Визит из невыразимого (СИ) - "Pinhead" - Страница 96

— В нашем контракте?..

— Да, да, «в нашем контракте»! — передразнила она. — Впрочем, чего тут про нас говорить, ты-то совершенно точно ради своей Гермионы на что угодно согласишься, так что не в нас дело.

— Хм. А Рон-то, конечно…

— Вот именно, дубина! У вас были бы серьёзные проблемы, вздумай вы расторгнуть контракт официально. Пойми — магов мало, все семьи на счету, существуют родословные, всякие старые правила, всем важно, от кого дети, кто в какую семью переходит… Ох, да что я тебе объясняю?! Короче говоря, я убедила его, чтобы он дал развод. Вот так.

Она выдохнула.

— Спасибо, — закивал он, и это прозвучало теперь гораздо более искренне, чем в первый раз. — Но… я не понимаю, насколько я знаю Рона, он должен был быть в бешенстве от этой ситуации. Что ты ему такого сказала?

Она отвернулась и изо всех сил втянула в себя дым. Когда повернулась снова, на её лице было выражение злой горечи, смешанной с жалостью.

— Честное слово, Гарри, я такого придурка, как ты, ни разу не встречала, — начала она тихо. — «Знает» он! Да что ты можешь знать?! Что ты знаешь?! Ты ничего не знаешь! Ни-че-го!

— Так объясни мне, — ответил он спокойно, — я тебя уже сколько раз просил — объясни.

Она снова отвернулась.

— Теперь уже, наверное… — она затянулась, — теперь уже, наверное, всё равно. Можно рассказать, — она прищурилась, задумываясь. — Только… — она направила на него два пальца с зажатой в них сигаретой, — поклянись мне, что не сдвинешься с места, что бы я ни говорила. Не будешь дёргаться и делать резких движений. Поклянись!

— Джи…

— Я сказала: поклянись!

— Хорошо, — он пожал плечами, — клянусь, что не буду дёргаться.

Она какое-то время щелкала ногтем о ноготь, сосредоточенно уставившись на кончики своих пальцев.

— Хочешь знать, почему я начала курить? Когда постоянно тошнит, это иногда помогает. Нет, не в буквальном смысле. Тошнит, потому что тошно. По-настоящему тошно, так, что хоть голову в петлю.

Она прервалась, и он терпеливо ждал, пока она продолжит.

— Я начала получать её письма с самого моего отъезда. Мы договаривались, конечно, писать друг другу, делиться «женскими секретами», как мы тогда в шутку это называли. Но я не думала, что… Понимаешь, у неё же никого нет! Фактически нет родителей, а из друзей, таких, которым можно рассказать какие-то особые вещи, тоже… С тобой же не поделишься! И кто остаётся? Луна? Это всё равно, что рассказывать самой себе. В никуда. Вот и вышло так, что единственный человек, которому она могла бы написать, оказалась я. А я была к этому совершенно не готова. К тому, чем она стала со мной делиться. И у меня не оставалось другого выхода, кроме как учиться справляться с этим.

— Вот сейчас я уже не уверен, что должен слышать всё это. Если она рассказывала тебе что-то по секрету, то…

— Да подожди ты! Сейчас сам всё поймёшь.

Она затушила дотянутую почти до фильтра сигарету и тут же достала другую.

— Поначалу, естественно, ничего такого не было. Особенного. Обычные житейские проблемы. Я сперва даже посмеивалась над всем этим втихомолку. А иногда и не втихомолку. В открытую ей отвечала, чтобы она не заморачивалась, что всё постепенно войдёт в колею, притрётся…

— Я так понимаю, речь о семейных делах?

— Ну нет, блин, о рабочих! Разумеется, о семейных! Хотя… она и о работе писала много чего. Восхищалась, в основном, взахлёб перечисляла новые возможности. От некоторых вещей, впрочем, в дрожь бросало… Ну да не об этом речь!

Она снова несколько раз затянулась и выпустила дым. Постепенно он растекался по всей комнате, как белёсый кисель.

— Наши свадьбы состоялись в прошлом июле… Кстати, скоро годовщина, между прочим… Будь она проклята! Агррх! — зарычала она, взмахнув рыжей гривой, и снова обняла себя за плечи, чтобы справиться с собой. — Весь прошлый август мы с ней фактически не разговаривали, я была занята другими занятиями, об этом-то ты должен хорошо помнить.

— Да уж, — согласился он, смущенно смотря в пол.

— Как оказалось, у них всё было совершенно по-другому… Знаешь, всё-таки практика — великая вещь! Накануне свадьбы она выдала мне целую лекцию на тему секса. Ты представляешь?! МНЕ, ха-ха! Я, естественно, помалкивала.

— Джинни, наверное, не стоит…

— Так вот! — прервала она его, повысив голос. — Разумеется, она где-то начиталась всяческих советов, как это надо правильно делать. И, разумеется, в самый решающий момент её зажало так, что мама не горюй!

— Помнится мне, ты тоже чего-то там такого начиталась.

— И ты поверил! Да ты просто болван, Гарри Поттер! Чтобы я стала заниматься этим с любимым человеком по книжкам?! Я что — больная что ли?! Но признаться-то было нельзя, вот я тебе и плела всякую чушь. А ты и рад верить! Ты что, за столько лет так и не удосужился понять, что я за женщина?

— Ладно, давай оставим наши с тобой взаимоотношения в покое.

— Да уж давай, оставим!

Она подтащила ближайшее кресло и плюхнулась в него, вытянув ноги, видимо, устала носиться туда-сюда по одному маршруту. Он взглянул на них совершенно машинально, но она сразу же заметила его взгляд и демонстративно запахнула халат посильнее. А потом внезапно взяла и высунула язык в его сторону.

— Бэ-э-э!

Он едва не прыснул от смеха. Положительно, не было на этом свете человека, с которым ему было так же легко. В него вдруг вплыло осознание, что если бы он захотел… Очень захотел! То он мог бы, пожалуй, развернуть всё в другую сторону в один миг. В один миг превратить жену в любовницу — это был бы тот ещё номер, конечно! Стыд немедленно накрыл его горячей волной. Как вообще могли возникать такие мысли? Откуда, из каких отвратительных глубин они приходили?..

— Знаешь, Гарри, если бы ты не был такой правильный. Такой, что аж прямо зубы сводит. То мы могли бы… — она замерла, увидев его изумлённое лицо.

Она буквально слово в слово повторила его мысли. Находилась с ним на одной волне.

«Я вовсе не такой правильный, как ты сказала». Эта фраза. Вот именно эта фраза, прозвучи она сейчас в его исполнении, и… Что угодно могло произойти. Невероятно — как мало может отделять порядочного человека от подлеца! Всего одна-единственная фраза!

— Джинни, ты умеешь сделать из меня полного придурка.

— Сделать?! Да ты им и являешься, чего там ещё делать? Променял прекрасную жену на ходячую кучу проблем! — она фыркнула.

— Я же не виноват, что встретил вас обеих одновременно.

— Зато ты виноват кое в чём другом. Что тянул так долго. Нельзя быть таким тупым! Сойдись ты с ней раньше, ничего бы этого не было.

— Ну да… — он опустил голову.

— Ладно, — она бросила затушенную сигарету прямо на ковёр и помрачнела, — надо продолжать, а то мы так до вечера просидим. Короче говоря, из первого же её письма я узнала, что пока мы с тобой весь август выдумывали, каким бы способом нам ещё этим заняться, у них с мужем так ничего и не получилось. Точнее, не получилось у неё. Не получилось позволить ему хоть что-то. И ты понимаешь, что взаимопонимания это им не добавило. Рон сперва терпел, а потом начал жутко злиться. Ты прекрасно знаешь, что он никогда не отличался особым терпением. И тактичностью. Ясно, что к такой, как она, нужен особый подход. Она же вся в голове, расслабиться не может ни на секунду. Ну а Рон… Ему бы чего попроще! Подобная задачка оказалась для него трудноразрешимой…

— Я не понимаю, он что — не мог посоветоваться с кем-нибудь на этот счёт?

— Ты в своём уме?! Рон?! На эту тему? Чтобы о нём подумали, что он не способен даже жену трахнуть по-человечески?

— Никто бы не подумал…

— Правильно! Но только он-то считал, что подумают. Ну, кому я объясняю, ты что, не знаешь его, что ли?! К тому же, к тебе бы он ни за что не подошёл в любом случае, а больше-то особо не к кому. Старшие братья далеко, а с Джорджем на такие темы разговаривать — себе дороже.

— Почему это ко мне «в любом случае»?

— Ну, потому что дело касалось Гермионы, что тут неясного?! Не мог он с тобой обсуждать такие вещи про неё. Он и так-то постоянно маялся чувством неполноценности и ревностью в отношении тебя, а тут получается, что он вообще полный неудачник!