Батарейка (СИ) - "РавиШанкаР" - Страница 91

А дальше… Когда в замке появился Скарелл… Я помню, как дядя Аматта приказал Стражникам отрубить ему ступни и ладони. Я помню, потому что видел это. Помню ужас и непонимание на лице Скарелла. Но тогда мне это казалось даже справедливым. Ведь мои родители погибли, а за их смерть должен кто-нибудь заплатить, не так ли? И пусть Скарелл невиновен – виновен его отец, так что пусть платит. Ведь за всё приходится платить.

Правда, я воспротивился, когда Аматта хотел отправить Скарелла в весёлый дом. Не знаю, может быть, пожалел. Хотя, кому я вру. Я сразу понял, что Фехт запал на этого слабака. И у меня появился рычаг давления на Фехта. Он сразу сделался таким послушным… Исполнял все мои желания, лишь бы ему позволили и дальше кормить и обихаживать эту подстилку. И я не запрещал. Так что то, что Скарелл вообще дожил до своего побега – целиком и полностью заслуга Фехта. И моя, конечно же. Ведь именно я позволил Фехту таскаться в подвал по десять раз на дню. А Стражники между тем не обходили Скарелла… нет, дядюшка велел называть его Обрубок и мне это показалось очень неплохой шуткой… так вот, Стражники посещали Скарелла достаточно часто, чтобы это доставляло страдания Фехту. Но этот придурок, вместо того, чтобы плюнуть на шлюху и позволить ей сдохнуть от чрезмерных забав, продолжал его лечить и выхаживать. И терпел все мои прихоти. Я не понимал, как можно быть настолько глупым и слабым. Не понимал, пока не встретил Снежинку.

Я нашёл своего первого Источника сразу. На первой же Ферме, куда мы отправились после наступления моего совершеннолетия. Тогда мне представили шестерых, но я увидел только его, а он меня. Его прозвали Снежинкой за лёгкие светлые волосы. Белее были только у Экора. Снежинка сразу же подбежал ко мне и обнял мои колени. И я почувствовал, что этот Источник – мой.

Снежинка был достаточно разумен, с ним даже можно было разговаривать. Правда, это был разум ребёнка, но мне это нравилось. И он был привязан ко мне. Чисто, бескорыстно, просто так. Я его полюбил. Полюбил настолько, насколько вообще был способен кого-то любить. Мне нравилось его баловать. Мне приятно было проводить с ним время, и не только в постели. Он просто лучился добротой, беззаботностью, детской радостью. И я расслабился. Забыл, что за мир вокруг меня. И Снежинка погиб. Однажды утром он пропал, а посланные на поиски Стражники нашли его в лесу с разорванным горлом, плавающего в луже собственной крови. Всё выглядело так, словно на него напали дикие звери. Только вот незадача – я-то знал, что ни один, самый дикий зверь, не тронул бы Снежинку. Может, в нём были зачатки Магии, но даже самые лютые псы и норовистые кони послушно позволяли ему себя гладить. А однажды он решил поиграть с пойманной охотниками дикой и злобной лесной кошкой. Так она лизала ему руки и урчала, как домашняя мурлыка. Так что дело тут было не в зверях. Окружающая действительность лишний раз напомнила мне, что нельзя никому верить. Нельзя никого любить. Потому что все смертны, а терять того, кого любишь – слишком больно. Почти непереносимо.

А потом в моей жизни появился Экор. Гордый и упрямый. Мне хотелось сделать его своим, и я делал это. Столько, сколько хотел. Мне нужно было добиться от него послушания, но я не хотел больше ни к кому привязываться. И я сделал ставку на чистую ненависть. И у меня всё получилось.

Я плохо помню эти события. Плохо помню победу в Круге. Плохо помню помолвку со Сканти и пощечину, данную Экору. Плохо помню, как мы прибыли на Ферму. Глава Кларнимон разглядел тогда, что я под заклятием и погрузил меня в сон. А когда я проснулся – оказалось, что мой ушлый средний братец обзавёлся собственным Источником, а младший братец неровно дышит в сторону моего. И все дружно что-то скрывают. Любой бы на моём месте разозлился от такого. Да, я понимаю, что моё поведение по отношению к Экору смело можно назвать «чёрной неблагодарностью», ведь он дважды спас мне жизнь, но мои чувства уже вышли из-под контроля. Я понял, что влюблён в этого мальчишку. И это меня обозлило, заставляя обходиться с ним … не лучшим образом. Я надеялся, что он проявит слабость, сдастся и тогда я смогу его разлюбить. Ведь труса и слабака любить невозможно. Но Экор не сдавался. Даже когда я насиловал и ломал его – он умудрялся оставаться самим собой. И моя любовь никуда не девалась. Скорее всего, с нею я и умру. Но никто не должен знать об этом – я же чудовище.

Они всё-таки умудрились бежать. Я не сразу понял, но разрыв связи с Источником всё же почувствовал. Мы свернули охоту на разбойников и помчались в замок. А там нас уже ожидал Вингорх, воспользовавшийся Амулетом Перехода. Так мы с братом оказались на суде Великого Господина. А учитывая то, что беглецы умудрились захватить с собой и моего новоиспечённого женишка – наказание нас ждало суровое. И оно не замедлило состояться. Я оказался лишён всех привилегий Старшего в Семье, мне предстояло войти Младшим Супругом в брак с Вингорхом, а мой брат, становящийся Старшим, должен был взять в Младшие супруги кого-либо из ближайших родственников Вингорха. К моему удивлению, Дальхаш выбрал Вингайа – самого бестолкового и затюканного из сыновей Вингорха, к тому же далеко не красавца. Хотя, все остальные сыновья Вингорха уже состояли в браках, а про Вингайа тот не раз говорил как про никчёмную бледную слабохарактерную немочь, не способную причинить боль кому-либо. Так что братец решил получить послушную управляемую марионетку. Мысленно я ему аплодировал ровно до той самой минуты, когда увидел, как они смотрят друг на друга. О небеса, похоже, эти два идиота давно влюблены!

Но мне следовало пожалеть себя, ибо сразу же после состоявшейся краткой свадебной церемонии, которую смело можно было назвать фарсом, Великий Господин объявил Дикую охоту на беглецов. Вингорх выпросил у него ровно сутки, чтобы осуществить свой брак. И брак был осуществлён.

Первое, что сделал мой новоиспечённый Супруг – это надел мне Амулет Подчинения, ведь я был достаточно силён даже без Источника, а ему некогда было возиться с моим сопротивлением. Потом высек меня, как раба – в присутствии своих гостей – в жизни не видел более гнусных продажных рож. Мне даже не дали возможности попрощаться с братом, и я мысленно благодарил Небеса, что он не видит моего позора. И ещё я от души желал беглецам удачи. Да, я чудовище, но совсем не хотел, чтобы Дальрин испытал такое. И где были мои мозги, когда я соглашался на его помолвку с Вингорхом? Хотя, я опять вру. Мне нужна была защита от Великого Господина, и я надеялся её получить, заплатив за это собственным братом. Так что, всё по заслугам.

Да, просто поркой я не отделался. Вингорх засёк меня до полусмерти, потом привёл в чувство и грубо изнасиловал. Он так смеялся, говоря, что он у меня первый. А потом… потом он заставил меня выпить возбуждающего зелья. Я сопротивлялся, как мог, но не мог перебороть Амулет. Я выпил всё, до капли, и тогда за меня взялись его гости. Я точно не считал, сколько их было. Помню только, как отдавался всем и стонал, как последняя подстилка. Да, и это я помню. Возбуждающее зелье не столь милосердно, чтобы забирать ещё и память. А гости Вингорха оказались … весьма изобретательны в своих забавах.

А когда всё закончилось, он велел всем собираться на Дикую охоту, подошёл ко мне – голому, отвратительно пахнущему чужим потом и спермой, ласково потрепал по щеке и сказал:

- Скоро ты увидишься с братом, дорогой Супруг. Я буду играть с ним, пока мне не надоест, а ты будешь помогать мне. Отдыхай, милый, и не вздумай пытаться убить себя – я это запрещаю.

Потом он вышел, а в зал вошли слуги. Они на руках отнесли меня в купальню, потом постарались помочь, как умели. Они так явно сочувствовали мне и даже не думали презирать, хотя мне казалось, что я не достоин ничего, кроме презрения. Это было хуже всего. Они меня жалели. А я снова понимал, что не заслуживаю даже этой жалости. Я вспоминал Фехта и Скарелла – они оба страдали и по моей вине тоже. И Экора. Конечно же, Экора. Так что и здесь всё справедливо.