Свет и Тень (СИ) - "ASTORIS" - Страница 42

А седло, которое оставил ей Альк, было шикарное, похоже, на заказ сделанное. И тоже с их гербом, как и то, для коровы, которое он не забрал той злосчастной зимой, — совсем новое, из высококачественной кожи. Такого на всю жизнь может хватить.

Только вот…

— Что мне с гербом-то его делать? — вздохнула Рыска, обращаясь к учителю, вышедшему проводить её до ворот.

— Ничего, — задумчиво ответил Крысолов. — Носи с честью. Наверное, он сам так хотел, раз оставил всё тебе. Да и смысл в этом есть: ты мать его сына, и он его признал, раз подарил фамильное кольцо. Ты теперь имеешь право носить этот герб.

Рыска посмотрела на учителя в упор и вдруг разрыдалась, обняв его. Он лишь молча гладил её по спине, давая время успокоиться.

— Ничего, ничего, — приговаривал он, — поплачь. Столько всего… Бедная моя девочка!

— Учитель… ну когда это кончится? — взахлёб шептала Рыска. — Я хоть когда-нибудь его забуду? Хоть через сто лет? Я больше не могу! Теперь его герб ещё… Всё напоминает, везде, повсюду…

— А ты найди его, — серьёзно посоветовал учитель. — Вот увидишь, он обрадуется. Я вообще не пойму, как вы могли расстаться? Вы ведь друг для друга созданы!

— Это я дура! — слёзы все лились, и не было им конца. — Подумала: раз сомневается, раз не может сказать «люблю», значит, я ему не нужна.

— А он не говорил?

— Один раз, — призналась девушка, — по-саврянски. Наверное, решил, что я не поняла… Может, случайно? Может, оговорился?

— Ну-у, — протянул путник с улыбкой, заглянув в заплаканные глаза, — наоборот, это хорошо. Значит, думает об этом. Хм, мне б никогда и в голову не пришло, что он на такое способен… Значит, я вдвойне прав! — Крысолов снова похлопал воспитанницу по плечу. — И если это будет в моих силах, я непременно ему всё расскажу. И даже не отговаривай!

— Что расскажете?

— Что тебе плохо без него.

— Вы этого не сделаете! — воскликнула Рыска. — Я со стыда умру, — добавила она тише.

— Ещё как сделаю, и ты знаешь, что это будет правильно. А стыдиться — кого? Меня, старика, или его, который всякой тебя видел? — Крысолов помолчал. — В моей жизни тоже была большая любовь, которую я потерял и никогда не забуду. И вам я просто не позволю испортит себе жизнь, как испортил я!

— Да-а? — удивилась юная путница. — У вас была любовь?

— А ты думаешь, что я всегда был старым пнём? — ухмыльнулся Крысолов.

— Я никогда так про вас не думала! — жарко воскликнула Рыска. И снова заревела — теперь по другой теме: — Ох, вас я теперь тоже долго не увижу! Учитель, ну как же я без вас? — она опять уткнулась ему в плечо. Нервы у неё окончательно сдали.

— Ну, это совсем уж ерунда, — заметил Крысолов, — скоро адепты сдадут экзамены, и я приеду к вам на всё лето.

— Так я тогда уеду!

— Ну и что? — он улыбнулся, тепло, по-отечески. — Поверь, я никуда не денусь. Ты всегда знаешь, где я и что я тебя жду. Сплетники были правы: мы с тобой навсегда близкие люди, — он поцеловал девушку в лоб. — А теперь езжай, и да поможет тебе Хольга на твоём пути. И, пожалуйста, внеми моему совету: если встретишь его, не отпускай. Он любит тебя, а ты — его. А время не ждёт. Не дожидайся, пока кто-нибудь из вас уйдёт на небесные дороги, ибо с этим уже ничего нельзя будет поделать.

Рыска вздохнула.

— Ну не знаю… Я ведь замужем, а Альк женат.

— Вздор! — рявкнул путник. — Глупая отговорка! Заключить брак назло друг другу — и всю жизнь этим спекулировать? Это как минимум недостойно таких умных людей, как ты и он.

— Но ведь вы сами посоветовали мне выйти замуж, — заметила Рыска.

— Не отрицаю, — со вздохом махнул рукой путник, — не представляешь себе, сколько раз я об этом пожалел. Но я хотел как лучше! Хотел, чтобы ты отвлеклась. Думал, сможешь рано или поздно забыть обо всём, детей ещё родишь… Теперь вижу, что это невозможно. А потому нечего за это и держаться.

Рыска кивнула и вытерла слёзы. А потом вскочила в седло, внезапно ощутив себя невероятно сильной и удачливой. Плакать больше не хотелось — да и не о чем было. У неё всё получилось! Она теперь путница! И даже нетопырь у неё есть — а некоторые лет по пять на него зарабатывают! Впору было наконец-то порадоваться.

Выехав за ворота, она остановилась, осадив свою Ладу.

— До свидания, учитель! — крикнула Рыска, помахав Крысолову рукой. — Всего вам доброго!

— И тебе, моя родная! До новых встреч! — ответил он.

Привратник, всласть погревший уши — будет теперь, что в кормильне рассказать! — закрыл ворота.

Крысолов вздохнул. Ещё один этап жизни остался позади — это печально. Но Рыска покинула Пристань путницей — и это воодушевляет.

Первое, что Альк увидел, очнувшись, были голубые глаза Дамиры.

— Хвала Хольге! — прошептала она и в слезах обняла его, а потом выглянула в коридор и крикнула служанке: — Быстро сообщи матушке, что господин пришёл в себя!

Альк посмотрел по сторонам. Он находился всё в той же башне, – лежал на той же самой кушетке, только в окно ярко светило солнце. Наверное, было уже за полдень.

— Папочка! — закричала пятилетняя дочка и забралась к нему на кушетку.

— Иоланта, не трогай папу, он нездоров! — предостерегла Дамира.

— Не надо, пускай… — Альк погладил девочку по голове.

— Мама плакала, — сообщила девочка, — боялась, что ты умрёшь. И бабушка тоже.

— А ты? — он через силу улыбнулся. Хорошо хоть голова больше не болит. Но слабость во всём теле невероятная.

— А я не плакала! — гордо сказала дочь. — Как ты можешь умереть? Ты же самый сильный на свете!

Альк усмехнулся. Только ещё один человек во всём мире так верил в него: девушка, которая вчера благополучно прошла через Зал Испытаний.

Она жива и счастлива.

Но не для него…

— Доченька, пойди к бабушке и скажи, пусть она распорядится, чтобы мне принесли поесть, — попросил он, взглянув на жену, молча вытирающую слёзы у окна.

— Да, папочка, — Иоланта мигом спрыгнула с кровати и устремилась к двери.

— На лестнице осторожно! — бросил Альк ей вслед.

Когда шаги девочки стихли в коридоре, он устроился поудобнее на кушетке.

— Ну что ты там стоишь? Иди сюда, — позвал он.

— Ты мне? — встрепенулась Дамира.

Скабрезничать Альк не стал.

— Конечно, тебе, — произнёс он устало, — присядь сюда.

Дамира подошла, присела рядом.

— Что ты хотел? — опустив глаза, спросила она.

— Ничего, — он взял её за подбородок, заглянул в глаза. — Испугалась? — тихо спросил он.

— Очень… — выдохнула девушка и снова расплакалась. — Столько крови… Ты весь холодный был, я думала, — умер… — всхлипывая, шептала она.

— Ну, успокойся, — Альк привлёк жену к себе, стал поглаживать по спине. — Ничего страшного. С путниками так бывает, — постарался объяснить он. — Ты нашла меня?

— Я, — шмыгнув носом, ответила Дамира.

— Спасибо, — искренне сказал он. — Ты у меня умница.

Она приподнялась, посмотрела мужу в глаза, словно не веря тому, что услышала. За шесть прожитых вместе с ним лет Дамира разговаривала с Альком всего несколько раз, в основном по делу, да и видела-то его нечасто. А чтоб в его голосе звучала благодарность, да ещё и нежность… Такого вообще никогда не было! Она давно смирилась, что мало значит для своего мужа, и ни о чём его не просила: тихо жила в замке, растила дочь, плакала по ночам в подушку от одиночества. А тут такое!..

— Приляг ко мне, — попросил Альк, слегка подвинувшись. Ему вдруг захотелось ощутить чью-то близость, почувствовать тепло.

— Сейчас матушка придёт, — предупредила Дамира, покраснев до ушей.

— Ну и что? Ты ведь моя жена, — напомнил Альк, и у Дамиры чуть сердце от радости не выпрыгнуло. Она с готовностью скользнула под одеяло, обхватила мужа руками, уткнулась лицом ему в грудь.

— Я так тебя люблю!.. — прошептала она.

Черноволосая путница, верхом на нетопырихе, ускакала вдаль по лесной дороге. Она не оглянется больше назад…