Равноценный обмен (СИ) - "Olivia" - Страница 82

— Так может, это продавец бабу свою трахал? — предположил один из собравшихся.

— А ты когда трахаешься, тоже рычишь и воешь, ровно чудище? — прищурившись, поинтересовался трактирщик. — Да и не видел никто, чтобы он баб водил! Мне Зоська, дочка моя старшая, сказывала, что он на баб вовсе не глядел! А всё почему? Потому что вомпер! Им от нас только кровь и нужна, а трахаются оне промеж собой, это всякий знает.

— Да чего тут лясы точить, — решительно заявил отец Януша, тоже бывший в числе слушателей, — охотников звать надо! Пущай они продавцу этому кол осиновый забьют, голову отрубят да сожгут нелюдя проклятого. А что вомпер он — истинная правда, Марыська, что работает у меня, сама видела, как он троих здоровенных мужиков мечом на куски порубил и досуха кровь ихнюю высосал.

— Погодь, — вмешался в разговор представительный седой мужчина, — а она-то как жива осталась?

— Боги спасли, или напился вомпер, а может, помешал кто, — ответил отец Януша, — да только теперь она за двери выйти боится и орёт по ночам, как дурная. А Януш мой три дня в горячке пролежал, еле выходили.

— Его тоже вомпер высосал? — осведомился седой.

— Не, разбойники побили, он же у меня горячий, кинулся девку защищать, вот и…

— Идём к охотникам! — решительно заявил трактирщик, и толпа, оживлённо переговариваясь, двинулась к штабу охотников за колдуньями, которые в последнее время на нелюдей переключились, поскольку чародеев в Новиграде не осталось.

В магазине игрушек охотников поджидало разочарование. Когда они, выломав дверь, ввалились внутрь, там не оказалось никого. Продавец-вампир бесследно исчез, равно как и хозяин магазина, некий Детлафф ван дер Эретайн, которого тоже в вампиры записали. И немудрено — уж больно мрачный да мутный тип был этот Детлафф. Его и видели-то в городе всего несколько раз, а за прилавком он никогда не появлялся. А зачем рожу прятать, если ты — не вампир, не чародей или нелюдь? Честному человеку это без надобности!

В жилых комнатах магазина охотники увидели испачканную в крови кровать, а в туалетной нашли окровавленную одежду, принадлежавшую, судя по размеру, продавцу. Больше ничего, уличающего в вампиризме, обнаружить не удалось, но и найденного оказалось достаточно, чтобы опечатать магазин и объявить его покинутым логовом вампиров.

Потом из магазина незаметно вынесли всё мало–мальски ценное, а сам он сгорел через пару недель. Кто именно это сделал — было неизвестно, а тушить пожар никто из горожан не спешил. Они собрались у пылающего здания, следя за тем, чтобы пламя не перекинулось на соседние дома, и судача о том, что давно нужно было спалить логовище кровососов, чтобы не дай боги, они не вздумали вернуться.

На следующее утро на пепелище появился священник и щедро полил ещё дымящиеся угли святой водой, бормоча себе под нос молитвы. Когда всё окончательно остыло — пришёл снова и заколотил несколько осиновых кольев, ведь всем известно, что осина — лучшее средство от вампиров! А потом кто-то из горожан ещё и чеснок по пожарищу разбросал, видимо решив, что одних кольев для двух вампиров будет маловато.

========== Эпилог. Часть 1 ==========

Десять лет спустя.

— Zireael, ты готова? — спросил Аваллак’х, заходя в спальню и глядя на причесывающуюся Цири.

— Почти, — улыбнулась она, бросила взгляд на своё отражение, нахмурилась, а потом решительно стянула пепельные волосы в узел на затылке. — А ты?

— Да, — эльф улыбнулся, но тут же озабоченно спросил, — а где Арамиль?

— Как где? — приподняла бровь Цири, поднимаясь со стула. — Я думала, он с тобой…

— Был, — нахмурился Знающий, — но ему быстро надоело смотреть на то, как я рисую. Ты же знаешь, как сложно нашему сыну усидеть на месте, — Цири кивнула и эльф продолжил: — Он сказал, что пойдёт и поторопит тебя, потому что ты, цитирую: «Уж больно долго перед зеркалом вертишься, совсем как невеста!»

— Он не заходил, — покачала головой Цири, — правильно Трисс говорит: шило у него в заднице! И в кого только…

— А ты не догадываешься? — усмехнулся Аваллак’х. — Кто у нас любитель большаков и дальних странствий? Кого когда-то занесло в Брокилон?

— Ладно, убедил, — махнула рукой ведьмачка, — лучше скажи, где будем искать его теперь?

— Не в лаборатории — это точно, даже если Арамиль снова стащит ключ, в чём я лично очень сомневаюсь, он не сможет пройти через магический барьер. К тому же, попади он туда, мы бы уже об этом узнали.

— Да уж, — кивнула Цири. — Но если не там, то где?

— Я догадываюсь, пошли, — эльф решительно пошагал к двери, а Цири последовала за ним, надеясь, что сын не успел найти очередные приключения на неугомонную пятую точку.

***

Арамиль появился на свет восемь лет назад. Ребёнок, на которого Аваллак’х возлагал большие надежды, будучи совершенно уверенным, что именно в нём Ген Лары проявит себя ярче всего. Рассматривая лежащего в колыбели голубоглазого и светловолосого сына, Знающий уже предвкушал, как будет обучать его всему, что знает сам, как научит путешествовать между мирами и владеть своей силой. Вырастит из сына самого могущественного Aen Saevherne из всех когда-либо существовавших. Арамиль превзойдёт Карантира, его самого и даже Цири — разве может быть иначе? Мечтать об этом было так упоительно и приятно, что даже плач ребёнка не отвлекал, не мешал и не раздражал.

Аваллак’х часто брал сына на руки и выносил в сад, рассказывал ему, совсем ещё крохе, о блестящем будущем, которого его ожидает и улыбался комичной серьёзности, появляющейся на личике малыша. Знающий души не чаял в своём долгожданном сыне. И даже когда глаза ребёнка стали зелёными, а волосы начали стремительно темнеть, он не увидел в этом ничего плохого. В конце концов, отец Цири был темноволосым, так что ничего удивительного, не чёрные же, как у…

Но сюрпризы на этом не закончились. Ещё толком не научившись ходить, Арамиль пустился в исследования дома и сада, и очень часто обнаруживался совершенно не там, где был всего пару минут назад. И виной этому были вовсе не врождённые способности к телепортации, проявившиеся в столь нежном возрасте, а неугомонность, непоседливость и бьющая через край энергия.

С телепортацией же в частности и с магией вообще дела обстояли плохо. Нет, не плохо, а отвратительно, потому что ни малейших магических задатков в сыне Аваллак’х так и не смог обнаружить. И надежда, что они всё-таки проявятся, с каждым днём слабела. Арамиль оказался совершенно обычным ребёнком, Предназначение, так много обещавшее, то ли просто обмануло, то ли пошутило над Знающим в очередной раз.

А Цири вообще стала вести себя странно сразу после рождения сына. Аваллак’х часто ловил на себе её испытывающий взгляд, да и от Арамиля она никогда не отходила надолго, словно боялась, что тот исчезнет или его… украдут. Иногда эльфу казалось, что Цири просто ревнует его к сыну, и однажды он всё же вызвал её на откровенный разговор, решив положить конец странностям раз и навсегда.

Сначала ведьмачка пыталась уйти от прямых ответов, но у неё никогда не получалось его обманывать. Не вышло и в этот раз. После долгого и нудного почти допроса, Аваллак’х наконец-то узнал причину, которая шокировала его: оказывается, Цири до сих пор боится, что он заберёт сына и исчезнет, что на самом деле ему была нужна вовсе не она, а ребёнок. То, что от неё так жаждали получить сначала Ауберон, потом — Эредин и Вильгефорц.

Тогда Аваллак’ху стоило немалых трудов успокоить Цири и убедить в том, что она ошибается. А до конца ведьмачка поверила ему, только когда Арамилю исполнилось пять лет и стало совершенно ясно — ген Лары в нём не проявился. Аваллак’ху даже показалось, что Цири это обрадовало, она успокоилась, и жизнь снова вошла в нормальную колею. Почти нормальную, потому что Арамиль ни минуты не мог усидеть на месте, и чем старше становился, тем опаснее делались его проказы.

Пальму первенства до сих пор удерживал взрыв в лаборатории, который сын устроил совершенно случайно. Ему, тогда уже семилетнему, было строго-настрого приказано никогда не заходить туда одному и ничего не трогать, особенно — разноцветные склянки с зельями, великое множество которых стояло на полках. Но запрет, как известно, только усиливает желание совершить недозволенное, а Арамиль в этом плане никогда не был исключением из правил, скорее наоборот.