Панихида по усопшим (ЛП) - Декстер Колин - Страница 48

Все это было очень интересно, и Льюис видел, к чему привело; но он не видел, как это повлияло на многие проблемы в данном случае. Морс продолжил, хотя шок от того, что он собирался сказать, был неизбежен.

– Сначала я подумал, что Лайонел Лоусон убил Гарри Джозефса и уже затем инсценировал свое самоубийство, нарядив брата в свою мантию и сбросив его с верхней части башни. Трудно ли проделать это аккуратно? Все, что вам необходимо, это чтобы был кто-то, кто согласится на неверное опознание тела, и такой человек был легко доступен в лице Пола Морриса, человека, который получил бы двойную прибыль от убийства Джозефса: во-первых, получив значительную сумму денег; а, во-вторых, и жену Джозефса в придачу. Но вы попали в самую точку, Льюис, и вы были абсолютно правы: это одному трудно по-быстрому переодеть покойника в чужую одежду. Но это не является невозможным делом, верно? Нет, если все вы готовы к трудностям и если у вас есть достаточно времени. А в данном конкретном случае, вы были правы, я убежден в этом. Это Лайонел Лоусон упал с башни в октябре прошлого года, а не его брат Филипп. Из-за своей совестливости Лайонел должно быть, понял, что сделал что-то настолько ужасное и такое непростительное, что просто не мог жить с этим больше. Поэтому он снял очки, положил их в карман – и прыгнул. А из-за странностей с опознанием его тела в этом деле, Льюис, должен признаться, у меня была справедливая доля сомнений в том, действительно ли тело, найденное на башне, было телом Пола Морриса. Если это не так, возможности были поразительно интересными. Но, хотя у нас все еще нет удовлетворительной идентификации, могу дать вам слово, что это был Пол Моррис. Да, в самом деле.

И так, наконец, я отбросил все эти причудливые теории, и рассмотрел простую возможность того, что все мы совершенно игнорировали с самого начала. Сама Рут Роулинсон подошла очень близко к тому, чтобы сказать правду и прекратить игру с этим своим нелепым утверждением, будто она произнесла только одну-единственную ложь. Она рассказала нам, если вы помните, что это была ложь о богослужении, которого никогда не было, и молчании об убийстве Гарри Джозефса. Но послушайте, Льюис! Это не было настоящей ложью вообще. Реальная ложь была в другом: она лгала об идентификации тела мертвеца, лежавшего в ризнице церкви Сент-Фрайдесвайд той ночью в сентябре! В этом была ее большая ложь. Потому что, видите ли, тело убитого, найденное в ту ночь, не было телом Гарри Джозефса вообще! Это было тело брата Лайонела Лоусона – Филиппа Лоусона.

Выписка из протокола суда,

состоявшегося 4 июля в Суде коронера, Оксфорд, против мисс Рут Изабель Роулинсон по обвинению в лжесвидетельстве и участии в заговоре. Присутствовали мистер Гилберт Маршалл, королевский адвокат, представляющий интересы Короны, мистер Энтони Джонс, королевский адвокат, действующий от лица защиты.

Маршалл: Перейдем, если возможно, от этих довольно туманных мотивов, к событиям сентября прошлого года, и точнее к вечеру понедельника двадцать шестого, того месяца. Суд будет рад услышать ваше собственное объяснение событий, которые имели место в ту безобразную ночь.

Морс: С моей точки зрения, сэр, заговор был задуман, чтобы убить мистера Филиппа Лоусона, и в этот заговор были вовлечены преподобный Лайонел Лоусон, мистер Пол Моррис и мистер Гарри Джозефс. Я совершенно уверен, что заявление ответчицы о событиях того вечера, по существу правильно. Правильно настолько, насколько она о них знала, так как я убежден, что мисс Роулинсон была не в состоянии узнать детальную последовательность событий, не будучи ни активным участником, ни фактическим свидетелем убийства, самого по себе.

Маршалл: Попробуйте ограничить себя ответами на вопросы, инспектор. Именно Суд определяет степень участия ответчика в этом преступлении – а не вы. Пожалуйста, продолжайте.

Морс: Если бы я мог угадать последовательность событий, которые произошли ночью, сэр, это должно было бы быть что-то вроде этого.

Лайонелу Лоусону удалось каким-то образом убедить своего брата Филиппа, что было бы весьма выгодно для него, прийти в церковь в определенное время вечером. И не было большой проблемой убедить его выпить стакан красного вина, пока они ждали там – вино, в которое уже был добавлен морфий. Тот факт, что человек, найденный мертвым в церкви той ночью, мог умереть, и, конечно, умер в результате отравления морфием, был точно установлен при посмертном вскрытии; но происхождение самого морфия так и не было обнаружено, несмотря на обширные запросы полицейских. Тем не менее, среди них был человек, который ранее имел прямой и ежедневный доступ к фармацевтике, человек, который работал в течение восемнадцати месяцев в качестве помощника в одной из аптек Оксфорда. Этим человеком, сэр, был Гарри Джозефс. И это был Джозефс, который, на мой взгляд, не только предложил достать, но на самом деле и добавил смертельную дозу морфия в вино.

Маршалл: Вы можете сказать нам, почему, если человек был уже мертв, надо было еще и заколоть его в придачу?

Морс: Я не думаю, что он был уже мертв, сэр, хотя я согласен, что он потерял сознание довольно быстро после употребления вина. Что бы ни случилось, он должен был умереть к прибытию полиции, потому что всегда может оказаться шанс спасти его, и тогда он бы рассказал полиции, все, что знал. Следовательно, нож. И поэтому, если можно так выразиться, сэр, ключевым вопросом является не только, почему его закололи, но и почему его отравили. И, по-моему мнению, причина заключалась в следующем: это было абсолютно необходимо, с точки зрения Лайонела Лоусона, потому что одежду его брата нужно было сменить, и вы не можете ударить мужчину в спину, а затем переодеть, не вынимая нож, или воткнуть нож в тоже место снова. По договоренности, Джозефс снял коричневую рясу, которую, по общему мнению, он всегда носил, и принес ее с собой в церковь в ту ночь. Без всякого сомнения, я думаю, ряса была завернута в коричневой бумажный пакет, который мисс Роулинсон упоминает в своем заявлении. Полиция, естественно, осмотрела одежду убитого до мельчайших подробностей, и фактическая смена одежды была определенным видом подготовленного обмана, являясь абсолютно идентичной. И поэтому, когда Филипп Лоусон упал без сознания в ризнице, его собственную одежду сняли, а одежду Джозефса надели на него – это сложная и длительная работа, как я представляю, но там их было трое, и у них в запасе было много времени. Затем они одели его в рясу Джозефса и теперь настал момент истины для Лайонела Лоусона. Я подозреваю, что он попросил двоих других оставить его, и потом довершил дело, которое он пытался совершить однажды, и в котором он потерпел неудачу, так катастрофически. Он посмотрел вниз на брата, которого давно уже ненавидел, и ударил его в спину своим ножом для разрезания бумаги. Как я уже сказал, сам я не думаю, что Филипп Лоусон был мертв в тот момент, и заявление ответчицы, в основном, подтверждает эту точку зрения, поскольку то, что она услышала, почти наверняка было окончательными стонами умирающего. Полицейские были вызваны сразу, тело ошибочно идентифицировано, как ответчицей, так и Полом Моррисом. Все остальное, я думаю, вы знаете, сэр.

Маршалл: Не кажется ли вам все это чрезвычайно сложным делом, инспектор? Для меня, по крайней мере, это кажется совершенно смешным. Почему бы преподобному Лайонелу Лоусону просто не убить своего брата самому?

Судья: Мой долг напомнить обвинителю, что это не преподобный Лоусон находится под судом, и невозможно свидетелю ответить на вопрос в том виде, в котором он был сформулирован.

Маршалл: Спасибо, милорд. Свидетель, пожалуйста, объясните суду, почему, по вашему мнению, преподобный Лоусон, если предположить, что он ответственен за смерть брата, не совершил убийство значительно более простым способом?

Морс: На мой взгляд, сэр, две вещи были абсолютно необходимы для преподобного Лоусона. Первая – его брат должен умереть. Это дело, с которым он мог, возможно, справиться в единоличном порядке, если бы попытался. Но вторая настоятельная необходимость была много сложнее, и он никогда не смог бы справиться сам, как бы ни старался. Он должен был иметь кого-то, кто был готов идентифицировать покойника, и кто также был готов немедленно исчезнуть с Оксфордской сцены. Поясню, сэр, почему я думаю, что это так и было. Филипп Лоусон был известен нескольким людям, в том числе ответчице, как брат Лайонела Лоусона. Так что если бы он был идентифицирован как человек, которого часто видели и в доме священника, и в церкви, и так далее, было бы только вопросом времени, прежде чем полиция обнаружила бы их родство. И стали бы быстро известны и другие факты, такие как попытка Лайонела Лоусона лишить жизни брата однажды – ножом – своего младшего брата. Розыск очень быстро пошел бы в правильном направлении, и практически не вызывает сомнений, что подозрение пало бы на преподобного Лоусона. Как я уже сказал, сэр, было абсолютно необходимо не только, чтобы Филипп Лоусон умер, но и чтобы он был ошибочно идентифицирован. Как Суд теперь знает, он действительно был ошибочно идентифицирован – в роли Гарри Джозефса; а сам Гарри Джозефс исчез со сцены, хотя, как оказалось, он не исчез очень далеко. В ту же ночь он переехал в квартиру на верхнем этаже Мэннинг-террас, 14B, и он жил там до своей смерти. Он унес одежду Филиппа Лоусона из церкви и, несомненно, идея была в том, что он должен был ее уничтожить. Но по разным причинам Джозефс ее не выбросил.