Гнев Земли (СИ) - Шалагин Роман - Страница 27

– Почему? – переспросил он, чтобы выиграть немного времени на раздумье, - Да потому, что взрыв имел последствия!

– Какие еще последствия?

Лостопадов истину открыл случайно, бросив взгляд на разворошенный могильник.

– Взрыв уничтожил захоронения…

– И что?

– Вся гадость, что копилась десятилетиями в бочках и контейнерах, теперь на поверхности…

Глаза Гусева полезли из орбит.

– Ведь это же десятки тысяч рентген в час, десятки Хиросим!

Лостопадов кивнул головой назад:

– И все это рядом с нами…

– Тогда какого х… мы тут расселись?!

Оба обменялись испуганно-красноречивыми взглядами и, подскочив, помчались прочь по грязи и лужам гораздо быстрее олимпийских чемпионов-спринтеров.

Ворошиловка, 5:47.

Они появились спустя пятьдесят минут после уничтожения деревни, взяв развалины в кольцо. Уже почти светало, осенняя дождливая ночь близилась к завершению, готовясь уступить место туманному утру. Хищники прятались в ближайших лесах, оврагах, ложбинах, медленно сжимая кольцо.

Цепочка желтых глаз подбиралась все ближе. Кучи разрушенных построек выглядели совершенно уныло и обезлюденно, казалось, ничего живого в них нет и быть не может, но хищники все равно медлили и настороженно осторожничали. Лишь надвигающийся рассвет поторапливал их.

– Как фашисты, мать их в душу, - тихо выругался дед Матвей, - Тихо идут, медленно, но верно и наверняка.

– Все по законам войны, - сказал Гончаленков, - Сначала разнесли населенный пункт, а теперь прочесывают, не остался ли кто в живых.

– Да кто же они? – спросил Катасонов, было видно, что его трясло от страха.

– Кто бы они ни были, - отвечал участковый, - Они идут по наши души, точнее, за нашими жизнями.

Кроме Гончаленкова, деда Матвея и ветеринара, после недавней катастрофы уцелели еще пятеро: Калинкин, сторож Петро, супруги Коняевы и заведующая клубом, причем последние трое находились в состоянии алкогольного опьянения, толком ещё не осознавая происходящего. Больше никого живым обнаружить за сорок минут поисков не удалось.

Возможно, кто-то еще мог быть живым среди развалин, но разбирать их не имелось времени и сил. Выжившие после недавнего катаклизма собрались на развалинах дома Ореховой, он наиболее уцелел по сравнению с остальными. Кроме того, он находился на возвышенности и имел глубокий погреб.

– Сержант, к левой стороне, Петро, прячься за печкой, но не высовывайся, у тебя всего семь патронов и четыре раза нужно перезаряжать, - распорядился Гончаленков.

После случившегося участковый с общего согласия возглавил уцелевших жителей Ворошиловки. Офицер милиции при исполнении, имевший опыт службы в армии – альтернативы и тем более конкуренции быть ему не могло, к тому же его хладнокровие и ясное видение ситуации теперь стали просто незаменимыми.

– Шеф, насколько подпускать? – спросил Калинкин, ему недавно изрядно досталось – огрело здоровенным поленом по шее, расцарапало лоб и щеки, отбило ребра.

– У нас на двоих пять магазинов, - констатировал старлей, - Я их десятка два пока наблюдаю, так что бить наверняка – пять пуль на две твари. Если уверен, что попадешь, сейчас стреляй, но учти: промажешь – выкину тебя им на растерзание.

– Ясно, - вяло выдавил Калинкин.

– Наша задача не просто уцелеть, а прогнать этих… ну, в общем, вы поняли, - это были последние слова Гончаленкова перед столкновением.

Хищники рыскали среди развалин, не разрывая при этом плотного кольца. За разговорами люди едва не прозевали скрытую атаку своих неведомых врагов. Огромный зверь выскочил, оскалив пасть, и, благо, прямо на Петро, точнее, на его двустволку. Бывший сторож от испуга нажал оба курка, свинец с близкой дистанции разнес мохнатую морду в клочья.

Выстрел привлек внимание остальных хищников. Молча они задрали морды, устремив желтые пугающие глаза на звук. Около десятка зверей с места рванулись вперед, больше всего удивляло и поражало абсолютное молчание этого натиска, одно лишь царапание когтей и треск ломаемых досок.

Петро оказался не только хорошим пьющим сторожем, но и отменным стрелком – два последующих выстрела отбросили в сторону двух хищников. Ободренный успехом Калинкин дал короткую очередь, но пули прошли выше целей, произведя лишь шумовой эффект.

– На одиночные выстрелы поставь предохранитель, балда с лычками! – крикнул на него Гончаленков и сам дал очередь.

Свинец подбросил в воздух еще одного зверя, остальные приостановили бег, как бы раздумывая продолжать или нет наступление. Сомнения разрешил Петро, уложив двумя выстрелами четвертого хищника. Оставшиеся звери повернули обратно, Калинкин пытался реабилитироваться за недавний промах и спустил курок. На этот раз пуля прошла ниже цели.

– Мазила! – беззлобно сказал «старлей».

– Да это ствол дерьмовый, - оправдывался Калинкин, - Не пристрелян и мушка кривая.

– Плохому танцору всегда костыли мешают, - продекламировал участковый, - А ты, Петро, настоящий снайпер, где учился?

Сторож деловито перезарядил свое ружье и ответил:

– В далекой-далекой юности, в другой жизни я имел разряд по стрельбе из пневматической винтовки. Мой отец считал, что настоящий мужчина должен уметь стрелять и в случае необходимости набить морду врагу.

– Так ты еще и боксер? – опасливо осведомился Калинкин, сдувая пыль с прицела.

– Нет, я пять лет занимался боевым самбо.

Калинкин поспешил перевести разговор на другую тему, мысленно радуясь, что не довел недавний спор до крупного столкновения.

– Шеф, а теперь что?

– Эти «милые зверюшки» отступили, но я полагаю, они вернутся и очень скоро, - предположил Гончаленков.

Уши Калинкина приняли боевую стойку, он воинственно заявил:

– Мы им опять врежем, если сунутся!

– Тебе дай волю, ты врежешь – весь боекомплект опустошишь и все мимо, - урезонил его «старлей».

Калинкин обиженно засопел:

– Зря вы так, шеф, это был досадный промах и не по моей вине. Я же говорю, что ствол кривой и мушка…

Гончаленков усмехнулся и протянул помощнику свое оружие.

– Давай сделаем обмен, я возьму твой автомат, а ты – мой. Надеюсь, у моего с мушкой все в порядке.

Калинкин чувствовал некоторую неловкость, но выбора не было и пришлось меняться. Сержант деловито осмотрел автомат с видом знатока, хотя уже напрочь забыл даже неполную его разборку. Петро неожиданно вскинул ружье и выстрелил. Присутствующие замолчали и обернулись на звук. Сторож спокойно пояснил:

– Один высунулся из-за забора покойной Данилихи, огромная псина.

– Попал? – спросил Калинкин с надеждой в голосе, что оппонент все же промахнулся на этот раз.

– Ага, в самую морду.

Гончаленков достал свой «Макаров» и протянул его сторожу.

– Из такого сможешь попасть? У тебя всего три выстрела от ружья осталось, если полезут, пистолет будет кстати.

– Думаю, не промахнусь, - уверенно сказал Петро.

Калинкин нервно заерзал, его профессионализм был попран каким-то пьянчужкой-сторожем.

– Не потеряй пушку, - назидательно приказал он ему, - Она на учете, за нее отвечать придется, если что.

– Я догадался, - кивнул Петро.

– Слушай, как тебя на самом деле зовут? – обратился к сторожу участковый, - А то неудобно тебя хохляцким псевдонимом величать.

Петро примерил пистолет в своей ладони, прицелился и убрал его в карман.

– В другой жизни меня звали иначе, а теперь я – Петро и все.

В разговор вмешался дед Матвей.

– Сынки, а для меня оружия не найдется?

– Дед, твоервение похвально, - снисходительно ответил Калинкин, - Но эпоха твоя завершилась полвека назад, в прошлом тысячелетии. Ты на заслуженном отдыхе, мы позаботимся о тебе и о нашей безопасности.

Деде с презрительным сочувствием глянул на говорящего и сказал:

– Я в твои годы, внучек, уже Кёнигсберг штурмовал будучи старшиной роты пулеметчиков, у меня ранений больше, чем у тебя полосок на погонах. Ты прав – мне до девяноста пяти чуть-чуть осталось, но на счету два десятка фрицев имею и теперь могу нить в иголку вдеть без очков. Дай мне совой автомат, и я преподам тебе урок хорошей стрельбы.