Баллада о Мертвой Королеве - Панов Вадим - Страница 11

– Бел, у меня все готово! – доложил Лакриций. – Нас пустят в эфир, как только захотим.

– Ты сделал панораму?

– Из окна машины, а что?

Ко́нец как раз устанавливал треногу, но люду пришла в голову другая идея:

– Хватай камеру и за мной!

– Куда? – Однако опыт есть опыт, и, задавая вопрос, Лакриций уже взваливал аппарат на плечо.

– Марта, скорее всего, еще в отеле, – скороговоркой ответил Белосвет. – Она наверняка что-то видела или слышала, и ее мы загоним в новости сразу после подводки. Включай семейную тайну на полную, Лаки, нам нужны ответы.

– Будут тебе ответы, – пообещал ко́нец.

Дверь в номер оказалась запертой, но люда это не остановило: может, он и недолюбливал «военные игрища», но силушкой, так же, как его сородичей, Спящий Белосвета не обидел. Но только репортер приготовился вышибить препятствие, как Лакриций прошептал:

– Ты слышишь? – и повис на люде, помешав открыть дверь одним ударом.

– Что слышу?

– Не ори.

– Что я должен слышать?

– Женский плач, идиот, – тут же ответил ко́нец. – Окна номера выходят на поляну.

Люд прислушался и нахмурился:

– Ничего не слышу.

– Я тоже.

– Вот и не мешай. – Белосвет вновь изготовился к удару, но вновь остановился, услышав:

– Почему вместе с Источником Спящий не подарил вам мозги?

Понял, что чего-то не понял, и вновь повернулся к другу:

– Да что случилось?

– Если мы не слышим рыданий, значит, тут что-то не так, – объяснил Лакриций. – Это же очевидно.

– И что это означает?

– Это означает, что нет нужды ломать дрова.

Оператор оттер плечистого репортера от двери, поднес к замку перстень с безымянного пальца левой руки и шепнул короткое заклинание.

– Получилось? – тихо спросил Белосвет.

– Получилось, – подтвердил ко́нец. – Но замок сломан и заблокирован.

– Включи камеру.

– Хорошо.

Ко́нец встал справа от люда и включил запись. Белосвет открыл дверь, сделал пару шагов внутрь, остановился и поморщился: полуодетая Марта лежала поперек пребывающей в беспорядке кровати. Голова повернута под неестественным углом. Глаза широко распахнуты. В глазах – страх. Золотисто-рыжие волосы разметались по простыне.

– Снял?

– Да. – Лакриций вздохнул. – Жаль, что интервью не будет… – помолчал и добавил: – Бедная девочка.

– Бедная, – согласился люд. – Они все бедные.

Двенадцать трупов!

Тайный Город ожидал большой скандал.

Но… Кто убил Марту? В номере, как обратил внимание Белосвет, персиками не пахло, значит, оборотень, о котором рассказал ее несчастный брат, в отель не заходил. Или Евгению привиделось, и никакой моряны в действительности не было?

– Все готово, – сообщил ко́нец. – Я пускаю картинку, а ты озвучивай.

На планшете поползли смонтированные кадры, и люд принялся уверенно вещать:

– Мы ведем репортаж из Петровского парка, где только что произошла кровавая дуэль, больше похожая на массовое убийство. Судя по всему, сражение случилось между чудами и людами, но что стало его причиной, пока неизвестно… – Белосвет комментировал ужасные кадры, оставаясь за камерой, при этом они с Лакрицием вышли из отеля и направились на поляну, на которой как раз появились маги Великих Домов. – Прямо сейчас к месту трагедии прибывают следователи, и первый вопрос я адресую фате Мстиславе…

И только логотип «Тиградком» на микрофоне помешал дознавательнице Зеленого Дома сказать в эфир все, что она на самом деле думает о вездесущих журналистах, трагическом происшествии, его истинной подоплеке и благонравности чудских женщин.

– Скажите, фата, у вас уже есть версии случившегося?

Странный вопрос, если учесть, что Мстислава только прибыла в парк, но белокурая ведьма ответила на него достойно:

– К сожалению, и чуды, и люды, случается, теряют голову во время ссор, повод для которых дает сама жизнь. – После чего непринужденно улыбнулась, жестом показала Лакрицию прекратить съемку и совсем другим тоном поинтересовалась: – Как вы здесь оказались?

– Я тоже хотел бы это знать, – добавил подошедший Кристиан ле Сейдж, следователь из Ордена. – Никто не сообщал в «Тиградком».

– Мы ехали на репортаж, засекли применение мощного морока и решили посмотреть, что здесь происходит, – сообщил Белосвет. – Обычное дело.

О «Крылатом глазе» он решил пока не распространяться.

– На какой репортаж вы ехали? – спросил ле Сейдж.

– Планировали сделать заказной сюжет о небывалой щедрости шасов в сезон осенних распродаж.

– Что видели?

– Только то, что вы видите сейчас. Кто бы это ни сделал, он убрался до нашего появления. – Белосвет помолчал и добавил: – К счастью.

– Почему вы думаете, что это «кто-то сделал»?

– Потому что в обычной схватке кто-нибудь одержал бы победу.

– Тоже верно…

– Мы можем ехать? У шасов, как вы знаете, кошмарные штрафы за опоздание на съемку.

Мстислава покосилась на Кристиана, тот пожал плечами, показывая, что пока не видит необходимости задерживать съемочную группу, после чего ведьма закончила:

– Можете.

– Но приготовьтесь давать показания, – добавил рыцарь.

– Обязательно.

К рыцарю и дружиннице Дочерей Журавля прибыло подкрепление: специалисты по магическому сканированию, врачи, предсказатели, криминалисты, в общем – профессионалы, способные восстановить полную картину произошедшего. Возможно, у кого-то из них были вопросы к Белосвету и его друзьям, но задать их они не успели – сборы и отъезд не заняли много времени.

– Куда теперь? – спросил Пиф, когда они подъехали к выезду на Ленинградский проспект.

– Давай на Большой Овчинниковский, – решил Белосвет.

– К Барраге?

– К Барраге. Возможно, мастеру удастся снять информацию с поврежденного голема.

– Меня уволят, – проныл с заднего сиденья Лакриций.

– Не волнуйся, – хмыкнул люд. – Нас всех уволят.

Такси покрутилось по нескольким переулкам неподалеку от станции метро «Площадь Ильича», остановилось, и водитель не очень дружелюбно сообщил:

– Приехали.

– Я что-то должна? – поинтересовалась Тина.

– Уйти.

– Спасибо.

– Мне заплатили.

– Я поняла.

– Но ты можешь добавить.

– Не стану.

– Тогда уходи.

Девушка пожала плечами и вышла из машины. Как только дверь захлопнулась, водитель резко дал по газам, и такси умчалось прочь.

«Интересно, так велено или ты боишься тут оставаться?»

На улице быстро темнело и было по-осеннему зябко. И еще – мрачно. Двухэтажные дома, тянущиеся вдоль дороги, почему-то оказались не освещены – ни одно окно не светилось! – справа темнели железные ворота, запертые, похоже, еще перед нашествием французов, и даже уличные фонари не подавали признаков жизни.

«Интересно, кто меня сюда позвал?» – подумала девушка, сжимая в кармане «Дырку жизни», а через секунду услышала:

– Привет, Тина!

Повернулась и всплеснула руками:

– Млада?!

– Привет!

– Привет, дорогая.

Девушки поцеловались.

– К чему такая таинственность?

– Есть важное дело.

– Насколько важное?

– Настолько, что даже Харций не знает, кто написал записку, – ответила люда.

– Ого.

Тина подумала, что за подобной конспирацией должно таиться нечто действительно неприятное, но подруга поспешила развеять ее сомнения:

– Ты не волнуйся: ничего такого, за что можно потерять голову, я тебе не предложу. Просто не хочу огласки.

Нельзя сказать, что дружба Млады и Тины была обычным для Тайного Города делом. Белокурые ведьмы Зеленого Дома традиционно относились к челам высокомерно, а к полукровкам – с оттенком презрения, ну, если очень повезет, то покровительственно. Но случались и исключения. Во время обучения в школе Солнечного озера Тина считалась кем-то вроде подшефной Млады: люда разъясняла девушке непонятные материи, объясняла те правила Тайного Города, которые по каким-то причинам не вошли в курс обучения, и следила за тем, чтобы полукровку не обижали. Взамен Тина оказалась у Млады кем-то вроде прислуги, но жаловаться не имело смысла, поскольку на точно таких же условиях старшие девушки работали и с совсем молоденькими людами.