22 июня – 9 мая. Великая Отечественная война - Драбкин Артем Владимирович - Страница 16

Помимо танковых групп, важнейшим инструментом решения поставленных в «Барбароссе» задач должна была стать авиация. Люфтваффе были одним из главных инструментов германского «блицкрига». Хотя изначально ВВС Третьего рейха не нацеливались на плотное взаимодействие с сухопутными войсками, к 1941 году именно это стало их коньком. Опыт гражданской войны в Испании показал действенность воздушной поддержки атак на земле. Для эффективной реализации этой стратегии требовалось расчистить небо на направлениях главных ударов. Одним из методов борьбы с авиацией противника было ее уничтожение на аэродромах. Испания в этом отношении дала немцам бесценный опыт и стала своего рода полигоном для отработки тактики и стратегии такой борьбы. К примеру, в 1936-1937 годах на Северном фронте, где активно действовал немецкий «Легион Кондор» (Legion Condor), из 62 потерянных республиканцами истребителей И-15 и И-16 около трети было уничтожено на аэродромах бомбардировкой противника.

ТАНКОВАЯ ГРУППА

Оперативное объединение в сухопутных войсках Третьего рейха, являвшееся промежуточной инстанцией между моторизованным корпусом и армией. В танковую группу входило два-три моторизованных корпуса, иногда ей придавались пехотные армейские корпуса. Промежуточное положение между корпусом и армией позволяло подчинять танковые группы полевым армиям, хотя танковые командиры относились к этому без восторга. Часто группы армий брали управление танковой группой на себя. При численности танковой группы от 130 до 200 тысяч человек и полной механизации и моторизации ее основных соединений она могла использоваться для прорывов на большую глубину. Такая масса людей и техники обладала достаточной самостоятельностью для действий в отрыве от основных сил группы армий. Бывший командующий 1-й танковой группой генерал-фельдмаршал Эвальд фон Клейст, уже в советском плену, охарактеризовал боевые качества этого объединения в чем-то даже поэтическим сравнением: «Танковую группу, как средство оперативного управления армейской группировкой, можно сравнить с охотничьим соколом, который парит над всем оперативным районом армейской группировки, наблюдает за участком боя всех армий и стремительно бросается туда, где уже одно его появление решает исход боя».

Иосиф Виссарионович Сталин накануне начала Великой Отечественной войны. 1941 г.

В апреле 1941 года эшелоны с солдатами Вермахта уже непрерывно шли на Восток. Гитлер спешил с началом войны против Советского Союза и в близком кругу прямо говорил: «Русские вооруженные силы – это глиняный колосс без головы <…> Россию в любом случае необходимо разгромить, и лучше это сделать сейчас, когда русская армия лишена руководителей и плохо подготовлена». Интересно, что этот тезис лидера Третьего рейха был почти дословно повторен в записке военного атташе СССР в Германии генерал-майора В.И. Тупикова: «Немцы, несомненно, в курсе слабых сторон подготовленности Красной Армии <…> и какими темпами идет перестройка в армии <…> А эти данные весьма весомые для выбора сроков ведения с нами войны». Это пространное аналитическое донесение, важность которого мы можем оценить только сегодня, было отправлено Тупиковым в Москву 25 апреля 1941 года. В заключение своего сообщения он делал следующие выводы: «1. В германских планах сейчас ведущейся войны СССР фигурирует как очередной противник; 2. Сроки начала столкновения – возможно, более короткие и, безусловно, в пределах текущего года». Однако точной даты начала немецкой агрессии Тупиков назвать не смог и содержание его докладной не было должным образом оценено советским руководством.

До недавнего времени было широко распространено заблуждение о том, что немецкие планы попадали на стол Сталина едва ли не сразу после их подписания. В действительности же ни о каких добытых разведкой немецких планах речи не было. Это относится как к плану операции «Барбаросса», так и к немецким планам 1942-1943 годов. Хотя с осени 1940 года разведывательные отделы приграничных округов регулярно сообщали о сосредоточении войск Вермахта на советско-германской границе. Однако даты нападения на СССР разведчиками назывались самые разные. Сначала войну с Гитлером они «обещали» в марте-апреле 1941 года, затем – летом того же года, но лишь после того, как капитулирует Лондон. Легендарный советский разведчик Рихард Зорге 28 декабря 1940 года, когда план «Барбаросса» был уже подписан фюрером, сообщал в Центр о том, что 80 немецких дивизий находятся в Польше «с целью воздействия на политику СССР». 19 мая 1941 года Зорге сообщал о возможном начале войны «в конце мая», 1 июня срок немецкого вторжения был «перенесен» им на 15 июня. Донесения разведки, которым Сталину оставалось только поверить, – это не более чем миф. Однозначные сведения о планах немцев у советского лидера, к сожалению, отсутствовали.

Главным недостатком в работе советской разведки накануне войны, причем как военной, осуществлявшейся Разведывательным управлением Генерального штаба Красной Армии, так и разведки по линии государственной безопасности, была слабая аналитическая обработка поступавших от резидентур в Центр донесений. В результате действительно важные сообщения терялись в массе второстепенной информации. Записка генерал-майора Тупикова в этом отношении выбивалась из общей массы, поскольку содержала не просто хаотичный набор сведений, но и анализ ситуации. Если бы все поступавшие данные анализировались на подобном уровне, то немецкие планы советской разведкой, несомненно, были бы раскрыты раньше. Ситуация серьезно усложнялась еще и тем, что точную дату начала войны с Советским Союзом знал лишь один человек на планете – Адольф Гитлер. Более того, было не ясно, состоится ли вообще нападение Германии на СССР. Конечно, в своем программном произведении «Моя борьба» («Mein Kampf») фюрер говорил о расширении жизненного пространства немецкого народа за счет территорий на Востоке. Однако все же это были долгосрочные планы, а в 1941 году варианты действий Третьего рейха в первую очередь определяла текущая военно-политическая обстановка в мире.

СТРУКТУРА СОВЕТСКОЙ РАЗВЕДКИ

Нелегальные резидентуры советской военной разведки начали создаваться в Европе еще в начале 1920-х годов. После 1933 года, когда определился главный противник СССР в грядущей Большой войне, многие из разведывательных групп были ориентированы на добывание информации по Германии. Собирались сведения о ее военном потенциале, реальных планах и намерениях. После начала Второй мировой войны эта работа активизировалась. С сентября 1939 года по июнь 1941 года количество нелегальных групп в Третьем рейхе увеличилось в полтора раза. Такие же группы разведчиков действовали в Великобритании, Бельгии, Голландии, Швейцарии, Франции, Японии, Болгарии, Югославии. В этих государствах работали и легальные резидентуры военной разведки, сотрудники которых действовали под «крышей» посольств и различных советских учреждений, формально числясь дипломатами, экспертами, шоферами, чиновниками.

Активно действовали также разведывательные отделы штабов в военных округах, находящихся на границе, которые тоже направляли за рубеж своих разведчиков. В их задачу входила вербовка агентуры на территории Польши, Чехословакии, Румынии, Финляндии, Китая и других стран. В июне 1941 года за границей работало свыше тысячи подобных разведчиков.

В июне 1941 г. на центральный аппарат советской военной разведки за рубежом работало 914 человек, из них 316 были сотрудниками легальных резидентур, а 598 – разведчиками-нелегалами и агентами. Большинство из этих «бойцов невидимого фронта» даже Сталин знал только по псевдонимам. Руководитель Советского государства, сам имевший большой опыт конспиративной работы, прекрасно понимал, что лишний раз произнесенное имя агента приближает того к провалу.