You're All I Want (СИ) - "Paula.M." - Страница 40

— Тилль, ты же ведь согласен со… — когда я снял верхнюю одежду и повесил ее в гардероб, рядом со мной уже не было ни Тилля, ни Шнайдера, которых я нашел уже позже, сидящих практически на коленях у медицинского кабинета.

— У Катрины идеальная грудь, — многозначительно протянул Тилль, стараясь не открывать дверь в кабинет слишком широко, оставляя лишь небольшую щелку, которая позволяла разглядеть все самое необходимое. — Мне нравятся ее линии…

— Лаура идеальна, ты только посмотри на ее задницу, нет, ты посмотри, — попутно восхищенно шептал ему Шнайдер, пытаясь увидеть еще что-либо, но Тилль закрывал ему весь обзор.

Мнение экспертов, блять. Устроили здесь научный консилиум. Все равно ни одна задница не сравнится с задницей…

— Привет, — мягкий и чуть сиплый с утра голос и теплая ладонь, которая в ту же секунду легла мне на плечо, вытащили меня из моих дурацких мыслей и заставили обернуться, чтобы взглянуть на обладателя этих чудесных рук.

— Привет, — мои губы растянулись в искренней ответной улыбке, и, переместив свой взгляд на Тилля и Шнайдера, качая головой, я произнес: — Такие идиоты…

И вот оно снова начиналось: то, что заставляло меня одновременно хотеть бежать и никогда больше не оглядываться или же навсегда остаться приклеенным к этому чертовому истоптанному и грязному полу и смотреть на владельца этого родного для меня голоса вечно. Я злился на себя, злился на свою эмоциональность, на свое неумение держать себя в руках хотя бы внешне, не выдавая своего смущения и растерянности, но я ничего не мог с собой поделать. Это странное всепоглощающее чувство было глубоко внутри меня. И вот оно снова заставляло обычно бледные щеки краснеть, смущенно отводить взгляд в сторону и нести какую-то ерунду, доставляя этим самым Рихарду невероятное удовольствие. Вел себя как маленькая глупая школьница, с которой впервые заговорил кто-то из представителей противоположного пола. Я прикрыл глаза и помотал головой, пытаясь вернуться с небес на землю.

— Да, — согласился Рихард, убирая руку с моего плеча, оставляя на нем только приятный теплый след. — Кстати, ты не хочешь прогуляться после школы?

— Да, конечно, — сразу же согласился я, усиленно кивая. У меня очень много вопросов для тебя, Рихард. Он улыбнулся, увлекая меня в сторону к скамейкам. Оглянувшись назад, я готов был пробить себе лицо рукой от наблюдения за своими друзьями. Около кабинета толпились еще несколько парней, в то время как остальные сидели неподалеку и что-то весело обсуждали.

— Мальчики, вы пойдете со мной, — вторая медсестра неожиданно появилась в холле и начала о чем-то рассказывать нам. — Не будем медлить. Быстро пройдете врачей и пойдете к психологу. У нас мало времени.

Раздался дружный разочарованный вой парней, прикрывающих дверь в кабинет, где находились девочки. Я был не в восторге от этой новости, потому что терпеть не мог не только врачей, но и психологов. Они действительно думают, что я буду разговаривать с ним? С незнакомым мне человеком, которому вообще, скорее всего, на меня плевать? Мысленно посылая всех и все на хуй, я поплелся за остальными парнями в один из кабинетов. Каждый год нам приходилось проходить несколько врачей, сдавать анализы и делать прочие странные вещи, и, конечно же, это никому не нравилось, но все относились к этому терпимо, из-за того что все процедуры проходили в учебное время. Когда я опомнился — после визита к неврологу и офтальмологу, — осталось пройти лишь хирурга, к которому была самая длинная очередь. Уж не знаю, что он там делал с моими одноклассниками, но они заходили по пять человек в помещение и исчезали в небытии.

— Я не знаю, что подарить Луизе, — повторял Шнайдер уже в который раз. — Может, пока что цветы с конфетами? Я знаю, она очень любит розы.

— Кристоф в романтики заделался, что ли, — усмехнулся кто-то стоящий рядом из параллельного класса, вызывая возмущение и замешательство на лице моего друга.

— Нет, я… ну… она особенная, понимаете? В ней нет ничего того, что…

— Шнайдер, все мы понимаем. Все равно вы потрахаетесь через неделю, — спокойным и рассудительным тоном ответил ему Рихард. Романтика, блять, ничего не скажешь. То есть вот что отношения для него значат? Секс? В ту же секунду я увидел, как дверь открывается, и мои свободные и веселые одноклассники направляются домой, в то время как мне нужно было еще пройти этого ебаного хирурга и психолога.

— Пять человек, — железным тоном приказала медсестра, выходя из-за двери и внимательно оглядывая нас всех. — Шевелитесь.

Я даже не понял, как чьи-то руки вытолкнули меня вперед, заставляя переступить порог медицинского кабинета и в растерянном виде предстать перед двумя врачами.

— Мальчики, быстро раздевайтесь и давайте свои карточки сюда, — сказала женщина постарше, потянувшись ко мне и вырывая из расслабленных рук синюю папку с хронологией всех моих заболеваний за десять лет пребывания в школе.

Оглянувшись по сторонам, чтобы удостовериться, что на меня никто не смотрит и не собирается смотреть, мой взгляд неожиданно зацепился за Рихарда, с невероятной легкостью расстегивающего многочисленные пуговицы. Одновременно он разговаривал с каким-то парнем из другого класса, тем временем я просто созерцал, как серая ткань его рубашки медленно скользит по гладкой коже, обнажая подкачанное тело: рельефный пресс, широкую спину, сильные мужские руки. Немного помедлив, он ловко справился с ремнем и бросил его куда-то на кушетку, приступив к двум несчастным пуговицам на его черных джинсах: и вот через несколько секунд я уже в наглую пялился на его длинные спортивные ноги, а метнувшись глазами чуть выше — на черные боксеры, которые так некстати топорщились на причинном месте. Поморгав несколько раз, чтобы избавиться от божественной картинки в голове и перед глазами, я с сожалением отвернулся, принявшись нехотя стягивать с себя связанный мамой свитер и с каким-то чувством стыда снимать свои джинсы, в то время как медсестра после устного опроса о возможных жалобах с недовольным лицом встала с места и начала грубо щупать ребят: спину, низ живота, плечи. Я видел, как Рихард недовольно морщится, чувствуя на себе ее, должно быть, холодные руки. Наконец-то справившись с одеждой, я кинул ее куда-то в сторону и подошел к врачу с единственной мыслью в голове: лишь бы Рихард не смотрел. Не то чтобы я стеснялся своего тела или еще чего, вовсе нет. Просто рядом с ним я казался себе настолько маленьким и хрупким, что это в каком-то смысле заставляло меня комплексовать. Но он, блять, смотрел. Одним из этих его фирменных взглядов, который, наверное, еще никому не удалось разгадать. Его значение варьировалось от «Ты мне противен» до «Я бы тебя трахнул». Я, повернувшись спиной к врачу и все еще чувствуя на себе этот внимательный оценивающий взгляд голубых глаз и грубые руки врача, просто молча надеялся, что это хотя бы второе.

— Одевайся, — коротко бросила она. — И забери свою карточку.

Я мгновенно кивнул, сразу же кинувшись к своим вещам и начав в бешеном темпе их надевать. Я такой идиот, почему я так стесняюсь? Пулей вылетев из кабинета, не забыв при этом наебнуться о порог, я побежал на второй этаж в кабинет психолога, чтобы уже быстрее покончить с этим дерьмом. Хватит уже унижений и неловких ситуаций на сегодня. Когда я зашел в кабинет, там никого не было, только почти бесшумно работал маленький обогреватель. Я огляделся по сторонам, зашел за какую-то ширму, но никого здесь не обнаружил. Со спокойной душой в виде отмазки о ее отсутствии на месте, я уже отправился к выходу, как какая-то девушка поймала меня прямо на пороге.

— Вы ко мне? — спросила она. Мой взгляд сразу же обратился к бейджику на ее одежде: «Марианна Гретт, специалист по работе с детьми». Так вот ты какая, Марианна.

— Ну, видимо, да, — разочарованно пробормотал я.

— Присаживайтесь, — девушка любезно указала рукой на стул и села за стол напротив меня. Длинные каштановые волосы были немного завиты, что придавало ей какой-то детской игривости, и поэтому такие тонкие, слишком женственные черты лица никак не вязались с этим непринужденным образом, но выглядела она довольно мило и была совсем не похожа на злобного психолога, каких я видел раньше. Ореховые глаза внимательно изучали мое лицо, в то время как я бездумно пялился на ее бейджик.