You're All I Want (СИ) - "Paula.M." - Страница 41

— Пауль, верно? — тихо спросила она меня, видимо, понимая, что я разговор начинать не собирался. Я опешил. Откуда она знает мое имя? Увидев замешательство на моем лице, она поспешила объяснить: — Вы последний в моем списке.

— А-а-а, — многозначительно протянул я.

— Вы чем-то встревожены? — осторожно поинтересовалась она и попыталась установить со мной зрительный контакт, который я старательно пытался разорвать. Я внимательно изучал свои руки, лежащие на коленях, и просто молчал.

— Знаете что, Пауль, — начала она спокойно, — я могу просто поставить вам штамп в вашей карте о посещении вами такого специалиста, как психолог, и можете идти домой, я не буду вас задерживать.

— Я не хотел вас обидеть, — начал оправдываться я, прекрасно понимая, что действительно немного рассердил ее игнорированием сказанных ею слов. — У меня все хорошо.

— Вы действительно думаете, что сможете меня провести? — некая горькая усмешка появилась на ее лице. Марианна говорила все с таким же прежним присущим только ей спокойствием, и я со страхом и восхищением понимал, что этот человек действительно видит меня насквозь. Мое явно перевозбуждение, мою перегруженность и некую томную задумчивость во взгляде. Я и сам все это понимал, но не подозревал, что люди вокруг стали такими наблюдательными.

— Это личное, — в конце концов сдался я, выдавив из себя эту избитую фразу. Она хочет, чтобы я поведал ей о своих проблемах, но у меня их слишком много и даже нет никаких определенных и внятных, которые хоть как-то можно объяснить.

— Пауль, — снова повторила она мое имя, разводя руки в стороны. Насколько я помню, в психологии это означает готовность слушать, — если это тревожит вас, то об этом нужно с кем-то поговорить. Знаете, иногда проще рассказать о чем-то наболевшем абсолютно незнакомому человеку, который не знает ваших истинных чувств, слабых мест и желаний. Абстрагируйтесь от того, что вы школе, как и от того, что я выполняю свою работу. Вам нечего меня бояться.

Я задумался и посмотрел на нее, немного нахмурившись. Я понимал, что она права, но все равно не мог вымолвить из себя ни слова.

— Хорошо, давайте поговорим как близкие друзья. Мне нечего от вас скрывать, — с улыбкой изрекла она. — Задавайте любые вопросы, которые вас интересуют.

Паника начинала медленно овладевать мной. Самым ужасным в этой ситуации было то, что все в ее сущности располагало к общению и доверию: ее мимика, ее жесты и прекрасный бархатный успокаивающий голос, приятно ласкающий слух. Таким людям сам Бог велел работать психологами. А, к черту, была не была. Мне действительно нужна помощь.

— Вы когда-нибудь влюблялись по-настоящему? — неожиданно для самого себя выпалил я такой совсем некорректный и неуместный вопрос. Девушка кивнула через несколько секунд, ехидно улыбаясь, поняв, что я все же решился поговорить с ней. — И чем это кончилось?

— Конечно, — ответила Марианна, задерживая взгляд на одном из блокнотов, лежащих на столе. — Я вместе с этим человеком уже семь лет. Так вы влюблены?

— Наверное, — задумчиво произнес я, прокручивая у себя голове все сумбурные мысли, неловкие взгляды, впечатляющие эмоции и чувства.

— Это же хорошо.

— Не совсем.

Девушка настороженно и непонимающе смотрела на меня.

— Давайте же, я только помогу.

Раз, два, три…

— Я влюблен, но не в девушку… — наконец протянул я. Марианна напряглась. Наверное, она догадывалась, что она первый человек, которому я открылся в этом плане.

— Это все меняет, — все так же спокойно произнесла она. — Так в чем конкретно заключается ваша проблема?

Я не знаю, почему я рассказывал ей о своей жизни и о своих глупых переживаниях, но какой-то внутренний голос говорил мне, что ей можно и нужно доверять. Марианна наклонилась чуть ближе и внимательно слушала мое сумбурное повествование. Я старался не углубляться в некоторые неловкие подробности, говоря только о самом важном для меня. Я со стыдом рассказывал о том, как он смущает меня, жестикулировал, пытался объяснить свои чувства, и она понимала меня, постоянно кивая и вставляя какие-то свои фразы.

— А сейчас? Вы вместе? — осторожно спросила она меня, внимательно оценивая мое потерянное состояние.

— Здесь есть некая неопределенность. И с его, и с моей стороны… И я… блять, я боюсь… — растерянно произнес я.

— Вот вы и ответили на свой вопрос, — заключила она с умным видом. Я непонимающе уставился на нее.

— Вы боитесь. Неужели вы думаете, что он этого не делает?

— Он? — усмехнулся я. — Вы серьезно? С чего ему бояться?

— Пауль… Вы описали его как очень закрытого и сильного человека как внешне, так и внутренне. Сильные люди тоже могут чувствовать. А знаете, что является самым страшным для сильных личностей? Потерять контроль над собой: над своим разумом и эмоциями. Они не могут позволить себе быть перед кем-то уязвимыми и открытыми, поэтому влюбленность значит для них в каком-то смысле гибель. Гибель воли и контроля над самим собой. Такие люди привыкли трезво мыслить и располагать другими людьми так, как хотят этого они. И поэтому, когда в их жизни появляется человек, готовый перевернуть все с ног на голову, они просто теряют себя, не понимают что делать. Они боятся.

Я смотрел на нее раскрытыми от шока глазами. Картинка в моей голове начала приобретать какую-то четкость, форму и весомый смысл. Черт, мне казалось, что она говорит правду. Это было слишком похоже на правду.

— Так что же мне делать? — растерянно пробубнил я.

— Показать ему, что вы тот человек, которому он сможет довериться. Что вы тот человек, который этого достоин. Убедите его в этом, если действительно так считаете. И ни в коем случае не лезьте в его прошлое. Если он доверяет вам, то расскажет сам.

— Марианна, вы… очень много для меня сделали, правда, — я был действительно признателен. Она пролила свет на многие вещи, в которых я был не в силах разобраться. Я уже не волновался, что она кому-то расскажет об этом.

— Пауль, ты идешь? — тихо спросил Рихард, приоткрывая дверь и глядя на нас обоих. — Я уже десять минут жду.

Я поспешно закивал, и дверь со скрипом закрылась.

— Это моя работа, — кивнула она. — Спасибо за доверие.

Мое лицо, наверное, просто надо было видеть. Я был действительно рад, что кому-то рассказал, потому что я чувствовал себя намного легче и свободнее: я наконец-то сбросил этот тяжелый психологический груз из скопления бесполезных мыслей и странных догадок, поэтому, когда мы с Рихардом покинули школу и направились в сторону парка, я пытался держать себя в руках и не радоваться так очевидно. Слишком уж все хорошо складывалось: отличная погода, хорошая компания и хоть какая-то ясность в моей буйной голове. Главное не растерять эти самые нити.

Этот день чем-то напоминал мне тот самый вечер дискотеки, когда мы сидели в холодном туалете, но, как никогда, понимали друг друга. Когда мы обошли весь парк, уже начинало темнеть и холодать, но я даже не собирался домой:

— Какие цветы любит твоя мама? — поинтересовался Рих, наблюдая за моей реакцией, - м?

— Спроси что полегче, — отмахнулся я. — Зачем тебе это?

— Не с пустыми же руками в гости идти, — задумчиво проговорил он, выудив одну сигарету из той самой пачки Томаса, которая уже почти опустела. Быстро щелкнув зажигалкой, он коротко затянулся.

— Ерунды не говори, Рихард, — серьезно сказал я, отвлекаясь от своих мыслей о возможных способах все-таки вытащить из него какую-нибудь правду. — Лучше принеси корм для кота.

— Договорились, — он усмехнулся.

Я уже начинал смешно подрагивать от холода, все сильнее и сильнее кутаясь в свой шарф и натягивая шапку на самые уши, но это совсем не помогало мне. Снег сменился моросящим дождем, и довольно сильный ветер поднимал мелкие холодные капли, направляя их прямо на нас с Рихардом. Мое тело начала пробирать мелкая дрожь. Я все сильнее сжимал металл ключей в своем кармане, надеясь побыстрее отогреться с помощью теплого чая. Приблизившись к моему дому, я про себя обрадовался, что наконец-то попаду в теплое помещение, но, с другой стороны, я готов был мерзнуть хоть всю ночь, проводя время с ним.