Жажда Крови (СИ) - Булан Александр Владимирович - Страница 9

     *одеяние рыцаря http://ru.bloodborne.wikia.com/wiki/Сет_Рыцаря**фамилия Марии, см. гл. 1. В каноне фамилия не указана, но нельзя же человеку без фамилии?Правил в спешке, прошу указывать на недочёты. >Сэр Эрик

     Пустынная и выстуженная за ночь библиотека встретила Марию тишиной и полумраком. Утром солнце смотрело на другую сторону замка, и ранним читателям порой приходилось заботиться о надлежащем освещении самим. Слуга с короткими жидкими волосами яростно тёр пол у входа, пытаясь согреться. Оглядевшись, она увидела Эрика, устроившегося с книгой в дальнем углу зала.     Две дамы в длинных платьях громко шушукались, стоя у огромного книжного шкафа. Проходя мимо, охотница прислушалась к их разговору.     Сплетни о каком-то Викторе, соблазнившем чью-то жену. Ничего интересного.     Увидев Марию, Эрик отложил книгу.     — Утро доброе, леди Мария, — улыбнувшись, поздоровался он.     — Доброе, сэр Эрик, — ответила девушка.     Усевшись в кресло напротив собеседника, охотница расслабленно откинулась на спинку и закинула ногу на ногу.     — Хорошо, что королева не заглядывает по утрам в библиотеку, — усмехнулся мужчина. — Она не любит, когда кто-то сидит не по правилам этикета.     — Но у нас своё мнение на этот счёт, не так ли? — подняла бровь Мария. — Вчера вы говорили о возможности для меня упрочить своё положение.     Эрик запрокинул голову и посмотрел на висевшую над ним огромную вычурную люстру.     — Да, у меня появились некоторые соображения, — неопределённо ответил он. — Почему люстры не горят? Я все свечи из личного запаса извёл.     — Люди Логариуса жаждут видеть мою могилку, — сказала охотница. — Назревает междоусобица. А чума Зверя угрожает выйти из-под контроля. Ты понимаешь, чем это чревато для города и страны?     — Мы поставим на место распоясавшихся церковников, — уверенно возразил Эрик. — А почему ты считаешь, что проблема чудовищ столь серьёзна?     — Не уверена, что сейчас время для противостояния, — поморщилась Мария, раздосадованная тем, что друг не воспринимает ситуацию всерьёз. — Раньше превращались лишь те, кто принимал порченую кровь. Сами случаи порчи оставались редки. Сейчас каждую пятую партию крови приходится снимать из-за опасности заражения. Происходит что-то странное и пугающее: тщательно отобранная и очищенная кровь пропитывается скверной Зверя прямо перед переливанием. Есть неподтверждённые случаи превращения людей, что вовсе не контактировали с заражённой кровью.     — Не знал, — покачал головой Эрик. — Мне казалось, вы, охотники, успешно справляетесь с проблемой, а случаи обращения редки.     — Церковь старается скрывать размеры происходящего, — вздохнула девушка. — Следы заметаются, но с каждым месяцем ситуация ухудшается.     — А почему, как ты считаешь? Церковники как один твердят о безопасности лечения, — заинтересовался он. — Что нужно делать?     — Я не знаю. Ночной воздух пропитан дурманящим ароматом луны. На последних охотах я чувствовала незримое чужеродное присутствие, — прикрыв глаза, тихо произнесла Мария. — Нужно прекратить переливание всех сортов крови, что хоть раз подвергались заражению. Организовать карантин и всеобщее обследование населения города. Остановить оккультные ритуалы и провести их тщательное исследование. Я боюсь, что из-за обращения к непонятным нам птумерианским практикам хористы разлили чашу бедствий. В наш мир проникло нечто, чему здесь не место. Это зло погубило наших предшественников. Оно погубит и нас, если мы останемся беспечными.     — Здесь я полностью доверюсь тебе, Мария, — тревожно посмотрел на неё Эрик.     — Помоги мне разузнать, какие крупные ритуалы проводились в Кейнхёрсте за последние два года, — прошептала девушка. — Интересуют сомнительные и совершённые в тайне от Церкви. Одна я попросту не успею разобраться со всем.     — Почему не сама? У тебя есть возможность получить любые сведения. Для тебя здесь нет тайн, — поджал губы Эрик. — А как ты собираешься узнавать о ритуалах Хора?     — Одна я не успею. У меня есть связи в Хоре и старые знакомые в Бюргенверте, но потребуется время, — пояснила Мария. — Почему ты говоришь, что для меня нет тайн? Почему мной интересуется королева?     — Хорошо, я помогу, — кивнул Эрик. — Я сам удивляюсь, почему Аннализа так заинтересовалась тобой.     Слуга уронил большущую стопку книг и кинулся лихорадочно поднимать упавшее. Сплетничавшие дамы зашагали к лестнице на второй этаж.     — Ты думаешь, что первопричина появления чудовищ — не кровослужение, а иной ритуал? — задумчиво спросил Эрик.     — В каждом человеке живёт чудовище, — с горечью ответила Мария. — Но в нынешнем виде кровослужение само по себе не способно дать внутреннему чудовищу власть над телом. Нужен дополнительный ритуал. Все попытки лечить обратившихся кончались неудачей. Почему?     — Хорошо, что мы никогда не превратимся в тварей, — заметил аристократ. — Почему? Вопрос к тебе. Меня учили на чиновника, не на врача.     — Лечение учитывало только кровослужение, а превращение вызвано чем-то другим. Чем? Это мы и должны выяснить, — объяснила охотница. — Ты прав, наши тела не подвержены искажению. Чего не скажешь о душах. Покрытого гнойными язвами и мехом бешеного зверя быстро уничтожат. Чудовище в человеческом облике, способное на рациональное мышление, куда страшнее. Хотя в нашем случае есть призрачная надежда на возвращение. Правда, иногда мне кажется, что я уже алчная кровопийца, желающая лишь новых жертв.     — Ты не чудовище, — успокоил Эрик. — Иначе ты бы не думала о спасении других.     — Я вижу, что всё ближе подхожу к черте, за которой убийства становятся наслаждением и самоцелью. Боюсь опьянеть от крови.     — Ты справишься, Мария.     — Иначе нельзя, — согласилась она. — А что по поводу заговора учеников Логариуса?     — У меня есть улики против них, — раскрыл карты Эрик. — Рассказав всё высшим иерархам Церкви, мы на время собьём их спесь. Устраивая покушения на связанных с королевой людей, они успели наследить.     Перечисленные свидетельства вины приближенных мастера Логариуса не показались охотнице несокрушимыми. Но за неимением лучшего сгодятся и они, решила девушка.     После приятели немного поболтали о пустяках. Всё сказано. Пора приниматься за дело. Кивнув Марии, Эрик встал и быстрым шагом покинул библиотеку.     Бодрящий холод и тяжёлые мысли мешали расслабиться, несмотря на мягкое кресло и разбавляемую лишь шагами слуги тишину. Бросив взгляд на массивный дубовый стол, девушка прочитала названия разбросанных на нём книг. Исторический труд "Династия Кирал". "Геология". "Современное холодное оружие". Старинная сказочная поэма "Тёмные души". Одиозный религиозный трактат "Благодать Смерти".     Но наслаждаться литературным слогом сейчас нет времени.     ***     Людвиг поморщился, почувствовав на лице колючее прикосновение стужи. Улицы старого Ярнама накрывала зловещая тень клыкастых серых скал, и выпавший за ночь снег не успел даже начать таять. Собравшиеся вокруг охотники методично прочёсывали дома. Раздавались недовольное ворчание церковников и нервные голоса жителей.     В этот раз чудовищ удалось найти и уничтожить прежде, чем погибли люди. Но Людвиг не испытывал радости. Старый Ярнам, в котором когда-то родился он сам, постепенно превращался в настоящий рассадник заразы. Что же здесь не так? Десять обратившихся за две недели!     Вынув из ножен меч, охотник полюбовался серебристыми отблесками на металле удивительного клинка. Никто так и не понял, чем является его оружие.     Днём меч являлся лишь бледной тенью себя настоящего. Ночью, в лунном свете, клинок вспыхивал чарующей звёздной бирюзой. Казалось, что становящееся полупрозрачным лезвие исторгает незримые журчащие потоки и тихонько поёт в унисон с луной. Эта музыка таила великую силу. Направляла охотника на его нелёгком пути.     Его милая Анна считает, что меч несёт угрозу. Расстаться с оружием? Да, пожалуй, он отдаст меч Анне. Она изучит его и сделает безопасным. Вдвоём они преодолеют всё.     Двое охотников рванули к трёхэтажному дому с забранными коваными чугунными решётками окнами, услышав треск выбитой могучим ударом двери. С диким, нечеловеческим воплем из дверного проёма выскочил тёмный изломанный силуэт.     ***     На площади Центрального Ярнама собралась шумная толпа. По запутанным улочкам города на площадь стекались зеваки, словно плазма крови к очагу воспаления. Трое оборванцев самым бесстыдным образом залезли на отключенный на зиму фонтан. Потерявшие надежду взять ситуацию под свой контроль полицейские неуверенно топтались в задних рядах. У двери лавки часовщика стоял богато одетый церковник в сопровождении двух охранников. Сидящие на каменной лестнице рабочие курили, передавая друг другу обожжённую трубку. Расталкивая собравшихся, куда-то ломился господин средних лет в потрёпанном пиджаке и цилиндре; дама в сером от копоти платье кричала ему вслед нечто неразборчивое, видимо, желая остановить мужчину.     Посреди толпы возвышался небольшой конный экипаж. Крышу экипажа оккупировал темноволосый молодой парень в расшитом растительным орнаментом плаще. За ночь нападало снега, и оратор беспокойно переминался с ноги на ногу: лёгкие ботинки плохо приспособлены даже для стояния в неглубоком снегу.     — Двор королевы проклят! Наша Церковь не виновата в нападениях чудовищ! Они порождены нечистой кровью нечестивой королевы и её прихлебателей! — надрывно вещал темноволосый. — Королева — великая грешница! Осквернительница крови!     По толпе пронёсся ропот. Раздалось несколько одобрительных выкриков, но их заглушил гнусавый вопль оказавшегося рядом с каретой старикашки.     — Грязный изменник! Нечестивцы — вы! Только благодаря Её Величеству вы ещё не превратили всех нас в куски искорёженной обезумевшей плоти! — завопил старик.     Крупный мужчина бандитского вида попытался схватить старика, но получил болезненный тычок в челюсть от высокого тощего джентльмена с изуродованным длинным шрамом лицом.     Со стороны переулка, выходящего на ведущую к Соборному округу дорогу, появилась женщина в белых одеяниях Хора под охраной сразу трёх охотников Церкви. Левую руку женщины скрывала толстая варежка.     Толпа расступилась, пропуская пришельцев вперёд. Увидев хористку, оратор стушевался, но тут же выпрямился и напустил на себя высокомерный вид.     Оказываясь рядом с женщиной в белом, люди невольно отступали на шаг. В ней чувствовалось нечто неправильное, потустороннее, пугающее. Больше всего нервировало обстоятельство, что женщина свободно ориентировалась без помощи зрения: её глаза закрывала белая ткань. Да и то, что одежда оставалась чистой в городском смоге, вызывало немалое удивление.     Подойдя к экипажу, хористка смерила оратора презрительным взглядом.     — Слезай немедленно, — зло процедила она, и, обернувшись к толпе, выкрикнула: — Слова этого человека — ложь! Я вхожу в Церковный Хор! Королева невиновна! Церковь поддерживает престол!     Зло сплюнув, парень слез с экипажа.     — Вы позволяете себе слишком много, Анна! — прошипел низвергнутый оратор, проходя мимо хористки.     Один из охотников тут же сгрёб паренька в охапку и прижал к стене экипажа. Темноволосый испуганно ойкнул.     — Это вы позволяете себе слишком много. Намного больше, чем мы все можем себе позволить, — яростно ответила Анна. — Убирайтесь отсюда.     ***     В тихой, пропитанной едкими запахами химических реактивов лаборатории Габриэль прятался от людей. Эти двуногие млекопитающие постоянно приносили ему разочарования и проблемы. Хотя учёный сам входил в число так презираемых им существ, сородичей он не жаловал с юношества и воспринимал общение как неизбежное зло. Коллеги по Бюргенверту считали его безобидным нелюдимым чудаком, и Габриэля это устраивало. Предпочитая письменное общение устному, он мог целыми днями не произносить ни слова. Чтобы сократить число случайных встреч с коллегами, учёный работал в основном по ночам, обходясь без ассистентов. Виллем, директор Бюргенверта, держал недовольство чудаком при себе: Габриэль безропотно и честно выполнял самую скучную и бесперспективную работу. И стал незаменим для университета.     Кровавые самоцветы. Блёкло-розовые, багровые и алые образования различных форм и размеров. Первые образцы нашли в глубинах подземных городов погибшей цивилизации Птумеру. Позже самоцветы научились выращивать в растворах. Специальная кровь смешивалась с очищенной водой и охлаждалась, после чего добавлялась затравка.     Редкие самоцветы обладали необыкновенными, почти мистическими свойствами. Однако большая их часть не представляла никакой ценности. Правда, иногда предприимчивым лаборантам удавалось тайно продать ювелирам особенно красивые самоцветы.     Габриэль занимался сортировкой и описанием кровавых самоцветов. Скука смертная, сказал бы другой. Но учёный любил монотонную работу. Она умиротворяла его.     Сунув руку в ящик, он извлёк серповидный камень, завёрнутый в коричневую бумагу. Сняв обёртку, Габриэль подставил похожий на осколок красного стекла самоцвет под свет газовой лампы. После настал черёд линейки и весов.     «Тип: серповидный, — пробормотал Габриэль, заполняя лабораторный журнал, — вес — двадцать один и тридцать три сотых грамма плюс минус пять сотых, радиус — пять сантиметров, максимальная толщина...»     Вежливый стук в дверь показался ударом грома. Дорогая Габриэлю тишина разлетелась вдребезги.     — Не отвечать, — тихо приказал себе учёный. — Тогда незваный гость подумает, что здесь никого нет!     Но Габриэль тут же вспомнил, что наполовину стеклянная дверь выдаст его присутствие в любом случае и обречённо вздохнул. Пусть гостя чудовища разорвут...     Гость, а вернее гостья, оказалась молодой светловолосой женщиной с пистолетом на поясе. Дорогой плащ с золотистым шитьём давал понять, что пришедшая явно не страдает от недостатка средств.     — Прошу простить за беспокойство в столь поздний час, — учтиво произнесла блондинка. — Я понимаю, что выбрала не самое подходящее время, но мне необходимо поговорить с вами.     Учёный вспомнил, что где-то раньше встречал эту женщину. Среди студентов? Да, точно. Мария Браге. Что ей надо?     — Что вы от меня хотите, Браге? — с досадой бросил Габриэль, запустив пальцы в длинную неопрятную бороду. — Вы уверены, что именно я вам нужен?     — Да, господин Вебер, — кивнула Мария. — Помните, вы говорили после моего выпуска, что опыты с кровью нужно проводить с великой осторожностью и сетовали на невозможность заставить учёных Церкви опомниться?     — Не помню. Стар я уже, память подводит, — развёл руками исследователь самоцветов.     — Я хочу посильно помочь вам или любому, кто также желает спасти город от последствий рискованных опытов, — выдала девушка. — Я знаю, вы пытались вразумить Лоуренса.     — Мне не нужна помощь и я не собираюсь никого спасать, девочка, — фыркнул Габриэль, мерзко оскалившись. — Уходи.     — Но вы же сами твердили о необходимости прекратить переливание опасных сортов крови и многом другом! — опешила от поведения бывшего преподавателя охотница. — И настоятельно прошу не грубить. Я вам не девочка.     — Ну что ты можешь сделать? Ты насмотрелась дешёвых театральных постановок или перечитала героических эпосов? — харкнул он. — Прекращай что хочешь. Мне наплевать на город, на Лоуренса и на тебя! Проваливай.     — Значит, вот так, — презрительно скривилась Мария. — Я была о вас лучшего мнения. Вы казались мне разумным человеком, думающим о будущем. И будьте, пожалуйста, повежливее.     — Мне всё равно, что ты обо мне думаешь, — отвернулся Габриэль и шаркающей походкой направился к столу и оставленному самоцвету. — Я скоро сдохну, и не собираюсь ничего предпринимать для предотвращения подобного исхода. Хворь сжирает меня изнутри, и я не против ей отдаться. Вы все тоже скоро умрёте. Только покоя вам не найти.     — Предпочитаете сдаться? — ледяным тоном произнесла охотница. — Вы малодушны.     — Ты ещё ничего не понимаешь, девочка. Человек ничего не решает.     — Ничего не решаете из нас двоих вы, потому что решили отказаться от ответственности, — спокойно парировала Мария, обернувшись уже на пороге лаборатории. — Но вы не первый. От всего сердца желаю вам не встретиться с плодами вашего выбора.Примечание к части