И снова девственница! (СИ) - Соломахина Анна "Fjolia" - Страница 23

— Так вот, значит, как действует этот самый пункт о неразглашении! — изумилась девушка, когда впервые попыталась объяснить, какого чёрта она здесь забыла.

— Тебе всё равно не жить, — просипел череп, — если не отступишься.

— А если оступлюсь, то исход ещё хуже, — горько усмехнулась попаданка, — он убьет мою дочь.

— Тебе решать, — резюмировал собеседник и в очередной раз «сожрал».

— Слушай! — приступила к пристрастному допросу на следующую ночь. — А почему ты не явишься Брэгдану? Сам знаешь — я только пешка. Что, кишка тонка до архимага добраться?

— Являюсь, — оскорблено клацнул челюстью ночной кошмар.

— И? Каковы результаты?

— У него слишком хорошая защита, — нехотя признался череп, — я не могу к нему приблизиться ближе, чем на три метра. Но, — прервал приготовившуюся съехидничать девушку, — дальше твоего пути он продвигаться не может. Ходит вокруг стены, только, в отличие от тебя, даже ногу не в состоянии поднять, чтобы попытаться залезть.

— Интересно, — задумалась блондинка. Где-то на заднем фоне маячила мысль, что если объединить усилия, то у них может получиться. — А он знает о том, что ты и ко мне являешься?

— Нет, и не вздумай говорить! — он угрожающе оскалился.

— Я подумаю, — после стольких запугиваний она попросту устала бояться, — но от тебя зависит, к какому решению я приду.

— Ты вздумала меня шантажировать, с-смертная? — ярость ультрафиолетовыми всполохами клубилась вокруг него.

— Просто договориться: ты не дёргаешь меня, я в свою очередь молчу о тебе.

Ещё немного поиграв инфернальным огоньком, Йорик успокоился.

— Не могу, это выше меня.

— Тогда объясни, кто ты? — в очередной раз попыталась Люба.

— Нельзя. Мне вообще с тобой говорить нельзя, не то, что договариваться!

— Тогда я пошла к Брэгу, — развернулась, вышла из ворот, потом на мост и благополучно провалилась в пасть к аллигаторам. Да, было жутко больно, но зато выбралась в явь.

Спать, как ни странно не хотелось — сказывались предыдущие спокойные ночи, организм успел восстановиться. Накинув халат, псевдопринцесса направилась на кухню, напевая под нос переделанную ещё в юности песню:

И треснул мир напополам, дымит разлом,

И льётся кровь, идёт война бобра с козлом.

И меркнет свет, в углах паук плетёт узор,

По тёмным улицам летит ночной дожоррр!

Сварганив гигантский бутерброд со всем, что под руку попало, она налила яблочного сока и со вкусом впилась в незаконные калории.

Прикончив сэндвич с мясом и зелёной редькой, она решила, что маловато будет и взялась за нож. Неожиданно вспыхнул свет, строгий окрик заставил вздрогнуть и выронить инструмент.

— Ты что делаешь? — увидев на столе сыр с маслом, Ждара успокоилась.

— Перекусить спустилась, — Люба пожала плечами, подняла нож, вытерла его о полотенце и вернулась к делу, — будешь?

— Давай! — женщина села на табурет и с благодарностью приняла вкусняшку. — А тебе чего не спится, тоже кошмары?

— Тоже? — переспросила как можно нейтральнее, раздумывая, говорить ли о Йорике или нет.

— Да, что-то мне плохо стало спаться, — передёрнула плечами.

— Да я, как сюда попала, вообще редко без ужастиков сплю, — аккуратно произнесла девушка, — то одно, то другое видится.

— А мне всё одно и то же, — тяжело вздохнула, — иногда жалею, что вообще связалась с вами.

— А я не иногда, — непрозрачно намекнула на вынужденное положение, а про себя подумала: «Значит, и её черепок не миновал… интересно…, а те дамы к товарищам заговорщикам имеют отношение? Пожалуй, умолчу я пока про содержание своих ночных похождений, посмотрим, что дальше будет».

А дальше было посольство Бравондии. Принцесса Летиэсса в сопровождении двоюродного дяди, упитанного посла, кучки пажей и фрейлин, и это не считая слуг, кучеров и даже небольшой стаи охотничьих псов, часть из которых шла в подарок Базальду Варокскому. Следует отметить, что расширенными габаритами отличался не только посол, но и прочие представители бравондского дворянства. Не миновала сия участь и принцессу — симпатичную брюнетку с роскошными формами и вьющимися от природы волосами. Задорные зелёные глаза сверкали из-под изящных дуг смоляных бровей. В принципе, если отбросить худосочные нормы восприятия красоты, Люба могла назвать её красавицей, но общее впечатление портил турнюр. Он откровенно уродовал её невысокую фигуру, делая похожей на перекормленную утку. Вздёрнутый носик лишь усиливал сходство.

Летиэсса, в свою очередь с любопытством разглядывала утончённую конкурентку, не выказывая ни высокомерия, ни брезгливости, чем грешили некоторые дамы. Напротив, она вежливо поздоровалась и предложила прогуляться в саду. Чем дальше они удалялись от посторонних глаз, не считая охранников, державших трёхметровую дистанцию, тем раскрепощённее она себя вела.

— Милая Грэзи, можно вас так называть? — щебетала пышечка, — только вы способны мне помочь в возникшем недоразумении. Можете в свою очередь называть меня Летти.

— Каком? — Люба по привычке старалась не проникаться особой симпатией к незнакомке. Мало ли, может, у неё тактика такая.

— Дело в том, — зашептала брюнетка, — что я совершенно не хочу замуж за Миральда. Он такой тютя, — она забавно сморщила носик.

Лжепринцесса хотела было возразить, что по сравнению с остальным серпентарием, он просто милый кролик, но вовремя прикусила язык. Нет, ей абсолютно невыгодно менять мнение своей главной соперницы, и в то же время становилось неприятно от, пусть правдивого, но обидного мнения.

— И? — краткость — сестра таланта.

— Я люблю другого! — порывисто выдохнула девица. — Но папа сказал, что негоже принцессе выходить замуж за простого рыцаря, особенно когда есть такие перспективные договорённости с соседями.

Если всё сказанное было искренним, то её оставалось только пожалеть. Узнав местные порядки, Люба прекрасно понимала, что рыцарю, будь он хоть трижды героем, принцесса светит только в качестве объекта охраны, а в случае неудачи с Кординией, её попросту отдадут другому принцу — тому же любителю объёмных шорт, к примеру. Единственный шанс выйти замуж по любви — либо убить всех неженатых принцев в округе, чтобы, как говориться, на безрыбье, либо пойти менее кровавым, но более тернистым путём — сбежать куда-нибудь подальше и не показываться как минимум десяток лет. Скандал с постелью может не проканать — рыцаря попросту убьют, свидетелям подчистят память, девственность восстановят (не один же Брэг таких дел мастер) и снова в бой. Только вот вопрос: не уловка ли это?

— С папенькой спорить чревато, — осторожно ответила Грэзи.

— И не говори, особенно с моим, — искренняя грусть притушила задорный блеск, — но, знаешь, у меня есть отличный план!

[1] Немецкий и сербский актёр, прославившийся ролями невозмутимых индейцев, в том числе Чингуачкука Большого Змея.

То, что задумала Летиэсса, не лезло ни в какие ворота. На первый взгляд это казалось сумасбродно. На второй трудновыполнимо. На третий, когда стало ясно, что сроки проведения авантюры минимальны, так и вовсе нереально. О чём Люба аккуратно, но твёрдо сказала новоявленной сообщнице.

— Именно поэтому я к тебе и обратилась! — настойчиво шептала зеленоглазая авантюристка. — У тебя ведь опекун — великий чародей.

Естественно, её восторгов по поводу владения магией, будь она неладна, не говоря уже о великости седовласого извращенца, она не разделяла. Более того, всерьёз опасалась, что он может воспользоваться ситуацией и обвести восторженную и наивную девицу вокруг пальца.

— Ты хоть знаешь, где его искать? — в надежде, что план без основательного фундамента, поинтересовалась блондинка.

— Конечно! Иначе с чего бы я решила всё это затеять? Смотри, — она зашуршала потёртым пергаментом, извлечённым из украшенного бисером ридикюля.