Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ) - "Le Baiser Du Dragon и ankh976" - Страница 161

— Как прелестно, — негромко сказал Никрам, — как трепещет и рвется сердце — словно домой попал, в родной удел.

Я покосился на него с легким удивлением. Нет, я, конечно, знал, что южане ревностно хранят у себя традиции предков (а именно: людоедский орденский уклад), но никогда не предполагал, что Никрам их осуждает. Мне всегда казалось, что наоборот — гордится суровостью духовных скреп Юга. Хм, может, и тогда, в первом храме, он глумился вовсе не над несчастными потомками храмовых служек, застрявшими в позапрошлом веке? И все эти его рассуждения о черни были типа иронией? Или он сильно изменился за эти полгода. Но сейчас об этом было спросить невозможно, потому я сказал лишь:

— Да, брат, орден глядит на нас сквозь века.

На площади мы обнаружили, кстати, не только пламенных офицеров, но и просто светлых эмпатов из военных, причем было достаточно много полицейских. Да уж, те полицейские чины, утверждавшие, что если запереть пламенных солдат в казармах, то полиции не останется, судя по всему, просто не держали своих коллег-эмпатов за коллег.

Все присутствующие пламенные ждали торжественного выхода первых людей империи: императора, великого магистра ордена Пепла и Пламени и наместника Невидимого Храма. Новый магистр должен был публично принести клятвы верности императору, а также подтвердить статус ордена как воинства Невидимого Храма. А еще Тэргон перед клятвой должен был сказать кодовую фразу, которую знали только некоторые старшие пламенные. Фраза должна была сигнализировать о том, что храмовники его не заколдовали, — короче, зловещий шпионский детектив, не хуже чем у темных в кино.

— И вот, господа, захожу я, таким образом, в лес, а там стоит эдакое амбре, — скалился неподалеку пламенный, обращаясь к нескольким эмпатам, судя по форме — императорским гвардейцам.

Те настороженно молчали, никак не реагируя на драматическую паузу.

— Так что же дальше, брат? — выручил рассказчика другой пламенный.

— Ну, так я тоже постоял. Амбре стоит и я с ним заодно, — сказал тот, и пламенные радостно загоготали.

Я поднял глаза к небу — Бездна, всегда висевшая на грани яви в светлой столице, в этот час была особенно близка. Низко кружились летательные аппараты и рычали машины на соседних улицах. Пламенные сосредотачивались по краям площади и разбивали группы эмпатов, явственно пытаясь установить позиционный контроль. Эмпатов было много, слишком много, и даже мне было очевидно, что столкновение двух группировок обернется кровавой баней. Впрочем, какое мне дело было до грызни светлых за власть? Все, чья судьба меня здесь волновала, были хаоситами или пламенными, а в преимуществе ордена я не сомневался и Бездны не боялся (в ней меня ждал собственный дракон — не вынесет, так сожрет).

Император все не выходил, и напряжение росло. Мы с приятелями принялись пробираться к центру событий — возвышению около дворца. Почти у самой цели к нам вдруг подскочила смешно одетая девчонка и сунула мне в морду микрофон. За спиной у нее маячил парень с камерой.

— Что вы чувствуете в преддверии явления солнцеликого императора, господин офицер? — чирикнула она, и я с легким недоумением опустил на нее взгляд. Что бы такого сказать — одновременно значительного и бессмысленного, чтобы отвязались? Или просто сделать вид, что я их не заметил?

— Ночь темна и полна ужасов, — сообщил я, цитируя проевший мне мозги курс литературы. И даже удивился, как легко и красиво легли эти слова на язык светлых.

Художественные книги в школе я никогда не читал (мне их пересказывали желающие услужить одноклассники), но некоторые фразы остаются с вами всю жизнь, даже если вы и не помните их значения, — их повторяют все.

Окружающие нас старшие офицеры зловеще на меня уставились. А девчонка недоуменно захлопала украшенными блестками ресницами и даже открыла было ротик для какого-то вопроса, но в этот момент по площади прошел ропот. На небольшое возвышение перед дворцом вышел император (оказавшийся магом Воды), и за ним шел Тэргон и сияющий ослепительно белым светом наместник. Среди приближенных императора не было ни одного пламенного — в основном маги разума и несколько магов других стихий, и оттого Тэргон возвышался над всеми на полголовы минимум. “Почему никого нет с магистром? — спросили рядом со мной. — Храмовники его окружили”. Один из товарищей Тэргона сказал: “Они хотели остаться с магистром наедине, и он приказал нам удалиться”.

Императорское возвышение засветилось хитросплетениями опутывающих его заклятий, и у меня вдруг похолодело в груди, а все происходящее перестало казаться забавным представлением. Я видел смертные проклятия, в центре которых стоял Тэргон, древние и мощные, они были способны раздавить даже его. Я видел мерцание в глазах храмовников — разве можно одному человеку сопротивляться подобному? Мы с Иргоном и вдвоем не устояли перед гораздо более слабым служителем Невидимого Храма. Воздух пошел маревом от призываемой Силы: наверняка пламенные думали примерно так же, как я.

Император что-то говорил, я не прислушивался к его словам, хоть они ясно и четко разносились по всей площади. Я неотрывно смотрел на Тэргона, пытаясь угадать признаки ментального контроля. Тэргон стоял, чуть склонив голову, и лицо его хранило стальную невозмутимость — точь-в-точь профиль Терриона Великого на золотом червонце. А потом он опустился на одно колено, все так же прямо глядя на императора:

— Орден превыше всего. И род за нашей спиной, — сказал он. — Дети Бездны идут путями богов, но наша преданность принадлежит лишь ордену и роду, а честь — только нам самим, единственным воинам Невидимого Храма.

“Магистр изменил слова клятвы! — потрясенно говорили друг другу пламенные. — Разве это похоже на клятву? Магистр обозвал нас детьми Бездны! Назвал единственными воинами Храма! Чьи это слова? Я не узнаю их…”

— Это слова магистра Даэргона, — отчетливо сказал Орэс.

Я стоял достаточно близко, чтобы видеть растерянность, отразившуюся на лице императора. Наместник Храма явственно побледнел, а его белый свет замерцал чаще. Заклятья, опутывающие императорское возвышение, зловеще зашевелились.

— Я вижу, магия приняла вашу клятву, магистр, — сказал император и обвел взглядом своих храмовников, своих придворных и толпу пламенных на площади.

Повисла тяжелая пауза. Тэргон встал, кольцо на его руке полыхало багровым. “Магистр не сказал пароля, — еле слышно пронеслось по рядам пламенных. — Посмотрите, как сияют храмовники!”

— Но я не могу принять вашу клятву, магистр, — сказал император, делая упор на слово “я”. — Ведь вы клялись не мне и не Империи, а ордену и роду.

— Разве род каждого пламенного не составляет весь народ Империи? — сказал Тэргон. — Разве не есть весь народ — сама Империя? Магия знает ответ на эти вопросы, мой император, и этот ответ — “да”.

По моему скромному мнению, сейчас императору было самое время сказать что-нибудь типа “а, ну тогда вопросов нет, дружище” (учитывая толпу пламенных на взводе) — в конце концов, Тэргон же назвал его “мой император” и разъяснил свою позицию. И тогда бы Тэргон выдал пароль, пламенные бы удовлетворились, и боги бы опустили тот невидимый арбалет, что так явно взведен был здесь.

Но они молчали, неподвижно глядя друг на друга, застыли и все, находящиеся на площади, только наместник Храма немного подался вперед. А я чувствовал яростное бурление Хаоса: Бездна, висевшая так близко, теперь изогнулась воронкой и стекала к фигуре Тэргона. Долго ли человек сможет выдерживать такую концентрацию чужой Силы? Я не знал, зачем любимый учитель делает это, почему не пытается перекрыть контакт с Бездной — может, уже не в силах? — но ясно видел, что все происходящее ведет к его смерти и прорыву Бездны.

А потом Бездна прорвалась — но не через Тэргона, она прошила тело наместника Храма. И следом — хлынула сквозь остальных храмовников, искажая их и превращая в копошащиеся гнезда тварей. Древние заклятия светлого места для клятв разрушались, превращаясь в ловушку. Нескольких придворных, не успевших выставить щиты, разрезало огромным щупальцем.