Край без Короля или Могу копать, могу не копать - Барановский Вадим - Страница 22

— Перестань, — сказал Фонси. — Не сейчас. Сейчас надо поесть. Сам удержишь ложку?

— Не надо мне никакой ложки, половинец! Лучше умереть, чем жить рабом! Клянусь Гламдрингом, я...

— Сиди тихо! — рассердился Фонси. — Стражник идёт!

Стражник действительно подошёл и многозначительно поиграл плёткой. Торн дёрнулся ещё несколько раз, но поняв, что ничего у него не выйдет, злобно покосился на стражника и уселся на землю рядом с Фонси.

— Меня одного притащили? — спросил мальчик.Одного, — ответил Фонси, доедая свою кашу.

— Значит, Лунга и Бера убили... — большец ударил кулаком по земле. — Всё из-за вас, половинцев!.. — он повернулся к Фонси, — ...Ты! ты там был, я тебя видел! Из-за тебя!..

— Что из-за меня? — не понял Фонси. — Я-то тебе что сделал?

Цепь дёрнулась — пора трогаться в путь. Всю дорогу Торн тащился следом за Фонси и рассказывал ему, что это он, Фонси, виноват в его, Торна, теперешнем положении, а также в смерти Лунга и Бера. Из слов мальчика Фонси составил себе примерную картину произошедшего.

Потеряв из виду Фонси, мальчики продолжили погоню за Шельмецом до самых городских ворот, где Шенти юркнул в кусты и исчез — молодец, Шенти! Поглощённые поисками хоббита, молодые большецы не заметили, как на них напали. Перед Торном внезапно оказался толстый приземистый орк — вероятно, Кончат, подумал Фонси — и стукнул мальчика по голове. Следующие несколько дней прошли для Торна, вероятно, как в сплошном лихорадочном бреду: его волокли на себе, перекидывая с плеча на плечо, передавая из рук в руки, время от времени роняя на землю. В сознание он приходил во время дороги редко и ненадолго.

Резкий звук рога донёсся откуда-то из головы обоза, и Торн врезался прямо в спину остановившегося Фонси. Хоббит развернулся и схватил мальчика за плечи.

— Когда мы с Сумбо гонялись по всей норе за котом и разбили матушкину супницу, то батюшка надрал задницу вовсе не коту, а Сумбо и мне, — сказал Фонси, глядя снизу вверх в лицо Торну. — Если твои друзья убиты, в их смерти виноваты только их убийцы, и никто больше. Понял?

— Что ты знаешь об убийцах и убийствах, половинец?

— То, что меня не так давно чуть не застрелили из лука, а потом чуть не закололи кинжалом. — Фонси толкнул Торна ладонями в грудь. — И запомни, я тебе не половинец! — он вытянулся во весь рост, стараясь казаться выше. — Я периан!

Торн отступил на шаг и как-то весь осунулся, ссутулясь и опустив руки. Постояв так, мальчик опустился на землю и закрыл лицо руками. Плечи его задрожали.

— Смотри, вон твой муж, — издевательски сказал сосед Фонси светловолосой девочке. — Такой же плакса, как ты.

Он говорил на северном наречии и не слишком разборчиво — во рту у него недоставало зубов, — но Фонси его понял.

— Кашу мне отдашь, поняла? А то опять побью, и этот толстый увалень тебе не поможет, — дружелюбным голосом сказал мальчишка.

Фонси похолодел. Вот почему он последние пару дней не слышал, чтобы с девочкой говорили грубо. Маленькие поганцы обманули его, зная, что он не понимает языка и может только различить угрозу или презрение в голосе. Но кого это мальчик назвал толстым увальнем? Его, что ли?

Девочка кивнула и опустила голову, так что упавшие волосы закрыли ей лицо.

Фонси не знал, что делать. Заговорить с мальчишкой на северном наречии? И что сказать? Ай-яй-яй, нельзя? Или побить? Но он же ребёнок совсем, хоть и ростом с Фонси.

— Прости, — раздался голос у хоббита за спиной, и Фонси обернулся. Торн смотрел на него красными глазами, но лицо его было сухим. — Меня Торн зовут, а тебя?

— Фонси. Хильдифонс Тук.

— А меня — Араторн, сын Арадора, внук Аргонуи. Прости, что мы тогда погнались за вами, — мальчик усмехнулся. — Мы просто очень испугались.

— А ты прости Шель... Шенти, что он вас напугал. Мы сначала думали просто спрятаться.

— А что этот сказал про меня? Я на их тарабарщине не понимаю.

Фонси передал Торну слова соседа. Молодой большец шагнул вперёд, тронул соседа за плечо и, как только тот обернулся, ударил кулаком в нос. Пока ошеломлённый сосед в слезах утирал брызнувшую кровь, Араторн подошёл к девочке, обнял её одной рукой за плечо, ударил себя кулаком в грудь, а соседу и всем любопытным — посмотреть на то, что происходит, подтянулось человек пять прикованных поближе — этим самым кулаком погрозил.

Бормоча проклятия, сосед попятился, обернулся к подошедшим поглазеть и прикрикнул на них, что смотреть тут не на что.

— Не бойся ничего, — сказал Араторн девочке. — Я беру тебя под свою руку.

Девочка посмотрела на него и в первый раз за всё время улыбнулась.

С появлением в обозе Торна Фонси стало несколько веселее. Торн знал много сказок и былей и охотно рассказывал хоббиту разные случаи из жизни своих предков — вождей полукочевого народа таркъров или Разъезжей Стражи, или, как они называли себя сами, дунедайн. Девочка — она так и продолжала молчать — подсаживалась к ним поближе и тоже слушала — видимо, Западный Всеобщий был ей знаком.

— Так ты говоришь, этот Малбет даже мечам судьбы предсказывал? — сказал Фонси, вытирая рот от каши.

— Да, — кивнул Торн. — Например, меч моего дяди упокоится в могиле великого короля, а меч моего отца сразит древнее чудовище. Жаль только, что прежде того эти мечи уйдут из нашего рода.

— Славно, — кивнул Фонси. — У нас никто никому ничего не предсказывал, разве что матушка, когда жива была, умела здорово предсказать урожай картошки. Или один раз Гэндальф...

— Ты знаешь Гэндальфа? — удивился Торн.

— Знаю, как не знать, — пожал плечами Фонси. — У нас его все знают. Вот помнится, недавно за завтраком...

— Гэндальфа, — перебил Торн. — Старый такой волшебник, в сером плаще.И в шляпе, и с посохом таким корявым. Здорово умеет запускать огненные забавки. А что, бывает какой-то другой Гэндальф?

Араторн ничего не ответил, но посмотрел на Фонси с большим уважением. Хоббит улыбнулся и завёл длинный рассказ о том, как молодой Геронтий Тук впервые повстречался с Гэндальфом Серым.

По ночам теперь было очень холодно. Больших костров Кърмахън разводить не разрешал, и дети жались друг к другу для тепла.

Фонси, как обычно, не мог заснуть и вслушивался в разговор часовых у крохотного костерка. Сейчас там сидел сам Кърмахън и поучительным голосом рассказывал что- то молодому охраннику, делящему с ним первую стражу.

— ...никогда не связывайся ни с Кзагом, ни с Кончагом, и самое главное — никогда не становись у них поперёк дороги. Они служат Гългару Гундабадскому. Я видел их работу года два-три назад.

— А что они наработали, дядя Кърмахън?

— В одной деревне на берегу моря рыбаки выловили что-то из воды. Какую-то таркърскую кудесину, стародавнее колдунство. И давай рядить, куда девать её. Кто-то проболтался об этом деле на Зимовье, и дошло до Гългара. Когда Кзаг и Кончаг туда пришли, то кудесину отобрали сразу, старосте рыбаков выпустили кишки — зачем сам кудесину в Гундабад не отнёс — ну, это всё понятно, это порядок. А вот потом заставили они всю деревню искать в море ещё одну такую же кудесину — с чего уж они решили, что там ещё есть, не ведаю. И за каждую неудачную попытку резали по рыбаку или рыбачке. Извели так полдеревни, плюнули и ушли обратно в Гундабад.

— А с остальными что стало?

— А остальные, если бы не я, передохли бы с голода — мало их осталось, да и все большие лодки им Кзаг перепортил. А я как раз проходил тогда мимо с обозом и имел с собой на продажу мучицы, да ячменя, да сушёной зелени, да солёной оленины, да грибов — я у них на эти припасы скупил всех сироток, сколько было, да ещё несколько вдовиц забесплатно увязались с парнями.