Варвары ледяной планеты (ЛП) - Диксон Руби - Страница 5

Я плюю в него большой комок слюны.

Он попадает на затылок большой лысой головы, и охранник перестает вышагивать. Его странные маленькие рыбьи глазки начинают двигаться, когда он поворачивается, свирепо впиваясь в меня взглядом, а затем направляется ближе к нашей клетке.

– Отлично справилась, Джорджи, – тихо шепчет Лиз.

Я делаю глубокий вдох и киваю. Кстати, мне это не доставляет удовольствия. Я отступаю назад в заднюю часть клетки, как мы запланировали – так он должен будет войти за мной – а когда остальные девушки сплотятся вокруг меня, я подниму в руки ведро с дерьмом.

План, который мы придумали, состоит в том, что я вылью на него наши отходы, чтобы еще больше отвлечь его внимание, а затем остальные используют это время, чтобы прыгнуть на него, мы подавим его количеством и свалим с ног, а затем разоружим. Не то, чтобы мы знаем, как стрелять из инопланетного оружия, однако нам необходимо это сделать. Главное, чтобы оно не было в его руках, а это уже половина дела.

Разумеется, взвешивая ведро с дерьмом в руках, мне становиться ясно, насколько оно тяжелое и насколько слабая и вялая я, скорее всего, от ужасного рациона, который они нам дают. Я шатаюсь под его тяжестью и вздрагиваю, когда немного капель попадает на мою руку. К черту все.

Охранник недовольно чирикает что-то и открывает клетку.

В отличие от запланированного плана, другие девушки трусливо отступают, бросив меня одну с ведром отходов и глупым выражением на лице, когда он идет по направлению ко мне.

Я вываливаю на него дерьмо, как только он хватает меня, но ведро слишком тяжелое, в итоге я забрызгиваю и себя тоже. Баскетбольная голова хватает меня за руку, и я начинаю отчаянно вопить, застигнутая врасплох, когда его пальцы впиваются в мою руку. Мало того, что его кожа уродлива, так она еще и грубая, словно наждачка, что царапает мою кожу.

Он выплевывает на меня ругательства и тянет вперед.

– Нет уж, – проговаривает Лиз, хватая меня за другую руку именно тогда, когда я изворачиваюсь из его хватки. И куда, к чертям, делся наш грандиозный план нападения? С чего все остальные, прижавшись друг другу, трясутся как перепуганные кролики? Я обращаюсь к Кайре, моей другой сообщнице заговора, но она запрокинула голову и с нелепым выражением на лице уставилась на потолок. Слабое птичьеподобное щебетание слышится сверху.

– Началось отделение? – спрашивает Кайра с ошарашенным выражением на лице.

Внезапно корабль резко наклоняется на бок, и мы, кувыркаясь, летим друг на друга.

Меня бросает через всю комнату, и я не удачно приземляюсь на скопление шкафчиков, и из моих легких выбивает весь воздух.

Весь мир перевернулся вверх тормашками, и трюм наполняется воплями женщин. Я едва успеваю увернуться, когда ведро отходов пролетает над головой. Гаснет свет, оставив нас в темноте.

Маленькие красные огни начинают мерцать по всему периметру помещения. Блин, это не к добру. Красные огни всегда обозначают чрезвычайное положение, ведь так?

Я осматриваю комнату, наблюдая, как частицы отходов парят высоко надо мной. На заднем плане кто-то кувыркается в воздухе. Все предметы зависают в невесомости! Мы потеряли гравитацию!

Что за черт?

Я пытаюсь сосредоточить взгляд, поскольку что-то прокружило мимо моей головы. Черный, продолговатый, с толстым дулом.

Оружие.

Ни хрена себе. Я отталкиваюсь от одного из шкафчиков и плыву за ним по воздуху именно тогда, когда снова врубается сила тяжести. И я падаю на пол поверх оружия.

Охранник также упал, но в нескольких футах от меня. Все это время то странное птичьеподобное щебетание продолжает поступать из интеркома.

Я хватаю оружие и ищу спусковой механизм, так как охранник стонет и начинает трясти головой, пытаясь собраться с мыслями. Нет никакого спускового механизма. Ладно, черт с ним. Оно с тем же успехом может послужить не хуже дубинки. Схватив его за массивное, тяжелое основание, я поднимаю его повыше и отпускаю на голову инопланетянина.

Раздается треск.

Охранник пошатнулся.

Я не останавливаюсь. Я бью его снова и снова. Треск. Треск. Снова и снова я опускаю приклад оружия на его голову, пока мудак не перестает двигаться, но я не останавливаюсь даже тогда. Я в ужасе от мысли, что его череп может быть из чего-то вроде гранита, что охранник перевернется и одолеет меня. Поэтому я просто продолжаю наносить удары.

Чьи-то руки внезапно хватают меня.

– Джорджи. Послушай, Джорджи, остановись. Думаю, он мертв, – сквозь туман в моем сознании прорывается голос Лиз. – Ты можешь уже остановиться.

Я останавливаюсь, тупо уставившись на нее, а потом вниз на охранника. Ну, или то, что от него осталось. Меня начинает тошнить от вида кровавого месива, что когда-то было его лицом.

– У тебя получилось, – говорит Лиз, потирая мою спину. – Ни хрена себе. Ты справилась, Джорджи! Ты, черт возьми, как задира Билли*!

*Прим. Задира Билли - Билли "Задира" Джонсон. После холодной войны он эмигрировал из СССР в США, где его знает практически каждый коп и надзиратель в штате Брайган. Почувствовав вкус свободы, стал заниматься рэкетом, бандитизмом и воровством, за что неоднократно был судим. Несколько лет назад, после очередной отсидки, Билли завязал со своей прошлой жизнью и переключился на искусство – пишет и исполняет песни.

Я не чувствую себя задирой. И меня тошнит. Я только что убила мужчину. Ну, почти мужчину. Вроде того. Определенно, насильника.

Но все же живое существо.

Был. Был живим существом.

У меня внутри снова скручиваются все внутренности, и я утираю рот тыльной стороной руки. От меня воняет как от сточной канавы. Тьфу. Я сплошь заляпана, клетка тоже забрызгана.

– Что, черт возьми, случилось?

– Я не знаю, – говорит Лиз, помогая мне встать на ноги.

У меня все болит, мои ребра явно ушиблены от приземления на то оружие. Однако, в целом я в порядке. Меня не волнует, если все в клетке покрыто дерьмом, мозгами и всем остальным, главное я справилась.

Металлический щебет вопит по громкоговорителю так, что у меня аж уши заболели. Лиз одновременно со мной зажимает свои уши, и мы удивленно смотрим друг на друга.

Кайра вылетает из клетки.

– Девочки! У нас серьезные проблемы. В сообщении сверху теперь говорится «подготовиться к эвакуации». Думаю, это означает, что мы терпим крушение!

Вот черт.

Но мы не успеваем среагировать, корабль снова переворачивается, и я, кувыркаясь по воздуху, врезаюсь в шкафчики. Что-то ударяет меня по голове, и в глазах темнеет.

* * *

– Эй, – мне слышится знакомый голос. – Эй, очнись. С тобой все в порядке, Джорджи?

Я медленно прихожу в себя, застонав от внезапной острой боли, пронзившей меня прямо во лбу. Затем мгновение спустя боль ощущается не только в моей голове. Каждая клеточка моего тела болит, а сильнее всего - мое запястье. Оно неприятно жгуче пульсирует болью, которая, кажется, распространялась вплоть до локтя. Я прищуриваюсь на Лиз, когда она нависает надо мной.

– Ай!

Она в ответ усмехается, выставляя напоказ опухшую губу и расплывающийся синяк на щеке.

– Ты все еще жива. А это вообще-то должно радовать, – она садится на корточки и протягивает мне руку. – Ты можешь сесть?

С ее помощью, болезненно морщась, мне удается принять сидячее положение. От просто сидячей позы все болит еще больше.

– Что случилось?

– Мы потерпели крушение, – отвечает девушка. – Большинство из нас потеряли сознание от того, что нас разбросало повсюду и хорошо потрепало. Несколько сломанных костей, несколько кровоточащих носов, плюс - две не выжили.

Я смотрю на нее в шоке, а потом внимательно разглядываю клетку.

– Двое... погибли? Кто?

– Вдобавок к охраннику, которого ты убрала, еще Крисси и Пег. Похоже, что сломаны шеи, – она кивает в сторону дальнего конца помещения. – Бедные девушки.

Я с усилием сглатываю подкативший комок, опечаленно опустив голову. Я плохо их знала, но знала их ужас и страх. Я просто счастлива, что жива. В какой-то момент я обнимаю Лиз, а она меня в ответ, и мы испытываем такое облегчение от того, что дышим и почти не пострадали. Через ее плечо, прищурившись, я замечаю, что весь грузовой отсек выглядит наклоненным под углом. Металлический пол заполнен обломками, изогнут и ледяной. С помощью Лиз, пошатываясь, я встаю на ноги и в шоке пристальным взглядом осматриваюсь вокруг.