Иномирянка для министра (СИ) - Замосковная Анна - Страница 5

Сердце выбивало сумасшедшую дробь.

Вытащив из-за пазухи блокнот, я черкнул записку привратному духу, велел упаковать женский родовой браслет так, чтобы никто не мог понять, что это, и прислать мне. Запечатал бумагу магическим знаком и отправил офицера сопровождения на всей возможной скорости мчаться ко мне домой и взять то, что дадут. Везти это в патентное бюро.

Лавентин внимательно на меня смотрел. Думаю, он всё понял, но я озвучил своё заветное желание:

— Сейчас ты достанешь мне жену. Что для этого нужно?

— Ты сам её достанешь. Попросишь у родовой магии притянуть девушку. В общем, ничего сложного.

Ничего сложного? У меня дыхание перехватило — так хотелось засмеяться. Лавентин даже отдалённо не представлял, как это для меня сложно, но теперь… Теперь…

Я вдруг понял, что улыбаюсь. Впервые за долгое время — искренне.

Может я слишком легко поверил, рано радуюсь, должен получить одобрение императора, но невыносимо хотелось, что бы всё получилось. Это шанс, который я просто не имел права упустить.

Глава патентного бюро был длором, что позволило заключить с ним магический контракт, обеспечивший строгое соблюдение условия: никому никаким способом не сообщать о сути изобретения и связанных с ним событиях.

Из всех предложенных Лавентином названий патента я выбрал наиболее точно передающее смысл, но не раскрывающее принцип: «Единовластный брак». Лавентин был против. Ещё более он возражал против регистрации патента на моё имя, но оставлять такое оружие в руках этого бесхитростного умника нельзя.

Лавентин дул пухлые губы и лишь после обещания обвинить его в покушении согласился передать права на свою грандиозную идею. Его покорность нервировала: не верилось, что он ничего не учудит. Он, конечно, мог не учудить… но не верилось.

Пока всё оформляли, офицер привёз упакованный в шкатулку браслет. Вдруг взмокли ладони, я растерянно смотрел на резной деревянный узор с черепами. Шкатулка с замком-головоломкой — подарок второй жены, купленный в Черундии.

Символично.

Воспоминание о колонии заставило вновь прислушаться к себе, ощупать сковавшее судьбу проклятие.

— Оставьте нас одних, — приказал я главе бюро и поставил шкатулку на софу.

Он покинул свой роскошный, отделанный золотом и бархатом кабинет.

Пока Лавентин ставил на пол портальный узел и чесал затылок, я запер дверь, проверил подсобную комнату с полными бумаг стеллажами и тоже её запер. Задёрнул портьеры.

Комната погрузилась во мрак. Я зажёг свечу.

Лохматый Лавентин склонился над ржавой коробкой портала. Как ненадёжно всё выглядело…

Свеча на столе задрожала от моего сбившегося дыхания.

— Уверен, что брак будет действительным?

Лавентин пожал плечами:

— Мой же считается, хотя жена в другом мире.

— Почему? Ведь магической связи между мирами нет. Уверен, что твоя жена не здесь?

— Уверен. Я лично засунул её в портал. Так что не переживай. А действительным брак считается, как я думаю, потому, что важен сам момент его заключения, а не постоянная связь. А если из-за её отсутствия источник магии сочтёт нас вдовцами, он вырастит новые женские браслеты, и мы спокойно женимся опять.

Может он и сможет спокойно…

— Так, — Лавентин хлопнул в ладоши. — Я вспомнил, как активировать узел. Бери браслет.

Нажав на скрытые рычаги шкатулки, я вытащил замотанный в мягкое полотно браслет. В сиянии свечи он казался золотым, среди переплетений узора просматривались пляшущие фигурки теней в балахонах.

— И что делать? — тихо спросил я.

Что я вообще делаю? Я обезумел? А если проклятье достанет жену сквозь миры?

Но ведь так я не увижу её смерти, могу никогда об этом не узнать.

Это подло, но…

Надо заткнуть совесть и просто сделать то, что надо сделать.

А потом об этом не думать.

Лавентин велел:

— Подними браслет и попроси родовую магию притянуть подходящую жену.

Я вздрогнул.

Жаль, браслет нельзя надеть на женщину не детородного возраста, иначе я бы призвал дряхлую старуху, которой скоро умирать.

Приближаясь к порталу, я ощутил колебания магии. Кожу покалывало. В овальное отверстие перехода просматривался похожий на пещеру тоннель.

— Вытяни руку и проси кого-нибудь подходящего, — скомандовал Лавентин.

Поднимая браслет к зеву междумирья, я усмехнулся. Подходящего? И кто подходит мне? Какая девушка могла бы… помочь снова ощутить вкус жизни? Существует ли та, что нужна мне и которой нужен я, нужен так же невыносимо и немедленно, как она мне?

В этот миг, когда брачный браслет в моей руке наполнялся теплом, в сердце невольно всколыхнулась мечта о крепкой любящей семье, которой у меня никогда не было, о тепле и душевной близости, желание заботиться о ком-то реальном, находящемся рядом, а не о подданных, выраженных в цифрах.

О доме, где меня любят и ждут, о детях. О семье, ради которой легче, радостнее защищать империю…

Я закрыл глаза, смаргивая, выбрасывая из головы эти бессмысленные, совершенно недостижимые из-за проклятия желания.

В меня кто-то врезался.

По пальцам скользнул шёлк волос.

Она прижалась ко мне.

Дрожала. Всхлипнула. Цеплялась за фрак, прижималась неистово, будто надеялась спрятаться на моей груди от всех бед. Стало трудно дышать.

Но я должен.

Раз уж зашёл так далеко, раз есть такой шанс — должен.

Не желая смотреть на возможную жертву проклятия, я нащупал её дрожащую руку и под край рукава приложил женский браслет. Тот потёк, охватывая тонкое, нежное запястье с лихорадочно колотившейся жилкой.

Избранница застыла. Лишь бешено стучало её сердце. Я поднял взгляд. Она смотрела на меня широко распахнутыми заплаканными глазами, в них был и ужас, и удивление.

Девушка была молода, верхняя губа — тонкая, а нижняя — пухлая, и это смотрелось невинно и соблазнительно одновременно. В растрёпанных светлых волосах мерцали золотые искры отблесков свечи.