Заложники Солнца (СИ) - Бачурова Мила - Страница 1

Пролог

… – Ты – последний из последних. И ты обязан дойти.

Угу.

Мир изменился. Человеческая раса в опасности. На земле больше не рождаются дети. Он – последний из последних, родившихся до того, как все случилось…

Кирилл украдкой подавил зевок. Столько раз слышал эти слова, что выучил даже интонацию, с которой они произносились. Скучно кивнул. И спросил о том, что действительно беспокоило:

– А адапт? Он тоже уже здесь?

– Конечно. Завтра познакомитесь. Держись, мой мальчик. – Сергей Евгеньевич потрепал Кирилла по волосам. – Отдыхай. Перед походом тебе нужно набраться сил… Спи.

Кирилл проводил наставника взглядом. Подождал – взрослые люди коварны. А потом включил ночник и развернул на коленях чистый блокнот. Поставил дату.

«Завтра – начало великой миссии», – вывел первую строчку.

До сих пор ведением дневников не увлекался, но событие такого масштаба обязывало. Все уважающие себя путешественники вели дневники. Подумал, зачеркнул и написал: «Великой Миссии».

«Я готов к любым тяготам и лишениям. Что бы ни случилось, я…» – задумался, как бы покрасивее написать.

«Отдам свою жизнь, хотя она…»

Так слишком длинно получится.

«Отдам свою жизнь, несмотря на то, что…»

На что – на то?

Кирилл вдруг почувствовал, что ручка выскальзывает из пальцев. Взрослые снова оказались хитрее.

Интересно, что за травы были в чае, которым его угостили перед сном? Зверобой?.. Сон-трава?.. Или…

Путешественник не додумал. Ручка выпала, а блокнот соскользнул под кровать.

– Спи, Кирюша. – Сергей Евгеньевич заставил себя отвернуться от монитора. – Спи… Когда-то еще будешь так сладко спать.

Глава 1

Бункер

Проснувшись, Кирилл сразу увидел будущего напарника. Адапта.

Не сказать, чтобы раньше не встречал адаптов, они еженедельно привозили в Бункер продукты. Вадим Александрович пошутил как-то, что внешность их напоминает негативы старинных фотографий, и Кирилл немедленно полез выяснять, что такое «негатив».

Тогда он над остроумным сравнением похихикал. Сейчас хихикать почему-то не хотелось.

Вблизи широко расставленные глаза адапта оказались светло-желтыми. Кожа – бурой, словно древесная кора. Белые волосы – густыми и жесткими. Нос у парня с заметной горбинкой, должно быть, неправильно сросся после перелома, а брови напоминали два мазка побелки.

Адапт сидел по-турецки, поджав под себя ноги. Гардероб его состоял из застиранной майки, камуфляжных брюк и повязки на голове. На Кирилла будущий попутчик смотрел с недоумением.

– Офигеть – чучело, – низким, хрипатым голосом озвучил свои мысли он.

Так разговаривали все адапты, как будто были сильно простужены – Любовь Леонидовна утверждала, что это от ранней привычки к курению.

Кирилл решил не обращать внимания на оскорбление – что возьмешь с варвара. Адапты ведь почти ничему не учатся, работают с малолетства.

– Меня зовут Кирилл.

– Да ладно? – не поверил парень. – Далеко зовут-то?

Кирилл, ожидавший, что собеседник тоже назовется, растерялся и замолчал.

Адапт немного посидел, разглядывая соседа, а потом вдруг одним быстрым движением оказался на ногах. Шагнул к Кириллу. Взял за плечо и поднял с койки.

Кирилл попытался вывернуться, но куда там! Пальцы варвара, похоже, ковали из железа. Он отодвинул нового знакомого от себя, разглядывая с ног до головы. На писк «Пусти, что ты делаешь!» не отреагировал. Покачал туда-сюда. Помесил пальцами жидкий бицепс. Для чего-то потрогал за волосы – длинные, волнистые, Кирилл гордился ими.

После чего отпустил, сплюнул в сторону и вышел.

– Але! – мгновение спустя донесся из коридора сиплый недовольный голос. – Живые есть?

***

– Дядя, ты прикалываешься? – уже со злостью повторил Рэд. – Никуда я с этим чмом не пойду! Оно ж не то что до Новосиба – до сортира не доползет! Ты неужто сам не видишь?!

Сказать, что командир отряда был зол, означало ничего не сказать.

Целую неделю бункерные извращенцы гоняли его на полигоне. Потом заставили в бумажках чиркать – вопросов сто, не меньше – потом кровь вытягивали иголкой, проводами облепили – так, что в ушах тикало…

Рэдрик терпел, даже почти не ругался – знал, что под землей с этим строго.

Герман сказал, что так надо, он и терпел. Не раз представлял себе будущего напарника, не знал, на кого и думать.

Ну, например, та, кучерявая, которая провода к нему клеила. Ничего так тетка – не старая, и на вид вроде крепкая. Вполне могла бы она пойти вместо этого уродца! Да вообще кто угодно – сейчас Рэду казалось, что на худой конец и Вадя сошел бы. Но это чучело! Где его только прятали?

Глаза с ушами Рэдрик привык держать открытыми. Думал, что всех обитателей Бункера видел. И на тебе…

– Не пойду, – отрезал он. – Выпускайте, мне пора. Обоз ждет.

Вадя вздохнул.

– Позволь напомнить – обоз ждет не только тебя! Он ждет вас обоих. Но ты меня слушать не желаешь, и из-за твоего упрямства приходится терять драгоценное время… Что ж, будем менять способ воздействия. Сиди здесь. – И вышел.

Рэд вскочил было следом, но поздно – умник запер дверь.

Рэдрик хмыкнул. Дверь-то – плевая, не доски даже, а фанера. И замок – одно название, с полпинка вынести можно… Но решил пока не кипишить. Во-первых, за вынесенную дверь точно по головке не погладят. Во-вторых, вряд ли это надолго. Вернется Вадя, никуда не денется. Интересно даже, что еще придумает.

Но очкастый перехитрил. Он ничего больше не говорил, только слушал и кивал. А говорил другой человек, которого Вадя привел с собой – и лучше бы уж Рэд согласился сразу. Герман-то его с пеленок знал, насквозь видел.

– Я думал, ты в свою башку не только жрать можешь, – сердито ронял Герман. – Думал, соображаешь хоть чуть-чуть! Или ты считаешь, тут умней тебя никого нет? Не видит никто, что пацан – совсем дохлый?

Рэдрик молчал, набычившись, но Герман ответа и не ждал.

– Он такой – всего один, и другого взять негде, ясно? Взрослому не дойти, тебе ли не знать. А из молодых этот – лучший, другие еще слабее. Вовсе на поверхность выйти не смогут.

О как, – подумал Рэд. Стало быть, тут еще и «другие» есть? То есть, молодняк свой бункерные прячут, получается? Странно… На хрена?

– Так их тут, значит, много?

– Сколько надо, – отрезал Герман. – Не твое дело! Твое дело – пацана довести. Меня спросили, кто лучше всех справится, и я сразу про тебя сказал. А ты истерики закатываешь, хуже бабы.

– Можно подумать, из-за себя дергаюсь! Ты этого убогого – видал хоть?

– Видал… Говорю тебе, остальные еще хуже. Рэд. – Герман пересел на койку к воспитаннику. – Я потому тебя и выбрал. Что сам дойдешь, не сомневаюсь, вот только дойти – не тебе нужно! Этого хлюпика уберечь надо и назад в Бункер притащить. Сколько у тебя походов?.. Двадцать?.. Больше?..

– Двадцать три. Больше всех, – не удержался Рэд.

– А сколько вас погибло? Сгорело, от ран умерло, Дикие убили?

– Не знаю, не считал.

– Во-во… А я считал! – Взгляда Германа Рэд не выдержал, отвел глаза. – Я каждого помню. Мы вас вытащили пятнадцать лет назад и в Дом привели – почти сто человек! И двадцать семь в первый же год погибло. Это потом уже и Бункер нашли, и лекарства появились. Когда я вас стал в походы брать, только в бою да в завалах гибли… Но никто не сгорал! Сейчас вас шестьдесят четыре – с теми, кто потом прибился. И я за каждого голову положу, сам знаешь.

Рэдрик кивнул. Он знал. И любой у них в Доме знал. Что лучше Германа нет на свете человека. Рэд вдруг разглядел, как сильно выгорел командир – хотя вот уж года три, а то и больше, в походы с ними не ходил.

***

– А мне нельзя выбрать другого проводника? – Кирилл с надеждой смотрел на Сергея Евгеньевича. – Не такого… агрессивного?