Ледовый барьер - Престон Дуглас - Страница 83

• Предыдущая
• 83/105
• Следующая

— Это что, в традиции чилийских военно-морских сил, допрашивать своего командира?

— Нет, сэр.

Валленар достал puro, потёр её меж пальцев, откусил кусочек и медленно поместил её в рот. Втянул сквозь неё воздух.

— Так почему же вы допрашиваете меня? — Кротко спросил он.

— Сэр… из-за необычной природы боевой задачи, сэр.

Валленар вытащил сигару и осмотрел её.

— Необычной? Как это?

Наступила тревожная пауза.

— У нас сложилось впечатление, сэр, что ночью нам приказали возвращаться на базу. Мы не слышали ни о каких приказах преследовать это гражданское судно.

Валленар выхватил слово «гражданское». В нём содержался нарочитый упрёк, предположение, что Валленар увлёкся малодушным преследованием безоружного противника. Он снова втянул воздух сквозь незажжённую сигару.

— Скажите-ка мне, господин Сантандер. На борту корабля вы подчиняетесь приказам вашего команданте или начальника береговой базы?

— Приказам команданте, сэр.

— Ваш команданте — я?

— Да, сэр.

— Тогда больше нечего обсуждать.

Валленар вытащил из кармана формы спичечный коробок, открыл его, вытащил серную спичку, медленно провёл ей по язычку, пока та не вспыхнула, и зажёг сигару.

— Прошу прощения, сэр, но того, что вы сказали, недостаточно. Восстанавливая винт, погибли люди. Мы просто вежливо интересуемся нашей боевой задачей.

Наконец, Валленар обернулся. Он чувствовал, как внутри нарастает ярость, ярость на заносчивых американцев, ярость на этого Глинна, который пришёл поболтать о том, о сём, пока его водолазы занимались винтами, ярость от смерти Тиммера — и вся она направилась на этого молокососа-подчинённого, который посмел поставить под сомнение его приказы. Команданте выдохнул облачко дыма, набрал дым в лёгкие, чувствуя всплеск никотина в крови. Когда несколько успокоился, швырнул спичку на мокрый настил и опустил сигару. Oficial de guardia — зелёный юнец, глупыш, и вызов с его стороны не был неожиданностью. Команданте оглядел прочих офицеров на мостике. Все они быстро опустили глаза.

Одним спокойным движением Валленар вытянул пистолет и прижал дуло к груди офицера. Как только Сантандер открыл рот, чтобы возразить, команданте нажал на курок. Пуля девятого калибра, подобно могучему удару кулака, отбросила мужчину назад и швырнула в переборку. Дежурный офицер неверящим взглядом уставился на рану в груди и на небольшой горизонтальный фонтанчик крови, что изливался из неё ритмичной струёй. Воздух вышел из раны и втянулся в неё — один раз, затем ещё. Офицер упал на колени, затем повалился вперёд, на локти, удивлённые глаза уже тускнели, а рот оставался широко открытым.

Валленар вернул пистолет в кобуру. Единственным звуком на мостике оставались хрипящие попытки Сантандера дышать, да тихий стук крови, которая изливалась из его груди на настил.

Команданте бросил взгляд на рулевого офицера.

— Господин Аллер. С этого момента вы — дежурный офицер. А вы, господин Ломас — рулевой офицер. Распоряжение о новом курсе было отдано. Выполняйте.

Он отвернулся, вернув сигару на место, снова устремляя взор на взбудораженный ветром океан. Тыльная сторона правой руки по-прежнему лежала на «Люгере». Он с интересом выжидал, продлится ли дальше наступившее молчание. Было бы жаль после всего этого потерять и Аллера.

Аллер бросил взгляд на нового рулевого офицера и слабо кивнул.

— Право руля, — произнёс он. — На курс один-восемь-ноль.

— Слушаюсь, сэр, право руля, выходим на курс один-восемь-ноль.

Валленар убрал руку с пистолета. Всё закончилось. Отруби голову — и гнида сдохнет.

Корабль принялся разворачиваться бортом к волнам, этому помогали ужасающие толчки от каждого проходящего вала. По мере того, как дрожь и качка становились всё сильнее, персонал мостика хватался за пиллерсы, поручни — за всё, что могло помочь удержать равновесие.

— Следуем курсом один-восемь-ноль, — нетвёрдым голосом произнёс рулевой.

— Хорошо, — ответил рулевой офицер.

Валленар склонился к переговорной трубе.

— Радар, оценка времени, когда мы подойдём к американскому кораблю на пределы досягаемости «Викеров»?

Через мгновение донёсся отклик:

— Сэр, при сохранении курса и скорости, время оценивается в три часа тридцать минут.

— Очень хорошо.

Валленар отодвинулся от трубы и указал большим пальцем на лежащего у ног умирающего:

— Господин Санчес, уберите это. И вытрите всё начисто.

И снова вернулся к созерцанию бурного моря.

Глинн находился бок о бок с Бриттон, которая неподвижно стояла рядом с рулевым. По мере того, как они бежали на юг, к шестидесятой параллели, «Рольвааг» плыл перпендикулярно к западному ветру, который ярился на краю света, беспрепятственно огибая планету, вздымая самые большие волны на Земле. Насколько хватало взгляда, навевающие ужас атлантические валы катились на восток, высокие как горы. За последний час шторм стал ещё сильнее, и океан, казалось, утратил твёрдую поверхность: между водой и воздухом больше не оставалось чёткой линии раздела. Ревущие ветры и вздымающиеся волны объединились в ярости брызг и пены. Когда танкер опускался меж волн, наступала краткая, навевающая ужас, тишь — и затем огромный корабль вздрагивал и снова поднимался в ревущий шторм.

Но Глинн не смотрел на бурю. Какое-то время его мысли блуждали далеко-далеко. Валленар поставил на карту всё — карьеру, команду, корабль, честь своей страны и самую жизнь — ради этой гонки. Команданте знает, что они везут только камень; пусть и огромный, но всё же лишь камень. Преследование не имеет смысла.

Он допустил серьёзный просчёт. Непростительный. Один краткий миг Глинн обдумывал возможность неудачи: перекатывал её на языке, как будто пробуя на вкус. Затем, содрогнувшись, силой убрал её из мыслей. Здесь не будет, не может быть, неудачи.

Проблема лежала не в предсказании компьютера и не в досье на Валленара, толщиной в два фута, которое лежит в Нью-Йорке: проблема в самом команданте. Недостаёт одной важной детали. И знание об этой детали гнездилось в рассудке самого Глинна, спряталось и ждало, когда он его распознает. Если бы он только мог понять мотивы Валленара для продолжения этой безумной гонки, тогда можно было бы что-нибудь предпринять. Как далеко зайдёт Валленар? Продолжит ли он гнаться за ними за Ледовый Барьер? Глинн покачал головой, будто этим жестом можно было вытряхнуть из неё ответ, но ничего не вытряхнулось. Если он не сумеет понять мотивов Валленара, он не сможет разработать план.

Глинн бросил взгляд на Бриттон. Она пристально смотрела на экран радара, на мерцающую зелёную точку, что представляющую «Алмиранте Рамиреса».

— Эсминец в точности следует нашим курсом уже полчаса, — сказала она, не оглядываясь на Глинна. — Один-восемь-ноль, прямо у нас за кормой, удерживая скорость в двадцать узлов, постоянный азимут и сближается.

Глинн ничего не сказал. Ему казалось просто невероятным, что Валленар направит корабль поперёк волн, как сейчас. Гигант «Рольвааг» сражался изо всех сил, а ведь он намного лучше приспособлен к тому, чтобы сопротивляться шторму, чем эсминец, ширина которого едва ли достигает сорока футов. Это в самом деле безумие. Неплохой шанс на то, что «Алмиранте Рамирес» перевернётся. Но даже неплохой шанс — всего лишь шанс, весь вопрос в том, насколько высокое мореходное искусство может продемонстрировать Валленар. Глинн полагал, что первоклассное.

— С нынешней скоростью и направлением он догонит нас у Ледового Барьера, — сказала Бриттон. — А на прицельную дальность он выйдет намного раньше.

— Лишь через три часа, — сказал Глинн. — В сумерках.

— Когда мы окажемся в пределах досягаемости, он откроет огонь, как вы полагаете?

— Нисколько в этом не сомневаюсь.

— Мы беззащитны. Он порвёт нас на кусочки.

— Если мы не сумеем укрыться от него в темноте, это, к сожалению, чистая правда.

Бриттон бросила на него взгляд.

• Предыдущая
• 83/105
• Следующая