Коронованный наемник (СИ) - "Serpent" - Страница 140

- Отдохни пока, приятель, да не топчись, надо оглядеться, – сообщил он варгу, и тот послушно улегся на снег, наблюдая, как хозяин пригнулся к земле и внимательно изучает хрусткий, успевший слегка слежаться белый покров. Он едва собрался снова задремать, когда Леголас вдруг склонился ниже, а потом бросился к нему, фамильярно обнимая и трепля за уши в неудержимом ликовании.

- Все не зря, Селевон, дружище, слышишь? – голос лихолесца прерывался от волнения, – здесь есть след твоего собрата. Единственный, четкий, как вышивка на рубашке. Едем, друг! Нужно спешить за ним! Это наверняка он, или нет справедливости во всем этом морготовом мире!

Трудно сказать, понял ли варг восторг хозяина, но с готовностью взметнулся на ноги, принимая седока, обнюхал следы лап на снегу, одна из которых отпечатывалась чуть косо, и стремительно помчался в мутный полумрак иззябшего утреннего леса. Фарлонги бесконечной тесьмой уносились назад, варг петлял меж стволов, огибал овраги, а ровный и ясный след проехавшего здесь путника звал за собой, словно уже обещал избавление от всех тревог.

Леголас тяжело дышал, жадно вбирая обжигающе холодный воздух. На рассвете поднялся ветер, несущий колкие горсти снежной пыли. Сейчас ему казалось, что эта морозная свежесть вот-вот разорвет грудь, а он все не мог насытиться, будто неделями задыхался в запертом каменном мешке. Изнутри поднималась волна какого-то еще не понятного ему чувства, которое уже сейчас затапливало его предвкушением небывалой, несказанной радости, ослепляло обещанием чего-то неизведанного, долгожданного, сокрушительно могучего и важного. Вдох… Еще вдох… Еще один… И ледяная стыть до отказа заполнила легкие, которые вдруг взорвались нестерпимой болью. Она вихрем взлетела вверх, разнося в клочья разум, ослепляя и лишая чувств. Леголас хрипло выдохнул, содрогаясь от болевых спазмов, пальцы машинально впились в загривок все еще мчащегося варга, и зверь остановился, взметывая из-под лап снежные брызги.

- Что… за… Моргот… – отрывисто процедил эльф, бессмысленно скребя пальцами по груди.

В голове задрожал камертон, все ускоряя колебания, и наконец, что-то звонко разбилось где-то прямо в мозгу, словно лопнул тончайший хрустальный фиал, и голова наполнилась знакомым голосом, так давно уже не посещавшим лихолесца: «Леголас… Леголас… Раб… Леголас… лас… Иди… Свобода… Готов… Иди, Леголас…»

Голос дробился в осколки, рассыпался на десятки голосов, и все они звали, надрывались страстью и состраданием, просили, обещали и снова звали куда-то, не объясняя, куда.

- Нет, тварь, – Леголас приник к шее беспокойно загарцевавшего на месте варга, встряхивая головой и сжимая пылавшую болью грудь, – я уже проходил это… Давай, Селевон… Вперед…

Но варг не слушался хозяина. Он встревоженно метался, оглядываясь, чувствуя, что всаднику плохо, но не умея понять, чего тот хочет, и куда теперь бежать. Непослушные руки Леголаса беспомощно цеплялись за косматую шерсть, тянули, соскальзывали, и растерянный, напуганный зверь то топтался на месте, то кидался в разные стороны. Селевона охватил страх. Инстинктивный страх живого существа перед непонятным, но грозным злом. Он фыркал, вскидывая голову, злобно скалился и тут же надрывно скулил. Леголас ощутил, что варг больше не покорен ему. Он медленно и тяжело соскользнул со спины зверя, и хищник прильнул к его боку и заглянул ему в лицо, будто прося прекратить происходящее.

- Все паршиво, друг, – пробормотал Леголас, надсадно дыша и сжимая ладонями голову, – она снова… снова за меня взялась… Что-то надо сделать… Йолаф… Он говорил, что нужно что-то сделать…

«Леголас… Ты готов… Свобода… Иди…»

Варг царапнул руку хозяина шершавым языком и вдруг завыл, пронзительно и горько, словно над убитым. Где-то в глубинах его звериного разума сидела надежно упрятанная память о своей собственной беде, и Селевон инстинктивно понял, что происходит с хозяином.

- Ну же, не надо… Я ведь пока жив… – Леголас пошатнулся и оперся на спину зверя, – погоди… я вспомню. Вода… Йолаф говорил… вода…

Варг не знал, что имел в виду Йолаф. Но он прекрасно знал слово «вода». Коротко взрыкнув, словно заверяя хозяина, что понял его, Селевон неторопливо побрел куда-то, подставляя спину под подрагивавшую руку эльфа. Тот шатался, тяжело дыша, оступался, оскальзывался, но шел рядом с варгом, не сознавая, куда тот ведет его, и продолжая что-то бормотать о Йолафе и его наказе.

Сквозь ветер заклокотали шумные струи, и вскоре перед Леголасом выросла скальная гряда. С отвесного утеса, надколотого, словно треснувший зуб, струился водопад, в утреннем серо-лиловом мареве казавшийся белесым, как разбавленное молоко. Варг опустился наземь, снова заглядывая в глаза Леголасу, а тот бессильно осел на колени, одной рукой все так же опираясь о теплую спину хищника. Несколько минут он только хрипло втягивал воздух, кусая губы и вдавливая когтистую руку в грудь, будто пытаясь вырвать из нее угнездившееся там злобное острозубое существо. Но вдруг золотоволосая голова дрогнула, как у проснувшегося ото сна.

- Благослови тебя Эру, Селевон… Ты прав. Вода. Йолаф принес мне… воду… из нее, гадины… из Хельги… Она снима…ет…

Он снова приподнялся, хватаясь за седельную суму, как тонущий за веревку. Рывками непослушных рук растянул ремни.

- Где же… она… Я клал ее…

Пальцы шарили в суме, едва чувствуя, чего касаются. В голове бушевал неумолчный гул голосов, звона, грохота. Боль разрывала грудь, как бьющийся в тисках узник, воздух продирался сквозь легкие, будто они были полны вязкой раскалённой смолы. «Леголас…лассс…ласс… Свобода…»

- Я знаю… – шептал Леголас, – ты лжешь…

Кашель разодрал горло металлическими сгустками боли, эльф машинально поднес руку ко рту и ощутил, что на нее брызнула кровь. Он брезгливо сорвал перчатку и снова запустил руку в суму. Когти цеплялись за какие-то предметы. Свернутая тетива. Камиза. Узелок с двумя лепешками. Но где же фляга? Лихолесский герб и инициалы. Она точно там… Он клал ее перед самым уходом… Эру, вот она…

Руки не повиновались. Уже балансируя на грани беспамятства, Леголас вытянул флягу из сумы, вцепился в пробку, но та не поддавалась. В отчаянии он стиснул пробку зубами, рванул, и та вышла с тугим гулким звуком. Леголас припал губами к горлышку… Но фляга была пуста.

- Моргот, Моргот, нет!!! – в исступлении крикнул эльф, встряхивая флягу и снова забившись в кашле. Брызги крови мелким бисером рассыпались по снегу и камням, фляга выпала из ослабевших пальцев, и Леголас без сознания рухнул наземь, увлекая за собой развязанную суму. Желтоватые складки камизы, наполовину выпавшей из ее кожаного чрева, смялись, приоткрывая бок лихолесской фляги, так и лежавшей среди скудных пожитков. У правой же руки эльфа лежала на камнях открытая пустая фляга с попорченными огнем боками. Зябкое дыхание леса шевелило лихолесский плащ, трепало спутанные золотистые пряди волос, играло вздыбленной шерстью на загривке варга, прижавшегося к земле у самого тела хозяина. Новый порыв качнул флягу, и та медленно, покачиваясь, провернулась на остроконечном камне. Холодный рассветный ветер проник в узкое горлышко, и фляга издала высокий мелодичный звук.

Йолаф задумчиво стягивал камзол. Камиза упоительно похрустывала чистотой, и рыцарь с невольной усмешкой подумал, что опасается засыпать, потому что совершенно не хочет вдруг проснуться в своей опостылевшей тесной крысоловке на рваном плаще. Сармагат был прав, стоило отдохнуть перед чередой важнейших дел, ожидавших его в ближайшие сутки. Но сна не было и в помине. Слишком много событий принесли последние несколько часов, слишком резко все изменили, но предаваться бесплодным восторгам тоже было рано.

Первым и неотложным делом Сармагат назвал визит в Тон-Гарт, и здесь тоже приходилось признать его правоту. Он много раз перечел свиток, ожидая сестру, но хорошо помнил, что там множество деталей, которые легко не учесть или просто позабыть. Взять свиток и немедленно отправляться в убежище. А дальше только дождаться солнечного дня…