Шепот в темноте - Звездная Елена - Страница 23

— Что привезти тебе, Мадди-цветочек?

— Ничего. — Я отступила на шаг, надеясь, что он сейчас просто уйдет, и все. Уйдет, и я останусь одна, мне безумно нравилось, к слову, быть одной… так безопаснее.

Роутег улыбнулся, а затем ледяным голосом приказал:

— Вернись на место!

Мне вдруг захотелось ощутить в ладони рукоять револьвера с разрывными пулями в стволе. Но его не было. Я была совершенно одна в доме с медленно звереющим оборотнем. Действительно звереющим — глаза Роутега по-звериному засияли желтым, на руках и груди резко обозначилась мускулатура, сам он чуть ссутулился. Затем вздрогнул, поднял руку, с некоторым недоумением глядя на нее… Резко выпрямился и молниеносно обернул трансформацию вспять. Снова взглянул на свою руку, затем опустил ее, пристально посмотрел на меня и хрипло произнес:

— Если я приказываю, ты должна подчиняться мгновенно. Уясни это сразу.

Я, едва дыша, смотрела на него, потому что, несмотря на обращенную трансформацию, его глаза продолжали тускло сиять желтым. А значит, передо мной сейчас практически зверь.

— Подойди! — хрипло приказал он.

— Р-роутег, — меня начало буквально трясти, — у тебя г-г-глаза… светятся.

Он нахмурился. Вновь поднял руку, внимательно осмотрел ее, сдавленно спросил:

— Сильно светятся?

Я кивнула. Он опустил ладонь, взгляд его метался по комнате, а потом словно прикованный остановился на мне.

И Роутега начало ломать.

Я не знаю, как иначе описать это, но, глядя на меня, оборотень вновь ссутулился, черты его лица заострились, мускулатура проявилась четко, тело стало напряженным, словно зверь готовился к прыжку. И взгляд… он, в отличие от тела, менялся медленнее, но становился заметно злее.

— Вернись на место, — с нескрываемой угрозой повторил Роутег.

Все, чего мне сейчас хотелось, — это развернуться и броситься прочь, сбежать, оказавшись как можно дальше, вот только я прекрасно понимала — догонит в считаные секунды. Или даже в одну секунду. А еще казалось, мне стоит только повернуться спиной, разорвать зрительный контакт, и зверь ринется в атаку.

— Я. Сказал. Вернись. На место! — прорычал монстр.

Очень медленно, не отрывая от него взгляда, сделала два шага вперед и замерла. Я подчинилась, сделала, как он и сказал, но почему-то именно моя покорность стала толчком для зверя. Стремительным плавным движением он словно перетек в пространстве, рывком настигнув меня, одной рукой обхватил за талию, второй, намотав волосы на кулак, заставил запрокинуть голову и, склонившись над вынужденной смотреть на него мной, прошептал, касаясь губами моей щеки:

— Ты пленница, — губы скользнули по скуле, — выказывать неповиновение несколько глупо с твоей стороны, ты не находишь?

Я уже ничего не находила, мне было просто безумно страшно. Все, что я успела в момент, когда он притиснул меня к своему телу, — это выставить ладони, в попытке его оттолкнуть, и сейчас я руками ощущала и его стальные напряженные мышцы, и хриплое дыхание, и биение мощного сердца.

— Вкусссная, — продолжил он, целуя теперь шею.

Нежно, едва касаясь губами, он целовал бережно, и это было диким контрастом в сравнении со стальным захватом волос, лишающим возможности шевельнуться и вынудившим выгнуться дугой в его руках.

— Сладкая, — прижал к себе сильнее, намеренно давая ощутить, что движет им уже не только жажда мести, заставляя понять, насколько сильно он меня хочет, — кэтери… — коснулся языком ключицы.

И я не выдержала.

— Пожалуйста, — по щекам потекли слезы, — пожалуйста, не надо!

Роутег остановился.

Вмиг выпустил мои волосы, затем прекратил прижимать к себе, опустив руки. Я пошатнулась, но, едва он попытался поддержать, отпрянула в сторону, с трудом удержала равновесие, развернулась и бросилась в ванную.

Там, заперев дверь, включила душ и, как была в одежде, забралась под воду. Истерика накрыла уже там. Захлебываясь слезами, я смывала с себя все прикосновения, намыливая по двадцатому кругу лицо, шею, плечи, теряя кусок мыла и подхватывая его, чтобы уронить снова. Меня трясло, как в лихорадке, руки не слушались, и хотелось зареветь в голос, но я боялась. Боялась, что, если он услышит хотя бы всхлип, снесет дверь и ворвется сюда…

— Маделин! — голос Роутега донесся из-за запертой двери, перекрывая шум воды.

Я замерла, в очередной раз выронив мыло.

И вдруг…

Самым непостижимым образом я вдруг услышала будто совсем рядом, словно кто-то прошептал, касаясь виска: «Маделин… Мадди…»

Наверное, истерика достигла апогея, потому что, вместо того чтобы испугаться, я подавила очередной всхлип и тихо спросила:

— Что?

Ответил мне Роутег, зло сообщив:

— Я жду внизу. Пять минут. Спускайся.

От его тона, от мысли, что придется вновь оказаться рядом с ним, меня затрясло снова, задрожали руки, и тут…

«О, наконец вы меня слышите. Замечательно. Здравствуйте, Маделин, как самочувствие?»

Первое, что я сделала, — это посмотрела в зеркало. В нем отражалась совершенно мокрая и местами покрытая пеной я, на которую сверху лилась вода. Должна признать, я выглядела немного сумасшедшей, особенно если учесть пену вокруг рта.

«Во-первых, должен сообщить — вы совершенно нормальны», — слегка иронично продолжил все тот же голос в моей голове.

— Правда? — Лично у меня в этом появились сомнения.

«Гарантирую. — Я услышала, как хмыкнул неведомый собеседник. — Во-вторых, что бы ни происходило сейчас, относитесь к этому проще, в данный момент мы не ставим целью вас вытащить, самостоятельно вам из петли не выбраться, ваша задача лишь обозначить для меня ваше местонахождение».

Нервно стерев пену со рта, я одними губами спросила:

— А вы… кто?

«Вампир», — последовал краткий ответ.

Наверное, я зря стерла пену — сумасшествие до меня явно добралось, а так с пеной оно выглядело… определеннее, что ли.

— Вампир, значит, — протянула, глядя на отражение в зеркале большими круглыми глазами.

«А вы полагаете, что кому-либо иному удалось бы наладить с вами ментальную связь?» — язвительно поинтересовался он.

— Нет, — я поднялась, выключила воду, — я полагаю, что вампиров не существует и происходящее сейчас — плод моего больного воображения.

«И оборотни тоже плод вашего воображения, Маделин?» — с интересом спросил он.

— Хорошо бы так…

«Полностью разделяю вашу точку зрения, можете считать меня расистом, но я и сам не слишком жалую „блохастых“. Где вы сейчас, Маделин?»

Идиотский разговор. Но почему-то я все равно ответила:

— В доме Роутега.

Секундное молчание — и сокрушенное:

«Это плохо, Мадди. Давно вы там?»

— С момента прибытия в этот город.

«Паршиво. Как вы себя чувствуете сейчас?»

Почему-то сказала правду:

— Мне очень страшно.

«Я понимаю», — в его голосе больше не было ни иронии, ни насмешки, тон совершенно серьезен.

А затем он спросил:

«Вам пришлось пережить насилие, Маделин?»

И я медленно сползла обратно в воду. Как же точно он охарактеризовал случившееся, и как же больно от этого было.

«Не молчите, Маделин, — голос словно совсем рядом, кажется, стоит обернуться — и понимающий мужчина будет стоять за твоим плечом, — мне нужно знать ответ».

И я прошептала:

— Да.

«Я очень сочувствую вам. Он оставил укусы на шее или же на внутренней стороне бедер?»

Что?!

— Нет!

«Это радует. Значит, шансы вытащить вас остаются на прежнем уровне».

— И каковы же мои шансы? — поинтересовалась я.

«Один к двадцати на данный момент», — совершенно спокойно ответил мой неведомый собеседник.

Называть его вампиром язык не поворачивался.

— Звучит не слишком оптимистично, — была вынуждена признать я.

«Бывало и хуже. — Мне вдруг подумалось, что он где-то там улыбнулся уголком рта. — Если Адэхи действовал согласно плану, мы вытащим вас уже сегодня ночью. Но пока я не получил отчет от него, обнадеживать рано».