Ловец Душ (СИ) - "Этьен Моро" - Страница 39

— Хорошо, — согласился контрабандист и, поплевав на руки, добавил, — ну, раз-два, взяли!

Чертыхаясь и переругиваясь, компаньоны со своей тяжелой ношей, все же достигли пристани. Загрузив изваяние в ял, они надежно завернули его в кусок просмоленной ткани, для верности обвязав веревками сверху и снизу.

— Ууф, дотащили, — перегнувшись через борт и зачерпнув пригоршню речной водицы, утер лицо Эйнар, — слушай, друже, пока сидим-передыхаем, может, расскажешь, кто тебя надоумил, как с нечистью бороться?

— Отчего ж не рассказать, — утирая лоб рукавом, согласился солдат, — когда тебя увели, я остался один. Сижу, жду, не знаю долго ли, коротко ли. Уж и свет в лампе погас. Темно вокруг и ни зги не видно. Тут слышу, зовет меня будто кто, прямо над головой. Поднимаюсь я значит, а перед лицом, словно облачко светится. Сунулся я туда и вижу, ба, колдун княжеский на меня смотрит и смеется. Что, говорит, попал как кур во щи. И посерьезнел, слушай внимательно и запоминай, приказал, а после начал мне Ярунову волшбу объяснять от и до. Что сказать, как сказать, да о чем подумать при этом.

— А ты это вот так прямо все и запомнил до единого словечка?

— Жить то хочется, — пожал плечами Северин и потянулся за борт.

— Что есть, то есть. Ну а ты, неряха, как попал к демону в услужение?

До того молчавший Фурмин вскинулся.

— Ох, господин, кабы знал я, что будет, так никогда не связался.

— Ты тут хвостом не верти, я о другом спрашиваю.

— Сейчас, сейчас. Все расскажу. Имелась у меня лавчонка в Сураве, торговал всякой всячиной, правда был грех, не скрою, не всегда те вещички, что мне приносили, с хозяевами своими по доброй воле расставались.

— Вот, я смотрю, рожа у тебя знакомая. Ты то меня не приметил, а мне про тебя знающие люди давненько рассказывали, мол, есть такой, Ханмуд, скупщик краденого, и разжиться у него можно товаром, что не во всякой лавке сыщешь, да и продать ему, что не во всякой лавке купят.

— Лучше и не скажешь, господин. Да, так я и звался, но вам честно сказал, как есть правдивое имя свое, — вдруг испуганно поглядел на Сигмара бородач.

Солдат, усмехнувшись, кивнул, и Фурмин продолжил.

— И вот, в одну из ночей, сижу я, как сейчас помню, сапоги чиню. Слышу — стук в дверь. Открываю. А там мужик стоит, темнее, чем тьма вокруг. Есть, говорит, у меня для тебя товар, человек. Выйди, посмотри. Ну, я своего не упущу, выскочил тут же, сунул руку в мешки, а там чего только нет: и парча, и атлас, и бронь кой-какая имелась. Сторговались мы с ним полюбовно. Часть взял деньгами, часть вещичками нужными.

— И ничего-то тебя тогда не смутило? — перебил рассказчика Сигмар.

— Ох, признаться, я столь рад был прибытку, так о другом и думать не мог тогда. Хотя бросилось мне в глаза, что бронь будто зверь рассек лапой. Не встречал я ни оружия, ни животного такого, что могло бы так кольчугу вспороть. Но где уж мне было об этом страдать, когда с одного дела я талеров пять барыша поднял.

Так и стали мы с ним оптяпывать дела помаленьку. То одно, то другое принесет. И каждый раз ночью являлся, нетопырь. Мелькали у меня мыслишки иной раз по этому поводу, но я не из самых суеверных был. И вот единожды явился ко мне этот демон в своем настоящем виде. Я чуть штаны тогда не обмочил от испуга, он тут же в людское обличье перекинулся и говорит: «Понравился ты мне, человек — расторопный, ушлый. Как раз как нам нужен. Незримому требы не бьешь к тому же. Надоело мне уже мирские дела улаживать, теперь ты будешь этим заниматься. Раздобудешь лодку и явишься к нам. Не сумеешь — разорву». И так спокойно он это сказал, ровно на торг пообещал свозить в соседнюю деревню. После такого отказываться мне не с руки было. Купил я вот этот ялик у торговцев на пристани и двинулся в путь.

— Так ты же пути не ведал, иль наугад попер? — резонно задался вопросом Эйнар.

— Прежде как испариться тот демон на меня печать наложил. Иначе в жизни бы мне не добраться до этого места, хоть сто раз через границу тайную пройди, а все равно без печати выйдешь с обратной стороны в лес. И не заметить ничего, не увидеть. Разве только тебя самого увидят изнутри, да пригласят внутрь. Себе на потеху, а тебе на горе. В общем, дорога мне открылась, и стал я служить проклятому, припасы возить его людям, которые еще не обратились, за пленниками приглядывать, да в мир ходить с товаром.

— Нравилась тебе служба, как я заметил. Не увидел я совести в твоих глазах, когда ты меня к Фавниру волочил, — заметил Северин.

— Да разве ж мог я душу свою показать, когда самые мысли свои приходилось прятать. Проклятый любому мог в голову влезть, и горе тогда было, коль он увидел такое, что ему не по нраву пришлось.

— Вот как, значит ты жертва, а не мучитель, — прицокнул языком Сигмар.

— Воля ваша, господин, верить или нет, но клянусь Незримым, я сказал вам истинную правду.

— А мне плевать, что ты нам тут заливал. Главное, чтобы память твоя не подвела и мы не дальше, чем через седмицу оказались у Суравы.

— Будем! Будем обязательно, я ведь весь путь помню, каждую протоку, каждый кустик, — всматриваясь в глаза Северину, рассыпал горстью слова Фурмин.

— Каков молодец, — хлопнул со всего маху по плечу служку Эйнар, — теперь выбирай, под которым тебе лежать будет спокойнее.

Сигмар переглянулся с товарищем, и они грохнули смехом на всю округу, распугав мелких рыбешек, неизвестно почему сгрудившихся возле яла. Потом, прихватив с собой посеревшего Фурмина, компаньоны отправились в сторону усадьбы.

— Эй, ежли кто хоть сетт взял, то на себя пеняйте. Вон, колдун идет, он любому в башку влезет, — разглагольствовал над кучей сваленных вещей Эммульд.

Подойдя ближе, Сигмар разглядел среди кучи бурдюков, мешков и туесков развязанную мошну, в которой поблескивали серебром монеты.

— Глядите, друзья, смерды бесовскую казну откопали.

— Мы вас в дорогу собирали, и малец наш этот мешок заметил, глянули мы, что внутри и честь по чести к вам понесли, даже не считали сколь там, — метнув в сторону виконта полный злобы взгляд, обратился к компаньонам Свермир.

Эйнар крякнул, подошел к мошне, и, ухватившись за нее, сноровисто взвесил рукой, прикидывая что-то в уме. Пару раз хмыкнув, и, почесав в затылке, контрабандист обвел всех взглядом.

— Ну, думаю, делить надо, так чтоб не обидеть никого. Постелите-ка здесь тряпицу, ага. И вот так, — контрабандист рассыпал на расстеленную дерюжку четыре ровных кучки монет. Одну он сгреб своей огромной пятерней и ссыпал звякнувшие серебряные кружочки в свою мошну.

— Возвращайтесь на место мои дорогие, — виконт также набил свой порожний кожаный кошель деньгами.

Северин колебался, отчего то хотелось поступить по-доброму, поделиться с несчастными жертвами серебром, но здравый смысл вскоре взял верх:

— А жрать ты что будешь, или ты у нас травой питаться приучен? — задал себе мысленно вопрос Сигмар, и, помотав головой, направился в сторону тряпицы.

Еще через пару часов, сборы были завершены, и вся честная компания собралась на потемневших от влаги мостках причала.

— Вот и пора прощаться, товарищи по несчастью. Живите вольно и не поминайте лихом, — попрощался солдат с остающимися в усадьбе людьми.

— Храни вас Незримый, господин. Жизнями нашими мы вам обязаны, всегда вы найдете здесь кров и пищу, покуда живы будем.

— Прощайте, — лаконично обронил Эйнар и полез в ял, где уже разместился виконт, который долгим проводам предпочел здоровый сон. Оглядев остающихся еще раз, Северин спустился в лодку, следом за ним, отвязав ял от причала, забрался и Фурмин. Ухватив из под ног деревянное весло, он сноровисто оттолкнулся от берега и, пошарив под лавками, извлек еще одно весло. Вставив их в уключины, служка поплевал на руки и, глубоко вздохнув, принялся грести. Пустив волну, ялик двинулся вперед, с легким шипением разрезая водную гладь. Течение подхватило лодку, все дальше унося компаньонов от зловещей обители Фавнира.

— Ха, гляди-ка, своего не упустит, — пихнул Эйнар в бок солдата.