И снова девственница! (СИ) - Соломахина Анна "Fjolia" - Страница 32

— Разве докладов соглядатаев недостаточно? — ехидно ответствовал седовласый.

— Ты сам прекрасно знаешь, что ближе, чем на сто метров к замку не подобраться, — не стал скрывать наличие наружных наблюдателей.

— А как же та блондинка? — заговорщицки подмигнул, — хороша, чертовка! Знает толк в плотских утехах.

— Меня не интересуют твои интрижки, — Корд брезгливо поморщился, — лишь бы принцессу не трогал.

— За кого ты меня принимаешь? — оскорблённо задрал и без того надменный подбородок.

— Брось, Брэг, я знаю тебя, как облупленного, — едкая усмешка, — проводи меня к Грэзиэне, или как там её зовут.

— Так и зовут. Бедная девчонка, не повезло ей с именем. Я её ласково Грэзи зову, но всё равно звучит по мышиному.

— Хватит мне зубы заговаривать, веди! — прервал пространные излияния Корд.

Естественно, наедине их ни в коем случае не оставили. В комнате, довольно неплохо обставленной, помимо принцессы сидела компаньонка, да и хозяин не спешил удалиться. Впрочем, он на такую удачу и не рассчитывал.

— Мазель Грэзиэна, — поприветствовал он девушку, отвесив придворный поклон.

— Мосье Кордаван, — та присела в ответном реверансе. Сегодня на ней было простое домашнее платье из жёлтого муслина, без излишних кринолинов или турнюров, что, несомненно, украсило тонкую, изящную фигурку.

— Прекрасно выглядите, — он пытливо вглядывался в милое личико, отмечая круги под глазами, напряжённое выражение и общую нервозность.

— К сожалению, не могу сказать того же о вас, — она коротко улыбнулась, открыто глядя в его чёрные глаза с не меньшими кругами от бесконечной работы и тонкой сеточкой мимических морщин.

Компаньонка даже привстала от такой дерзости, Брэг нахмурился, Корд же, напротив, криво ухмыльнулся.

— Вашими трудами, в том числе.

— О, неужели мысли о моей скромной персоне не дают вам покоя? — Люба картинно приложила руки к груди. — Смею вас уверить, я веду себя примерно и почти закончила подарок, — махнула рукой в сторону работы.

Заинтригованный, он подошёл к окну, около которого стоял ткацкий станок, и замер от неожиданности. Герцог никогда не видел такой удивительно тонкой работы, как будто перед ним застыло играющее волнами море. Величественное и мрачное.

— Такого не бывает, — едва слышно пробормотал он.

Девушка ничего не ответила, хотя всё прекрасно расслышала. Лишь смущённо отвела взгляд.

— Где вы так научились? — не сказать, чтобы он разбирался в ткачестве, но ковров повидал немало: и простых, и заморских.

— Чему именно? — меланхолично спросила она. — Технике? У няни. Колорированию? Это моя душа, — грустно усмехнулась, глядя на мрачные тона, — какая есть.

— Плачущая, — не спросил, констатировал главмаг. — Когда вы планируете вернуться ко двору?

— А надо? — вопросом на вопрос не отвечают, но она надеялась, что её слова поймут правильно.

— Смотря кому, — столь же туманно ответил главмаг. — Прогуляемся?

— С удовольствием.

Компаньонка, и до того сидевшая, как на иголках, тут же подскочила. Опекун решил не нагнетать обстановку своим присутствием, предполагая, что и без него она ничего лишнего сказать не сможет — договор не позволит. Полунамёки же к делу не пришьёшь, да и Ждара в случае чего вмешается, а слушать разговор через амулет куда удобнее, чем зябнуть на ветру. Накинув на плечи плащи, они вышли на улицу. Как ни странно, но специфический антураж внутреннего убранства замка ничуть не удивил Корда, как будто он уже был здесь когда-то. Подметив сей любопытный факт и присовокупив его к предыдущим наблюдениям, Люба поняла, что этих двоих связывает куда больше, чем обычная вражда противоположных лагерей.

— Как вам? — с нескрываемым любопытством спросила принцесса, когда перед ними в какой-то паре шагов открылась суровая бездна.

Ждара предупредительно шикнула, держась подальше от обрыва.

— Жутковато, — честно ответил ворон, — и как вы решились? — еле слышно спросил он, непрозрачно намекая, что в курсе её попытки шагнуть вниз.

— Не от хорошей жизни, поверьте, — на том же звуковом уровне ответила блондинка и прямо, не скрывая горечи, взглянула ему в глаза.

Море шумело, чайки кричали, говорили тихо, поэтому магиня не услышала последнюю часть разговора. Впрочем, не расслышал её и Брэгдан, несмотря на расширенные функции артефакта — по тем же причинам.

«Что же с тобой случилось, девочка?» — в который раз задался вопросом Корд, взглядом вопрошая собеседницу.

В ответ она сжала его руку, так, чтобы никто не смог этого увидеть, и с силой сдавила пальцы. До хруста в костях.

Наконец, когда работа была закончена, Любу охватило потрясающее умиротворение. Вода с панно словно вымыла, растворила всю горечь и боль, скопившиеся за последнее время. Казалось, будто она оставила частичку себя в своём творении. Не самую лучшую, но самую болезненную. Конечно, она ничего не забыла, но воспоминания подёрнулись сизой дымкой, отгородив сознание от эмоций, но оставив жизненный урок.

Вот такая обновленная Любовь и вернулась обратно в Кординию, чтобы взять быка за рога и таки выйти замуж за этого несчастного принца, чего бы ей это ни стоило!

— Нет, — категорично возразила Люба, отмахиваясь от очередного портновского шедевра в стиле «баба на чайник», — надо что-то экстравагантное, чтобы душа развернулась, а потом свернулась.

Портниха, уставшая до нельзя от придирок заказчицы, чуть не застонала. Если с прошлыми туалетами споры решались довольно быстро: оборку лишнюю отпороть, кружев поменьше, вырез нарастить, чтобы грудь не вываливалась, то сейчас она забраковала все варианты костюмов для бала-маскарада. Все!!!

Прохаживаясь туда-сюда мимо гор разноцветного шёлка, попаданка чувствовала лёгкую тошноту. Да, она сумела сублимировать свою депрессию, но осадочек-то остался! Нет, она точно не хотела ничего светлого и ничего яркого.

— Что же вы хотите? — в отчаянье спросила полная женщина.

— Мм, — девушка остановилась в раздумье, подошла к шкафу и выудила с антресолей свою тренировочную работу по ткачеству — панно с монохромной символикой инь-янь, — что-то в этом духе.

— К-как? — та недоумевающее уставилась на двуцветный круг с кривой разделительной полосой и кружочками противоположного цвета.

— Вот смотрите, в каждом из нас есть светлое и тёмное начала, — указала на соответствующие сектора, — а в рамках каждого из них… — она кратенько изложила смысл древнего восточного символа, уловив, наконец, отблески понимания.

Сказать, что портниха была впечатлена — ничего не сказать. С одной стороны, её поразила глубокомысленность идеи, к тому же она всегда любила работать на контрасте, с другой — это был вызов. Вызов всему: подбору цвета, основам кроя. Вот как, скажите на милость, сшить округлые кривые так, чтобы они идеально легли по фигуре и нигде не топорщились? О криволинейном конструировании здесь слыхом не слыхивали, по крайней мере, такого уровня.

— То есть вы хотите таким же манером оформить костюм? — она прикидывала, где бы взять чёрный шёлк, с белым-то проблем не возникало.

— Да, надоело это разноцветье, — передёрнула плечами, — хочется строгости и элегантности.

— Вас не смущает, что ткань придётся покупать в лавке гробовщика? — вспомнила, наконец, где можно достать чисто чёрный материал нужной фактуры.

— Напротив, — после бесед с инфернальным черепом не до суеверности, — вот только не знаю, разные туфли надевать или не стоит настолько эпатировать публику?

— Давайте сначала эскиз набросаем, — творческий азарт проснулся и требовал реализации, — аксессуары надо ещё подобрать.

И они набросали… несколько вариантов переходов цвета от прямого до волнообразного. Больше всего их взгляд привлекала ассиметрия, причём прямолинейная, рассекавшая фигуру по диагонали. Вильна тихо радовалась, что не придётся ломать голову с посадкой по фигуре, Любе же попросту нравилась красивая геометрия.