Я все исправлю (СИ) - Паг Ольга - Страница 28

Парни поднялись на эшафот и толпа замолчала. Оранжевые развязали им руки и швырнули на каменные плиты, где растянув им в стороны руки и ноги, привязали их кожаными ремнями. Затем плиты пришли в движение, и приговоренные оказались поднятыми в вертикальное положение, для лучшего обозрения толпой. На эшафот взошла золотая, и при ее появлении вся площадь упала на колени.

— Эти грязные рабы, — крикнула она, указывая пальцем на пленников, — возомнили себя людьми. Они нарушили святой закон, приступили все границы дозволенного. Поднимите глаза, посмотрите на свою госпожу в гневе и запомните, что ждет вас, если вы надумаете повторить эти гнусные преступления.

Рабы стали медленно поднимать головы, но взгляды были устремлены не на женщину, а на готовых к казни парней.

— Я сама вырву им их мерзкие языки, но сначала они испытают столько боли, что хватило бы на всех вас. Приступай, раб, — отдала он команду палачу.

Золотая ушла, и в полной тишине все невольники встали с колен и затаили дыхание, ожидая начала пыток.

Палач, чернокожий мужчина, взял с лавки большие стальные ножницы и встал между пленными, выбирая с кого начать. Иван, совсем еще мальчик, смотрел на него испуганно, но старался прятать это чувство, выставляя напоказ гордость и ненависть. Второй был совершенно спокоен внешне. Зажав пальцы в кулаки, он прошептал: "Начни с меня". Палач подошел к нему и поправил ремни на запястьях. Потом он присел и, открыв двумя руками лезвия ножниц, потянулся к пальцам на ногах. Имос сжал зубы и, зажмурив глаза, перестал дышать. По площади пронесся гул сожаления, раздался звук щелкающих лезвий и звонкий удар металла по камню. Это палач, поднявшись, бросил с эшафота на булыжную отмостку свой инструмент.

— Жалкий слизняк, — раздался крик его хозяйки, и мужчина, как подкошенный упал с эшафота под воздействием пластины.

Рабы, стоящие рядом отхлынули назад с испугом, а потом кинулись поднимать упавшего, и сразу несколько человек повалились на колени, пронзенные острой болью. Площадь ахнула. На эшафот выскочили оранжевые, беспорядочно стреляя в воздух, и рабы, все до одного, упали на колени. Среди них вновь появилась золотая. Она вырвала пистолет у стражницы и навела его на грудь Имоса.

— Сдохни, — крикнула она. Раздался выстрел и золотая, выронив оружие, неестественно заломив руки, упала под ноги привязанному к плите пленнику.

Никто не понял, откуда был произведен выстрел. На площади воцарилась тишина: и рабы, и их хозяйки, и оранжевые растерянно смотрели по сторонам, стараясь увидеть убийцу представительницы высшей касты.

Вдруг из-за каменных плит, к которым были привязаны пленники, вышли несколько женщин в серебряных плащах. Это было странно, ведь в кастовом делении такого цвета не существовало. Их было четверо, они встали на краю эшафота, пряча лица в глубоких капюшонах. В руках одной из них был странный прибор, напоминающий металлическую трубу с кнопками и антенной — усиком. В это же время несколько рабов в штанах того же цвета, что и накидки женщин, бросились к Имосу и Ване, разрезали ножами кожаные ремни и увели их за плиты. Все произошло так быстро, что оранжевые даже не успели отреагировать, и по-прежнему, молча и растерянно, наблюдали за происходящим. Парни тоже были ошарашены. Освободившие их мужчины были не похожи на рабов: взгляд уверенный, голова высоко поднята, а главное на спинах не было пластин.

— Что происходит? — оглядывая их, спросил Имос.

— Переворот! — ответил один. — Как же ты опять попался, ведь я велел тебе уходить? — Это был Филиц. — А где женщина, которая была с тобой? Она нужна моей хозяйке.

— Стеша? Надеюсь, она далеко.

В то же самое время женщины скинули капюшоны, распахнули полы накидок и все увидели их серые балахоны. Одна из них заговорила:

— Я Фия Гоуби, врач, заявляю всем вам, что золотые все это время обманывали нас. Вода на планете чистая. А коричневые держали вас в рабстве, хотя вы должны быть свободными людьми. Бейте оранжевых и своих хозяек. Ваши пластины больше не действуют. — Она нажала на кнопку прибора; он затрещал, засветился и завибрировал в руках Фии.

Почти все женщины, стоявшие сзади, попытались запустить пластины, что бы прекратить нарастающий бунт, но ни один из рабов не почувствовал боли. Ужас и безумие охватили хозяек, и они ринулись прочь с площади, понимая, что месть бывших рабов может быть очень жестокой. Толпа рабов, оценив бесполезность пластин, кинулась вдогонку за ними, но оранжевые, обладающие большей выдержкой, открыли по ним огонь. Десятки человек замертво упали на землю, и погоня остановилась. Прозвучало еще несколько выстрелов в сторону эшафота, женщины спрятались за плитами, но одна, словно споткнувшись, повалилась на бок и осталась лежать рядом с поверженной золотой. Снова стало тихо, оранжевые сомкнули ряды и, держа наготове оружие, отошли на несколько шагов назад.

Иван посмотрел на Имоса и тот, кивнув головой и вырвав пистолет у серой, спрыгнул с эшафота и помчался сквозь толпу, в сторону оранжевых, крича на ходу, что нужно отбирать оружие у стражниц и начинать бой. За ним бежал Иван, и когда первая пуля Имоса достигала цели, он сразу оказался вооруженным, показывая пример остальным рабам.

Оранжевые снова начали стрелять, но в этот раз мужчины действовали смелее, хотя и были легкими мишенями для стражниц. Оранжевые и не думали отступать и пробитая было брешь в окружении, снова затянулась. Раненых и убитых становилось все больше, а у Ивана и Имоса закончились патроны, тогда как у стражниц были запасные кассеты. Видя, что бой почти проигран, парни решили сдаться, что бы сохранить жизни остальным. Но в этот момент Имос почувствовал, что ему нечем дышать, он схватился руками за горло и рухнул на каменную мостовую, заметив в последнюю секунду, что с Иваном происходит то же самое.

Имос открыл глаза, голова была чугунной и очень хотелось пить, но то, что он увидел в следующую секунду, заставило его забыть о этих мелких проблемах. Стеша, его милая, любимая Стеша, стояла в толпе полуголых мужиков, махала руками, давая какие-то распоряжения, смеялась и даже не смотрела в его сторону. Он подскочил с лавки, на которую его кто-то уложил, но ноги оказались ватными, и он, покачнувшись, оперся на нее руками, заметив, кстати, что на соседней лавке приходит в себя Иван.

— Имос, — услышал он радостный крик Стеши. Она подбежала и обняла его сзади за шею. Он попытался сделать обиженный вид, но повернувшись и увидев ее счастливые глаза, забыл обо всем, притянул к себе и припал к губам долгим поцелуем, лаская руками ее тело.

Очнулись они от смеха Ивана, он полулежал на лавке и задыхался от хохота.

— Ты чего? — удивленно спросила Стеша. Не переставая захлебываться, Иван сделал жест, предлагающий посмотреть вокруг.

Все, кто был на площади, а народу там было не мало: врачи осматривали раненых, беглые снимали пластины со спин бывших рабов и разоружали оранжевых — все оставили дела и смотрели на странный ритуал мужчины и женщины. Стражницы это делали с брезгливостью, рабы с любопытством, серые с профессиональным интересом, а беглые с интуитивным пониманием и легкой завистью. Имос и Стеша покраснели до кончиков волос, почти одновременно вытерли губы ладонями и сделали шаг друг от друга. Потом парень притянул Стешу к себе и обнял, давая всем понять, что это его женщина. Он заглянул ей в глаза, еще раз поцеловал и сказал:

— По-моему тебе пора рассказать нам, почему ты не улетела домой, и что вообще здесь происходит.

Стеша отдала еще несколько распоряжений и увела парней в помещение для рабов, где они нашли свою одежду. Девушка рассказала о всех своих действиях, после того как они обнаружили исчезновение парней: о предательстве и раскаянии Мары, о путешествии в деревню беглых рабов, о краже парастека и полете сюда для их спасения.

Когда Стеша посадила капсулу на парадоме города и вся команда вышла из машины, прозвучали первые выстрелы. Сразу же показалась толпа бегущих женщин, которые, явно чего-то боясь, удирали с площади. Стеша дала команду не трогать бегущих, а двигаться к месту стрельбы. На площади все стало ясно. Имос с Иваном отбивались от оранжевых, и преимущество было явно на стороне последних. Мужчины быстро сообразили, как надо действовать. Они вытянулись цепочкой и открыли огонь в спины охранниц. Среди них началась паника. Стеша с капсолетом пробилась ближе к своим парням и выпустила несколько зарядов с газом. Это был единственный способ спасти их от гибели. Увидев, что они потеряли сознание, девушка побежала вдоль ряда оранжевых, опусташая обойму. Через несколько минут все охранницы, больше сотни рабов и даже трое из ее команды лежали без сознания на мостовой. Все было кончено.