Со мной летела бомба - Майоров Сергей - Страница 44

— Пойдем… — с трудом отводя взгляд от уронившего голову бандита, промолвил Дима. — Мать моя, чем мы занимаемся…

— Своей работой.

Подняв с пола два магазина от «АКМ», я сунул их за пояс. Пора убираться отсюда и подниматься наверх. Когда Юнг поймет, что его люди мертвы, он просто перекроет все выходы и запрет нас здесь, как в барсучьей норе. Если они еще обнаружат Ваньку и тот не успеет сообщить Обрезанову адрес, мы здесь сами сдохнем через неделю.

Понимая, что такие мысли на меня навевает вид изувеченных трупов, я решительно двинулся по коридору. Выход где-то рядом. Когда эти трое выскочили на нас, мы их услышали не издалека, а сразу рядом.

Дима шел за мной. Я слышал, как он вставляет в приемник под цевьем новую партию смертоносных зарядов.

— Пальбу они уже слышали, — пробормотал он. — Сейчас ждут результата. Сергей, на выходе нам нечего делать. Нас превратят в фарш.

Я огляделся. Что это? Над нашей головой, уходя в стену, располагался воздушный лабиринт. Труба квадратного сечения с прикрученной снизу решеткой. Осторожно выглянув за угол, я смерил расстояние до выхода. Метров восемь-девять. Маловато. Если даже разнести к чертовой матери эту решетку, то залезть в воздуховод и удалиться от этого места будет просто невозможно. Не хватит времени. За спиной оставалась последняя перед выходом дверь. Я вернулся и дернул ручку. Створка послушно отворилась, открывая передо мной прекрасный вид: лестница, уходящая вниз. Третий уровень? Не много ли для одного скромного замка? А что там? Государственные преступники, неприкосновенный запас золота или Циклоп на цепи? Я уже ничему не удивлялся. Будем бить врага его оружием.

— Выноси решетку!

По взгляду Верховцева было видно, что он понял мою не совсем разумную мысль.

Впрочем, если отталкиваться от разумного начала, то самым логичным была бы сдача в плен.

Два прозвучавших выстрела оглушили меня, как кувалдой. Коридор моментально заполнился пылью штукатурки и ставшим уже отвратительным запахом пороха. На пол посыпались обломки дюралюминия и металлических составляющих. Смог еще не рассеялся, а в потолке, в районе воздуховода, уже чернело пятно. Мы бросились вниз по лестнице. Если это обманет корейцев, то не более чем на минуту.

А лестница закончилась уже через два пролета. Мы аккуратно выбрались на нижний этаж и осмотрелись.

Где нас не ждали, так это здесь. Резко распахнув очередную дверь, я завис между небом и землей…

Яростно махая руками, я пытался хоть на сантиметр вернуться назад, к двери. Носки «докерсов» скользили на краю ограждения вольера, и я с ужасом смотрел вниз. Там, в двух метрах подо мной, стояло и хохотало в нетерпении стадо гиен.

Только сейчас я впервые рассмотрел этих животных. Ничего более отвратительного я не видел, клянусь…

Слюнявые, улыбающиеся от понимания скорого обеда гиены… На канале ВВС я часто видел их, но смотреть на них в экран телевизора — это одно, а стоять над ними — это другое.

Дима резко дернул меня за пуловер, и я отскочил к двери. Тяжело дыша, мы оглядывали раскинувшуюся перед нами панораму. Гиены все поняли. Сейчас их будут кормить. Пропитавшаяся кровью повязка на ноге опера усиливала их аппетит. Несмотря на то, что достать нас они не могли при всем желании, я почувствовал, как у меня пересохло во рту.

Прижимаясь к стене, мы двинулись к выходу из этого вольера. Несколько гиен, прыгнув, попытались нас достать, но, не долетев до наших ботинок метра, плюхнулись на землю. Я поблагодарил мысленно Юнга за то, что тот не увлекается леопардами. Те бы уже хрустели нашими костями…

Пока мы шли, Верховцев безостановочно говорил. И я его понимал. Пока говоришь, не успеваешь бояться. Мысли переключаются на другое. Сколько же еще так идти?

Все… Последний шаг — и мы оказались на большой площадке, засыпанной песком. Пот, стекая по переносице, застилал глаза. Стянув с себя пуловер, я бросил его через ограждение.

— Жрите!

Температура здесь была гораздо выше, нежели в обычном доме. Ничего удивительного. Если ты решил устроить здесь маленькую родину, то и климат должен быть соответствующим. Юнг педантичен до мелочей. Дима, который все это время продолжал оставаться одетым, стал повторять мои движения. Куртка через спину, свитер через голову… Наконец мы остались в одних рубашках. Ткань была насквозь мокрой и прилипала к телу.

— На бережке умыться не желаешь? — я вопросительно посмотрел на друга и кивнул на лужу в вольере. Нужно же гиенам где-то пить….

Тот покосился на стаю, которая изменила свое движение и опять приближалась к нам, хохоча и повизгивая. Теперь дорогу к нам им преграждал не барьер высотой в два метра, а ограждение из сетки рабица.

— Пойдем-ка отсюда. Да побыстрее…

Мы заковыляли по песку. Отвратительный запах в помещении слегка притуплял чувство страха, но было очень много причин, по которым нам не следовало здесь оставаться.

Почему-то лишь теперь, выйдя из огромного вольера, я понял, что если Ольга здесь была в момент нашего проникновения, то искать теперь ее просто бессмысленно. Юнг прекрасно понимает, как она важна для меня. Он дает себе отчет в том, что весь ход моих размышлений и доказательств строится только на ней. А зачем она ему нужна? Да еще при таком раскладе?..

Мои пессимистические выкладки прервала автоматная очередь. Крошки бетона, отлетевшие от стены, ударили мне в лицо!

— Серега, назад! — обернулся Верховцев — я шел следом. — Их там человек пять!

«Назад» — это к гиенам… В нос, словно боксерская перчатка, снова ударил отвратительный запах. Выбежав к вольеру, мы оказались на совершенно открытом месте. Спрятаться можно было лишь за корягами и камнями. Но все это находилось внутри территории, огороженной сеткой…

Гиены раздраженно реагировали на шум. Они видели людей, которые не покормили их, а ушли. И сейчас снова появились. Они подобрались к самой сетке. Очевидно, предчувствуя скорую добычу, они желали ухватить ее первой, поэтому бросались на сородичей, стараясь занять ближнее к ограждению место.

Скоро будет пища…

Я уже слышал возбужденную речь за дверями, разделяющими вольер и коридор. Преследователи стояли у дверей, готовясь ворваться внутрь. Я не знаю корейского, но уверен, что за дверью экспромтом рождался план нашего убийства или пленения. Скорее — пленения. Я был нужен Юнгу живой.

Вспомнив о Юнге, я понял: мной опять овладевает безумие. Как тогда, в здании администрации авторынка. Ярость, перемешанная с безысходностью.

— Вышибай калитку! — приказал я Верховцеву, показывая на щеколду в ограждении.

Дима с неподдельным страхом посмотрел на меня.

— Вышибай!.. — заорал я что было мочи.

Верховцев повернулся к калитке, и в огромном замкнутом пространстве вольера раздался громоподобный выстрел. Заряд разнес в щепки деревянные стойки, на которых крепилась дверца, и выбил массивный замок. Гиены, услышав доселе неслыханный звук, среагировали на него как на разряд электрического тока. Но это был не испуг, а ярость.

Перед ними было свободное пространство. Не было сетки, в которую они тысячи раз утыкались своим мордами. Была свобода и пища…

Гиены бросились на нас, заполнив все пространство до самых дверей. Пища в лице оперуполномоченных уголовного розыска заскочила на полуметровый выступ над вольером и стала быстро подвигаться к другому концу помещения. Нам нужно было успеть до первого выстрела в нашу сторону. Любой рикошет мог столкнуть нас с парапета, и тогда… Даже думать об этом не хотелось. Я быстро окинул взглядом помещение. На противоположной стене виднелось сооружение, напоминающее формами вышку для прыжков в воду. Но это была не вышка, а балкон. Он зависал над вольером на высоте трех метров. Если сейчас я увижу на нем хоть одного корейца с оружием в руках, то можно начинать быстро вспоминать всю жизнь. Только быстро, иначе не успеешь и этого…

Если бы корейцы имели возможность видеть сквозь стены, то первое, что они сделали бы, — это забаррикадировали дверь со своей стороны. Но, к счастью, Всевышний еще никого не одаривал подобными способностями.