А ведь жизнь так коротка (А жизнь так коротка) - Чейз Джеймс Хедли - Страница 18

• Предыдущая
• 18/34
• Следующая

Паркинс сказал, что ей повезло и отделалась она всего лишь годом. Клер ничего не сказала о своих сообщниках, сказала, что воровала более года, но отказалась признаться, что была участницей банды.

Она освободила Гарри от всяких подозрений и все время, пока она была в тюрьме, никакого воровства такого типа не происходило. Банда притихла.

Паркинс был разочарован, когда не смог установить связи между Клер и Робертом Брэди. Она признала, что Брэди один из ее друзей, но отрицала, что они работали вместе.

Брэди исчез, как только дела стали разворачиваться плохо для него.

Паркинс думал, что он покинул Англию и уехал, несомненно, в Америку.

«Я не думаю, что его скоро увидят в Лондоне, – прокомментировал полицейский. – Тип со спутанными волосами тоже исчез».

Гарри сделал все, чтобы обеспечить защиту Клер. Она поручила ему продать все, что у нее было, но он сохранил несколько платьев, которые спрятал в своей комнате. Автомобиль, радиоприемник, бар на колесиках были проданы.

Драгоценности были изъяты полицией и отданы их владельцам.

После приговора у Клер осталось совсем немного: несколько платьев, несколько книг, ручка и сумочка. Все это Гарри хранил у себя.

– Я приготовлю ей домашний очаг, – сказал он Муни. – У меня есть время, чтобы заработать деньги, и я их заработаю.

Но совместное с Муни дело ничего не дало. Как Гарри и предвидел, жители Сохо предпочитали зарабатывать деньги, а не тратить их на портреты.

Увеличенный снимок Муни не привлек ни одного клиента.

– С такой мордой, – усмехнулся Муни, – можно распугать всех.

Но Гарри знал, что портрет получился замечательный. Он понял, что это еще раз доказывает, что он незаурядный фотограф. Поэтому Гарри отказался убрать портрет с витрины. Он вернулся к своей прежней работе и снимал прохожих на улицах. Том и Джон больше не работали на них. Дорис отказалась уйти, предпочитая жить на половину зарплаты до тех пор, пока положение не улучшится.

Муни все время предсказывал катастрофу и повторял Гарри, что следует закрыть фотографию.

Потом пришла удача. Однажды он находился в конторе вместе с Муни. Шел дождь, и он смотрел на свинцовое небо, думая о том, выходить на работу или нет, когда элегантный мужчина остановился перед портретом Муни. Гарри с завистью смотрел на него. Тот был одет со вкусом. Ему было не больше сорока лет и у него был вид преуспевающего человека.

– Кто сделал этот портрет? – спросил он, подходя к ним.

– Я.

– У вас есть еще такие же?

– Нет, к сожалению. Я только начал работать в этом жанре.

– Не хотели ли бы вы делать портреты для меня? Может быть, вы слышали обо мне, если интересуетесь театральной жизнью.

Гарри взял визитную карточку, которую ему протянул неизвестный: «Аллан Симпсон!» Самый известный режиссер в Лондоне!

– Да, разумеется, мистер Симпсон.

– Хорошо. Приходите завтра после полудня в наш театр с вашим материалом и сделаем несколько снимков. Если портреты получатся, мы сможем договориться.

Это произошло пятью месяцами раньше, а теперь Гарри работал на Симпсона за двадцать пять фунтов в неделю. Это было почти невероятно. Гарри с трудом верил в свою удачу. Каждый раз, когда Симпсон запускал новый спектакль, у него было много работы. Но в промежутках между спектаклями ему практически нечего было делать. Но он подписал с Симпсоном контракт, в котором говорилось, что Гарри больше не может нигде работать.

Поскольку он был обязан удаче благодаря портрету Муни, он добился у Симпсона работы для Муни за пять фунтов в неделю. Гарри добавлял ему пять фунтов из своего заработка, и Муни занимался установкой прожекторов. Гарри также нанял Дорис, которой платил пять фунтов из своего кармана и у него еще оставалось пятнадцать фунтов, больше, чем он зарабатывал до этого.

Ему удавалось экономить несколько фунтов каждую неделю. Он сохранил свою комнату у миссис Вестерхэм и его единственным серьезным приобретением был маленький «морис», купленный по случаю за тридцать четыре фунта. Это была не лучшая покупка, так как машина все время ломалась. Однако, он ездил на ней, когда у него была работа ночью. Эта машина и довезла вот до этой двери тюрьмы, откуда он должен отвезти Клер. Она сказала, что он забудет ее. Но он ее не забыл, а любил ее еще сильнее, чем прежде. Пусть она ему лгала, пусть была воровкой, он ее простил. Она его любила, это определенно. Она лгала ему из-за любви. Любит ли она его еще? Это волновало Гарри больше, чем прошлое Клер. Будет ли она счастлива, или будет стыдиться? А, может быть, рассердится, если его увидит.

Он сказал Муни, что поедет за Клер. Она нравилась Муни. То, что она была воровкой, его не трогало. Ведь она отдалась полиции, чтобы освободить Гарри от подозрений. Муни находил это шикарным. «Девушка, способная сделать так, замечательная девушка, – заявил он спокойно. – Иди за ней. Даже, если это ей не доставит удовольствие, она об этом вспомнит позднее. Женщины любят, когда им уделяют внимание».

Минуты текли медленно. Было пять минут шестого. Вдруг послышался скрип открывающихся дверей и на мокрой дорожке появилась Клер. Она выходила из тюрьмы такой же, какой и вошла: высоко подняв голову и сжав губы. На ней был тот же самый хорошо сшитый костюм, который она одела на сеанс фотографирования. В руках она держала маленькую шляпку.

Вышел охранник, что-то ей сказал, дружески похлопал по руке, но Клер не обратила на это внимания.

Она быстро направилась к машине, которая стояла у тротуара.

Сердце Гарри забилось изо всех сил. Он с трудом дышал. Он не способен был сделать ни одного движения и только, когда Клер появилась рядом, ему удалось собраться, открыть дверь и выйти из автомобиля. Она мгновенно остановилась, и они молча переглянулись.

– Здравствуй, Клер, – хрипло сказал Гарри.

– Здравствуй, Гарри, – ответила она ледяным тоном. – Что ты делаешь здесь?

Он остановился почти рядом с ней, удерживая желание обнять ее.

– Ты меня не ожидала. Клер? Я пришел, чтобы отвезти тебя домой.

– У меня нет дома, – сказала она холодно.

– Не стой под дождем. Ты промокнешь. Я уверен, что ты хочешь покурить.

Хотя она и пыталась сохранить на лице твердое выражение, ее губы затрепетали. Она поднесла руку ко рту.

– Нет… нет… Я не сяду. Я вернусь пешком.

Он взял ее за руку. Она дрожала, но не вырывалась и не оказывала сопротивления, когда он усадил ее в автомобиль.

Гарри закрыл дверь и, обойдя машину, сел на свое место за рулем.

– Бери, – сказал он, кладя пачку сигарет и коробку спичек на ее колени. Я заведу мотор. На это нужно время.

Возясь со стартером, он смотрел в пустоту, чувствуя настроение Клер, которая дрожала рядом с ним, не прикасаясь к сигаретам.

Вдруг она сжала руки и начала рыдать. Не глядя на нее, он взял ее за руку. Она прижалась к нему.

– Ничего, милая, – пробормотал Гарри, обнимая ее за плечи, – я с тобой и я тебя люблю. Все устроится. О, Клер, моя любовь…

К счастью, у миссис Вестерхэм была свободная комната рядом с комнатой Гарри. Он поспешил нанять ее и с помощью Дорис и Муни привел в порядок. Она, конечно, не была похожа на прежние апартаменты Клер, но, несмотря на потертый ковер и старые обои, выглядела неплохо.

Гарри толкнул дверь и ввел Клер.

– Это временно, пока не найдем лучшее, – уверил он Клер. – Я могу уверить тебя, что кровать комфортабельна. Я ее уже испытал.

Клер едва оглядела комнату. Бросив сумочку на кровать, она подошла к окну. Все время, пока они ехали, они практически молчали. Клер во все глаза смотрела на улицы, магазины, прохожих. Этого зрелища она была лишена девять месяцев.

Гарри не пытался завязать разговор. Он удовлетворился тем, что сидел рядом с ней, смотрел время от времени на нее и вел машину на Ленокс-стрит.

– Я тебя оставлю на секунду, – сказал он. – Ты, наверно, хочешь привести себя в порядок. Когда будешь готова, придешь в мою комнату? Это как раз напротив. Я приготовлю пока кофе.

• Предыдущая
• 18/34
• Следующая