Великий герцог Мекленбурга - Оченков Иван Валерьевич - Страница 75

- Полагаю с салом, - ответил я принюхавшись, - тут такое дело бояре. Мы так торопились, что позавтракать толком не успели, а не стоять же нам тут голодными.

- Ты чего творишь князь? Сказывают ляхи в кремле голодные, чего доброго кинутся...

- Кинутся - накормим. Кого свинцом, кого картечью. Ну, а кто сдастся, тех можем и кашей.

- Ох и хитер ты князь, аки змей!

Между тем открылись ворота в башне и из них вышли и построились польские жолнежи с одной стороны и венгерские и немецкие наемники с другой. В получившийся коридор выехал полковник Струсь в сопровождении нескольких шляхтичей. Лошади их были в совершенно плачевном состоянии, но выйти пешком им, очевидно, не позволял шляхетский гонор. Подъехав к нам, польский военачальник первым делом поклонился воеводам и спросил, готовы ли они начать. Получив утвердительный ответ, он немного замешкался, а затем тронул коня в мою сторону.

- Ваша светлость... - начал он, но я его перебил.

- Ко мне следует обращаться Ваше Королевское Высочество, - заявил я ему.

- Прошу прощения ваше королевское высочество, не могли бы мы обсудить с вами некоторые важные вопросы?

- Отчего нет, однако давайте прежде закончим дело, ради которого мы с вами здесь собрались, а потом не вижу никаких препятствий для приватного разговора.

Полковник некоторое время вглядывался в мое лицо толи пытаясь уяснить смысл моего ответа, толи вспомнить мог ли он видеть меня раньше. Наконец он наклонил голову в знак согласия и махнул рукой своим людям, и они стали выпускать из кремля русских бояр, запершихся с ними в кремле. Бывшие деятели семибоярщины выходили вместе с семьями и слугами, испуганно оглядываясь то на своих бывших защитников, то на ополченцев. Многие из них были полураздеты, видимо осажденные, воспользовавшись отсутствием своего полковника, напоследок ограбили своих бывших союзников. Ополченцы так же смотрели на бояр без особой приязни, и хотя они пока еще сохраняли дисциплину, в рядах стрельцов и казаков раздавался ропот. Впереди беглецов из кремля шел высокий старик с надменным лицом, опиравшийся на резной посох, одетый в шелковую ферязь и с высокой шапкой на голове. По рядам ополченцев волной прошел шепот: - "Мстиславский". Это был один из самых знатных бояр во всем русском царстве и фактический глава семибоярщины. Не удостаивая взглядом ни поляков, ни ополченцев величественно шел он в сопровождении своих холопов как будто направлялся на заседание боярской думы. Стоявшие у него на пути ополченцы невольно робели и отступали перед князем. Казалось все пройдет без эксцессов, но тут боярская процессия поравнялась с казаками. Насмешливо глядя на русских бояр некоторые из казаков начали отпускать в их адрес язвительные шутки. У Мстиславского достало ума не отвечать казакам, однако кто-то, из его холопов желая, очевидно, выслужиться перед хозяином имел глупость схватиться за оружие. Но не успел он даже вытащить саблю из ножен, как свистнула нагайка, и холоп кулем свалился, держась за голову. Казалось еще мгновение и прольется кровь, но мои драбанты во главе с фон Гершовым с одной стороны и рейтары Вельяминова с другой резко подавшись вперед, взяли беглецов из кремля в клещи и, загородив их со всех сторон, не давали никому приблизиться.

- Казимир, ты видишь вон того отрока рядом с монахиней? - указал я Михальскому на Мишу Романова, - отожми его в сторону и привези в наш острог.

- А что с монахиней?

- Это, дружище, на твое усмотрение, вот только, насколько я знаю она из Шерстовых, так что тебе почти родня. Сам решай, однако лучше привези парня одного.

Вслед за боярами поляки выпустили некоторое количество пленных. Изможденные и в лохмотьях подгоняемые плетями бежали они между вражеских солдат, с ужасом оглядываясь на своих надсмотрщиков. Увидев это зрелище, ополченцы зароптали еще больше, но теперь их гнев переключился со своих изменников-бояр на поляков. Схватившись за оружие, некоторые из них посылали проклятия своим противникам. Впрочем, большая часть русских ратников бросилась к освобожденным пленникам ища среди них своих пропавших товарищей или родных. Тем временем ко мне снова подъехал Струсь, очевидно желая продолжить наш разговор.

- Ваше Королевское Высочество, могу ли я рассчитывать на вашу защиту если мы капитулируем?

- Полковник, вам следовало сдаться, как только русские отогнали от стен Москвы Ходкевича. Я полагаю, в этом случае вы могли бы даже рассчитывать на свободный проход домой. Разумеется, вам пришлось бы расстаться с вашей добычей, однако, я полагаю это не такая уж большая жертва за жизнь!

- О, мой герцог, но вы не представляете себе какие варвары эти московиты! Мы просто боялись что...

- Какие сильные выражения! Варвары-московиты! Я, если вы не заметили, воюю вместе с этими варварами и прекрасно представляю себе что это за люди. И скажу вам что они неоправданно милосердны к таким как вы. Проделай вы половину таких подвигов в моих землях, вас ничего бы не спасло! Я прекрасно понимаю чего вы боитесь полковник, так что давайте условимся так. Вы сдадитесь без всяких условий, но я обещаю вам, что мои люди закроют вас от гнева московитов, как сегодня они закрыли этих бояр. Если вас не убьют в первые минуты, то дальше вам ничего не грозит, поскольку ваши противники, в отличие от вас, еще не забыли что такое христианское милосердие. К тому же вожди ополченцев - разумные люди и хотят вернуть своих соплеменников во множестве томящихся в польском плену. Так что вас вне всякого сомнения обменяют. Решайтесь и не раздумывайте слишком уж долго.

Так беседуя с полковником, мы почти добрались до польского строя. Между тем аромат каши варившейся в котлах стал достигать обоняния наемников и они все сильнее морщили свои носы стараясь не упустить волшебный запах. Наконец один из них, очевидно, самый голодный вышел из строя и закричал мне.

- Ваша герцогская светлость! Ваша герцогская светлость! Я родом из Ростока!

- Вот как? Очень приятно встретить земляка вдали от дома!

- О, мой герцог! Возьмите меня к себе на службу, заклинаю вас всем святым что у вас есть! Я помню вашего отца, он был добрым и щедрым герцогом, а вы так похожи на него!

- Каналья, - не выдержал Струсь, - как ты смеешь переходить на сторону врага вам же только что заплатили жалованье!

- Плевал я на ваше жалованье, гер оберст, я хочу жить! - Исступлённо кричал ему в ответ отчаявшийся мушкетер.

- Эй, Курт, куда это ты собрался? - раздался из рядов наемников глумливый голос, - сегодня жребий показал на тебя и теперь ты принадлежишь всему нашему десятку! Не вздумай улизнуть, это будет не честно!

- Что это значит? - воскликнул я.

- О, мой герцог! Мы уже много времени лишены пищи и когда становится совсем невмоготу мы бросаем жребий и съедаем одного из нас. Сегодня жребий пал на меня и если вы меня не спасете, моя судьба решена! Умоляю вас сжальтесь!

- Какого дьявола! - Заревел я в ответ, - полковник, думайте себе что хотите, но вы черта с два сегодня сожрете моего подданного! Эй, ребята! Вы слышите этот славный запах каши со свиным салом? Ее готовят для моих солдат, и если кому то из вас надоело жрать друг друга, то идите ко мне на службу прямо сейчас!

Несколько человек из немцев и венгров решительно вышли из строя, и собрались было идти ко мне, но стоявшие напротив них поляки или литвины решительно воспротивились этому и взялись за сабли. Немцы в ответ также схватились за оружие и, казалось, что вот-вот они вступят в схватку друг с другом.

- Что вы наделали, - простонал глядя на все это полковник, - да вы просто дьявол!

- "Мекленбургский дьявол" с вашего позволения, - отвечал я ему, разворачивая коня, - сдавайтесь полковник пока не поздно!

Ретируясь пока никому из поляков не пришла в голову мысль разрядить в меня свой мушкет, слышу как за моей спиной стучат башмаки бегущих наемников. Поравнявшись с фон Гершовым, приказываю ему позаботиться о перебежчиках и продвигаюсь вперед. Надо не пропустить встречу вождей ополчения с "кремлевскими сидельцами". Очень интересное ожидается зрелище. Огражденные от остальных русских ратников бояре немного испуганно косятся на моих единообразно обмундированных и вооруженных драбантов и рейтар и, стараясь не терять достоинства, гурьбой подходят к сидящим на конях ополченческим воеводам. Сохранять гордый вид у них получается плохо, даже откровенный простолюдин Минин в своей броне и верхом выглядит представительнее, чем любой из бывших деятелей семибоярщины. Но вот Трубецкой и Пожарский спешиваются, а за ними и прочие бояре из числа ополченцев. Подойдя с Мстиславскому они по очереди обнялись и троекратно расцеловались, сначала с ним, потом с Романовым и Шереметьевым. Ну, что же бояр приняли с честью пора и мне получить свою долю славы. Спешиваюсь и подхожу вместе с Каролем и Климом к боярам. Князь Трубецкой торжественно представляет меня: