Батарейка (СИ) - "РавиШанкаР" - Страница 122

- Ты сможешь участвовать в похоронах, Рин? - спросил папа.

- Смогу, - ответил Рин, - я должен.

Папа Турзо кивнул и протянул нам накидки.

Одевшись, мы вышли на улицу. Как сказал папа Турзо, тело Амайа уже увезли на местное кладбище, так что мы сели в сёдла и отправились за околицу деревни. На краю кладбища был уже сложены дрова для погребального костра, гроб поместили сверху. Некоторые местные глазели на нас издалека, не решаясь впрочем подойти. Только староста и его сын Галат стояли возле дров, готовых стать погребальным костром. А ещё рядом с ними стоял местный Жрец – довольно молодой парень. Причёска его представляла нечто среднее между причёской Илламы и Тамилана. То есть, половина головы со лба была гладко выбрита, а на затылке теснился ворох коротких косичек с вплетёнными в них предметами, такими же, как у Жреца Тамилана. Звали его Преподобный Хонза.

Несмотря на молодость, дело своё этот Жрец знал. Он благословил всех нас, обратился к Рину со словами утешения и протянул ему зажжённый факел. Рин кивнул, жрец медленно начал читать молитву, все мы встали вокруг костра и склонили головы, а Рин подошёл и зажёг костёр. Вспыхнуло всё так легко, что я даже удивился. Пламя было странным – синевато-белым, наверное, это и было очищающее пламя, голос Жреца звучал ровно и звучно, вводя в транс, и в какое-то мгновение стали возникать слова:

Вечной волею Небес

Здесь тебя мы погребаем

И из плена злых чудес

Твою душу отпускаем

Путь закончился земной –

Будь покоен в смертном ложе,

Очищает всё огонь

И тебя очистит тоже.

Пусть теперь трепещёт тот,

Кто забрал тебя у Смерти.

И за ним она придёт.

Месть страшна. Живые – верьте.

Так тело Амайа обрело наконец покой, сгорев и рассыпавшись серым мягким пеплом.

========== Глава 104. Как быть дальше? ==========

POV Рина.

После того, как я понял, что сотворили с моим отцом по приказу Великого Господина, я на какое-то время словно выпал из реальности. Даже зная, что Великий Господин не отличается чрезмерной добротой, такое предположить было трудно. И, каким бы ни был мой папа Амайа, я продолжал его любить. Я потерял его слишком рано, мало что помню, но мне кажется, что и он меня любил… Помню, как катал меня в седле своего коня, как дарил мне чудесные игрушки и сладости, как играл со мной. Как целовал на ночь. Мой папа… Тогда я думал, что он самый и добрый и красивый человек на свете. А после его смерти я создал себе его идеальный образ, который холил и лелеял несмотря ни на что. И вот, у меня его отобрали.

Я не знаю, как смог пережить эти страшные минуты, после того, как понял, что распростёртый на полу убийца, только что чуть не угробивший нас с Экором – мой отец. Мой отец, который давно мёртв и давно должен был быть похоронен. Какая мерзкая Магия вновь наполнила его тело неким подобием жизни? И вообще, кем надо быть, чтобы использовать вот так – хладнокровно и цинично – тело погибшего человека. Мужа, отца, брата… Стоп. Брата. Я уцепился за это слово, осознал, что сижу на полу комнаты Ярри, и что Экор обнимает меня, шепча что-то на ухо. И оттого, что я был не один, что моё горе разделяли – от этого мне стало легче. А когда я выпил зелье из чаши, протянутой Фехтом, мне стало спокойно. То есть горе никуда не делось, оно осталось со мной, но теперь с этим можно было дышать. Можно было жить.

- А ведь совсем не помню похорон Дальзора и Амайа, - неожиданно для самого себя сказал я, - я не помню даже, какими были гробы – открытыми, или закрытыми. Только огонь.

И тут я непроизвольно вздрогнул. Мне представилась такая же ужасная сцена, только с участием моего второго папы – Дальзора.

- Дальзор не придёт, - сказал Фехт, словно уловив мои мысли, - я помню, как хоронили твоих родителей. Всем распоряжался дядя Аматта, твои братья были в отчаянии. А ты тогда ещё мало что понимал, звал папу всё время. Твои братья не могли этого слышать, вот тебя и сплавили мне. Так что несколько недель ты прожил в моей комнате, даже спал там.

И я понял, что многое забыл. А сейчас всё словно всплыло в памяти – тесная каморочка Фехта, приятный запах сухих трав, стакан с тёплым молоком, которое я ненавидел, и которое только Фехт умудрялся запихнуть в меня без потерь, горячие сдобные булочки, смешная кривобокая тряпичная зверушка, которую Фехт для меня смастерил, глиняные свистульки… Почему я забыл всё это? Ведь после смерти родителей Фехт был мне куда дороже и ближе, чем родные братья… Почему я позволял им, когда подрос, так обращаться с ним и ни разу не попытался защитить? Что со мной произошло? Ведь я был в шаге от того, чтобы стать таким же, как Дальхем и Дальхаш – жёстким, холодным, бессердечным…

Фехт успокоил меня, рассказав о похоронах родителей. Слава Небесам, хотя бы встреча с папой Дальзором мне не грозит. Но меня зацепило то, что и тут выплыло имя дяди Аматты. Если именно он занимался похоронами, и просил не открывать гроб – значит, он знал, что гроб либо пуст, либо там совершенно другое тело, не принадлежащее Амайа. То есть, всё, что было сотворено с моим отцом – было сотворено не без его ведома. Неужели он так близок к Великому Господину и разделяет его безумные цели? Но если это так… Значит моим братьям в Глинтии всё-таки угрожает опасность. И пусть они теперь формально не братья мне – я не могу вырвать их из сердца. Нужно что-то делать. Что?

После краткой церемонии похорон к нам подошёл Жрец Хонза. Он сказал, что прах усопшего будет собран им в металлический сосуд, а сосуд он оставит в подземелье местного Храма. Туда нет хода злу. Конечно, прах нельзя воскресить, но Жрец абсолютно прав. Никто из нас не знает, что можно сотворить с помощью чужой Магии. Так что лучше охраны не найдёшь.

А когда всё уляжется, я смогу забрать сосуд с прахом моего отца и поместить его в наш Семейный склеп, расположенный в подвалах нашего замка. Всё-таки Дальзор и Амайа должны быть вместе.

POV Егора.

Дорога до столицы отняла всего несколько часов. Я беспокоился за Рина и был готов к тому, чтобы снова утешать его, если понадобится. Не понадобилось. Рин, казалось, сумел справиться с горем, более того, он сам стал спрашивать Лорика и Ургау, удалось ли им обнаружить хоть какие-то следы проникновения посторонних в деревню. А когда папа Турзо спросил, не неприятно ли Рину говорить обо всех этих подробностях, Рин вздохнул и сказал:

- Спасибо вам за заботу обо мне. Но я сумею справиться с этим. Правда, сумею. Мне больно от того, что тело моего отца было использовано таким образом, но я рад, что он обрёл покой. Мёртвые заслуживают покоя, а тот, кто это сотворил с Амайа, не заслуживает ничего, кроме мести. Но месть - это блюдо, которое нужно есть холодным. А сейчас меня больше беспокоит безопасность Экора и Ярри.

- Ты разумный мальчик, Рин, - отозвался папа Турзо, - и, боюсь, что возможность для твоей мести тебе представится раньше, чем ты думаешь. Исходя из того, что мы знаем, Великий Господин не оставит Экора и Ярри в покое. Нам придётся защищаться, а если нужно – то и нападать.

- Да, вы правы. За всем этим, несомненно, стоит Великий Господин. Но есть ещё один человек, который заслуживает наказания и мести. Это брат Амайа – Аматта. Думаю, что тело моего отца было похищено при его непосредственном участии.

Тут вмешался Фехт и рассказал всем о похоронах Дальзора и Амайа. Папа Норгейль кивнул:

- Вы оба правы. Кроме того, именно Аматта помогал Великому Господину вызвать душу Рина. Поистине – этот человек есть средоточие всех пороков.

Странно, но мне показалось, что папа Норгейль чего-то не договаривает. Да и как-то мрачно он это произнёс. Рин не обратил на это внимания, только кивнул, а я вспомнил странный фиолетовый камень с чёрными прожилками. Не могло ли быть так, что папа Норгейль получил какие-то сведения у уже мёртвого Амайа? Нужно спросить его, но только не в присутствии Рина. Боюсь, что там может обнаружиться очередная мерзость, о которой ему не стоит даже и знать.