ее источник, тогда он получил бы этот сигнал, как только кольцо оказалось бы надето на палец. Кто-то мог использовать его, чтобы найти Верити.

— Ты настроен на ее частоту? И бугимены тоже?

— Кольцо представляет собой фамильное наследство, это часть пророчества. Я разузнал об этом сразу, как Верити вернулась домой, — ответил он. — Бугимены питаются магией. Когда кольцо сработало, они и примчались, словно по звонку к ужину. В действительности они сдерживались только потому, что ты была в доме полном людей.

Если исходить из того, что он не чокнутый, в его словах был некоторый смысл. Так или иначе. — Если кольцо реагирует только на Верити, почему же оно сработало, когда я его надела?

— Что-то в тебе активировало его, — он взял меня за подбородок, изучающе глядя на меня, повернул мое лицо в одну сторону, затем в другую. — Ты уверена, что не обладаешь никакой магией?

Я оттолкнула его руку. — Да, нет у меня никакой магии — или я выгляжу как кто-то владеющий ей? Разве я не должна была бы использовать ее сегодня ночью?

— Я не спрашивал, можешь ли ты управлять ей. Могло так получиться, что у тебя просто недостаточно силы. Или ты слишком боишься попробовать.

— Я — это только я. Совершенно скучная и обычная. Во мне нет ничего особенного и вообще ничего магического. — Как раз это мне и нравилось.

Он указал на меня длинным, тонким пальцем. В какой-то истеричный момент я подумала, что он какой-то колдун, который вот-вот превратит меня в жабу или вешалку, или еще во что.

— В тебе нет ничего нормального, Мора Фицджеральд, и всё равно, что тебе хотелось бы противоположного. — Он замолчал и поднял брови. — Как дела у твоего отца в Терре-Хот? Скоро ведь будет слушание о его условно-досрочном освобождении, не так ли?

— Не говори о моем отце.

— Тогда как там твой дядя? Очаровательный Билли Грейди, единственный ирландец в чикагской мафии, который контролирует твой квартал и большую часть Вестерн Авеню? Который убедил компанию передать ему этот участок, потому что он может разделить прибыль и гарантировать их спокойствие.

— Это всё пустые слухи, — тихо ответила я.

Он пожал плечами. — Как и всегда. Но это кольцо не должно было активироваться ни на ком кроме Ви. Твоей же жизни пойдет на пользу, если мы узнаем, почему кольцо среагировало на тебя. Расскажи мне о переходе.

Я обхватила себя за колени. Люк накрыл мои ладони своими. — Я могу помочь тебе легче всё вспомнить.

Мой смех глухо раздался в ушах. — Для этого будет недостаточно даже магии всего мира.

Ему хватило приличия лишь пристыженно посмотреть на меня. — Я имел ввиду только лишь, что если ты что-то подавляешь, то есть заговоры, которые могут помочь вспомнить.

— И ты будешь ковыряться в моей голове? Нет, спасибо.

Я закрыла глаза. — Я хотела переночевать у Верити. Мы отправились поесть мороженого. Я была обижена на нее. Она шла за мной домой, через переход, и совершенно неожиданно… она просто остановилась.

— Иди домой, — сказала Верити, а я только подумала, что она тоже злится, но в ее голосе были дрожащие нотки, и я обернулась, придумывая что-то злое, отвратительное и оскорбительное, что я могла ей сказать. Она всё испортила, и я хотела, чтобы она тоже страдала.

В темном переходе ее лицо светилось белым, а ее голос совершенно отчетливо слышался в полной тишине. Как если бы кто-то выключил звук у телевизора, и я замедлила ход, когда что-то внизу с рокотом приблизилось. Мои уши переполнил оглушающий, грохочущий шум.

— Беги, Мо! Чёрт побери, беги же!

Они подкрадывались к ней, говорили что-то хриплыми гортанными голосами, что ужасно напугало меня, хотя я и не понимала ни слова.

— Беги, — закричала она с оцепеневшим, перекошенным от ужаса лицом. — Немедленно!

Я так и сделала, так как думала, что она будет следовать за мной. Но когда я добежала до конца перехода, пробежала мимо мусорного контейнера и задержалась в дверном проеме, Верити отстала метров на шесть и была окружена монстрами. Она отвечала им звонким ровным голосом, как будто раздавался звон хрустального колокольчика в ночи. Твари плотнее смыкали круг, и это выглядело, как будто ты смотришь на затухающее пламя свечи; ее голос изменился с победной могущественной мелодии на дикий крик.

Я повернула обратно. Бросилась на ближайшее чудовище. Он опустился на корточки и тянулся к Верити, но когда я прыгнула ему на спину, он отмахнулся от меня как от какого-то комара. Он оцарапал мне руку и лоб когтями, я так резко упала, что всеми костями почувствовала ужасную боль. Кровь моментально залила глаза. Я всё еще слышала крики Верити, и тут я всё поняла. А в следующую секунду я уже летела через весь переход и ударилась о стену. Мир почернел.

Когда я пришла в себя, твари исчезли. Верити лежала совсем рядом, ее руки и ноги были вывернуты под каким-то неестественным углом. Она дышала неглубоко и слишком часто, а когда я получше присмотрелась, то поняла, что ее грудь представляла собой самую ужасную рану, которую я когда-либо видела: рваная рана проходила ровно посередине насквозь и издавала при каждом вдохе хрипящий шум.