15 минут (ЛП) - Купер Джилли - Страница 25

***

Как только воспоминание блекнет, мучительная головная боль прекращается, но теперь я вынуждена жить с правдой о том, что уже давным-давно чувствую себя лишней в семье. По сути, я — «пятое колесо» в доме Монтгомери и болезненное напоминание о Джоне Крейне.

Лара была права. Лара, которой я стала.

А я ошибалась.

— Как вы думаете, когда поступит звонок? — спрашивает Джекс, и я прислушиваюсь к разговору.

— Скоро. Не позднее завтрашнего вечера.

Отчим проводит рукой по волосам.

— Завтрашнего вечера? Она ведь просто маленькая девочка.

Джекс закусывает губу, а я сожалею, что еще несколько дней назад ненавидела его. Я вижу страх в его глазах и знаю, как сильно он любит Молли.

Пытаюсь отойти, но отчим крепко обнимает за плечи. Похоже, он не собирается дать мне сбежать, и я остаюсь на месте, уставившись в пол.

На лестнице слышны шаги, кто-то спускается вниз.

— Отправляйся к себе в комнату, — приказывает мне мама.

Она останавливается у барной стойки и наливает себе выпить. Не глядя на меня, опрокидывает в себя рюмку и командует:

— Иди.

Джекс сощурившись смотрит на нее.

— Миранда, она имеет полное право быть…

— Не спорь со мной. Не сегодня. — Мама стискивает челюсти, отказываясь смотреть в нашу сторону.

Джекс обнимает меня, и я зарываюсь лицом ему в шею.

— Завтра станет легче, — шепчет он мне на ухо. — Я люблю тебя, малышка.

Меня переполняет чувство любви к нему наряду с сожалением. Хочу обнять маму, сказать ей, как мне жаль, но она не желает ничего слышать.

С опущенной головой поспешно прохожу мимо нее и поднимаюсь наверх, шагая через две ступеньки. Оказавшись наконец в своей комнате, хлопаю дверью, падаю на кровать и рыдаю в подушку до тех пор, пока у меня больше не остается слез.

***

Уже восемь утра, но я не помню, как заснула и как пролетела ночь. Резко открываю глаза, грудь неожиданно стискивает от тревоги, и воспоминания об исчезновении Молли в торговом центре врезаются в меня, словно огромный грузовик.

Меня никто не разбудил, и снизу не доносится ни звука. Полагаю, школа на сегодня отменяется, но я не хочу спускаться вниз и торчать весь день рядом с мамой. Мне надо кое-что выяснить. Я все еще нуждаюсь в ответах, но не смогу их получить, если буду околачиваться дома.

Поднимаюсь с постели, натягиваю джинсы и самую мрачную толстовку, которую могу найти — темно-синего цвета. Все лучше, чем ничего. Расчесываюсь и собираю волосы в хвост. Смотрю в зеркало. Лицо выглядит изможденным, а в глазах застыла обеспокоенность.

Раздается стук в дверь. Задерживаю дыхание и закрываю глаза, ожидая, пока пришедший, кем бы он ни был, не уберется прочь. И когда решаю, что за дверью уже никого, стук раздается снова.

— Лара, ты проснулась? — Голос Джекса полон грусти и тревоги, и у меня не остается выбора. Подхожу и открываю дверь.

Джекс, одетый в футболку и джинсы, которых я прежде на нем не видела, стоит с маленьким подносом, полным всяких вкусняшек на завтрак. Судя по его изнуренному лицу, сомневаюсь, что он спал прошлой ночью.

— Я подумал, может, ты проголодалась.

— Спасибо. — Я прилагаю все усилия, чтобы улыбаться, пока забираю у Джекса поднос и ставлю его на стол. Желудок урчит, когда я вижу кексы и слойки. Не помешала бы еще чашечка кофе, но и так сойдет.

— Что-нибудь слышно? — спрашиваю я, не в состоянии на него посмотреть.

— Пока нет, но в ФБР считают, что звонок поступит сегодня вечером. Нам нужно оставаться здесь и… ждать.

Стараясь опять не расплакаться, говорю:

— Рада слышать.

— Можешь спуститься вниз. Майку нужно отвлечься. И мама… немного успокоилась. Она бы хотела с тобой поговорить.

— Именно поэтому ты принес мне завтрак, да? — горько спрашиваю я.

Джекс кладет руку мне на плечо.

— Спускайся, когда сможешь.

Сажусь и кусаю кекс. Довольно вкусно, но наслаждаться едой у меня не получается. Совсем. Если я никогда больше не увижу Молли, не уверена, что вообще когда-нибудь смогу хоть от чего-то получать удовольствие.

После завтрака я готова идти вниз, но тяну время. Я как-то не тороплюсь спускаться и вступать в неизбежную конфронтацию. Раздается телефонный звонок, и я, подпрыгнув от неожиданности, перерываю всю сумку в поисках трубки.

— Алло? — отвечаю я, хотя номер мне не знаком.

— У тебя есть два дня.

Речь оцифрована, и я не могу сказать, мужчина это или женщина.

— Два дня для чего? — спрашиваю я, чувствуя, как внутри все сжимается.

— Два дня, чтобы вернуть то, что принадлежит мне, мисс Монтгомери, или ты больше никогда не увидишь свою сестру.

Бросаю взгляд через плечо на дверь, а голос не умолкает:

— Не ходи к родителям или в полицию. Если сделаешь это, я прослежу, чтобы Молли умерла, и смерть ее будет нелегкой. Поняла?

Он наблюдает за мной? Подхожу к окну и поднимаю жалюзи.

— Как мне вернуть это вам?

— Завтра утром мы снова с тобой свяжемся. Позаботься о том, чтобы не пропустить звонок.

Линия обрывается.

Каждый нерв в моем теле покалывает, будто я горю. Не имею ни малейшего понятия, что имеет в виду голос и где я могу прятать «это», но мне надо все выяснить.

И быстро.

От этого зависит жизнь Молли.

Откусываю еще кусочек кекса и отпиваю немного молока, прежде чем собрать вещи. Торопливо спускаюсь по лестнице и у двери гостиной надеваю сумку на плечо. Несколько федеральных агентов сидят на диване; кофейный столик превратился в рабочую точку с компьютерами, мониторами и каким-то неизвестным оборудованием.

Как только я вхожу в комнату, Майк врезается в меня всем телом, атакуя крепкими объятиями и заставляя опуститься на колени.

— Прости, Лара. Мне очень жаль.

Глаза брата блестят.

Откидываю его волосы назад. Из-за того, что Майк считает, будто должен извиниться, мне так плохо, словно по мне каток проехался.

— Это я должна просить у тебя прощения. Здесь нет твоей вины. Только моя. Целиком и полностью.

— Ты просила меня присматривать за ней, но я этого не сделал. Мне было очень весело, и я забыл. — Майк опускает голову и закусывает губу.

Огорчение, написанное на его мордашке, обжигает мне сердце.

— Я говорила что-нибудь еще? Когда просила тебя позаботиться о Молли, что еще я сказала?

Майк пожимает плечами, а на его лице появляется отсутствующее выражение.

— Не знаю. Только… быть рядом с ней. И остерегаться…

— Остерегаться? — настойчиво подстегиваю я его. — Остерегаться кого?

— Женщины с фиолетовыми волосами.

В моей голове вдруг всплывает картина. Что-то холодное, похожее на металл, прижимается к моей шее, и по телу проходит электрический ток. Меня забрасывают в грузовик, и мир перед глазами меркнет.

Когда зрение возвращается, затененное лицо с неясными очертаниями, обрамленное фиолетовыми волосами, наклоняется ко мне и шепчет:

— Ты должна охранять видео любой ценой. Если кто-нибудь узнает, что оно у тебя, тебе конец.

Возвращаюсь в настоящее, не имея ни малейшего представления о том, когда или где это произошло. Это случилось со мной? Или с другой Ларой, до того как я изменила прошлое?

Оставляю Майка и иду в ванную. Включаю свет, внимательно рассматриваю шею в том месте, где ощутила удар электричества, и, само собой, вижу две фиолетовые отметины. Будто меня атаковал вампир.

Или электрошокер.

Распускаю хвост и распределяю волосы по плечам, чтобы больше никто не смог заметить эти следы. Когда я выхожу, Майка нет, зато перед дверью меня ждет мама. У нее покрасневшие глаза. Если ад существует, она, по-видимому, уже там.

— Привет, — натянуто говорю я тихим голосом. Не знаю, что еще сказать.

Мама хмурится и подходит ко мне. Положив руки мне на плечи, целует в лоб и притягивает в крепкие теплые объятия. Я закрываю глаза и облегченно вздыхаю. Прислоняюсь к ней, мечтая, чтобы она держала меня так вечно.