Осторожно, женское фэнтези. Книга 1 (СИ) - Шевченко Ирина - Страница 52

— Я спрашивал про болт.

Действительно, не средневековье же, так откуда болт? Почему не пуля?

— Если верить этим господам, — доктор кивнул на эльфов, — лорд Эрентвилль проводил ревизию коллекционного оружия и случайно разрядил арбалет в себя. Если бы речь шла о человеке, я сказал бы, что это невозможно. Но в физиологии эльфов я, как уже сказал, ничего не смыслю. Возможно, тела у них устроены иначе. Потому что мозги — так точно! За каким… они притащили раненого в мою больницу, если теперь не позволяют его оперировать?!

Только после этих слов я обратила внимание, что, во-первых, персонал больницы суетится в коридоре, вместо того, чтобы оказывать срочную помощь пострадавшему, и, во-вторых, эльфы стоят не просто в стороне — они закрывают собой дверь в приемный покой, где этот самый пострадавший, очевидно, истекает сейчас кровью.

— Доктор, держите себя в руках, — спокойствие, которое так меня в нем восхищало, и теперь не оставило ректора. — Мы во всем разберемся.

Он направился к эльфам. Поклонился. В коридоре враз воцарилась мертвая тишина — все хотели услышать о чем они будут говорить. Правда, не думаю, что всем тут был понятен эльфийский.

— Я много тревожиться случай ваш лорд. Зачем вы не дать человек-целитель лечить его рана? — примерно так я, пользуясь знаниями Элси, перевела вопрос Оливера.

Ответ эльфов я вообще не поняла, кроме того, что они тоже “много тревожиться”, и слов “человек” и “сталь”.

— Да слышали мы уже этот бред! — вскипел Грин. — “Никогда боле человек не обнажит клинок против эльфа и не обагрит руки в его крови” — это же идиотизм!

Эльфы с таким определением не согласились. То, что для доктора было идиотизмом, они считали незыблемым законом. Слова “незыблемый закон” я разобрала. Как и выражение “последний приют”, сказанное одним из длинноухих, когда Оливер поинтересовался, зачем они принесли лорда Эрентвилля в больницу, если не для того, чтобы его прооперировали.

Что такое последний приют Элизабет знала из курса, изучающего быт и традиции нелюдей. Эльфы приносили и приводили умирающих в специально отведенное для этого строение, то ли храм, то ли подобие хосписа, где те доживали последние часы. Так как в людской культуре подобного не было, длинноухие решили притащить своего лорда умирать в лечебницу, чем очень расстроили ее заведующего, справедливо полагающего, что в лечебнице лечатся, а не умирают (за исключением отдельных случаев, но и в тех случаях сначала все же лечатся, а уж потом умирают). Как я поняла, теперь он требовал, чтобы эльфы либо позволили ему провести операцию, либо, говоря языком моего мира, отказывались от госпитализации и тащили раненого обратно в посольство. Тысячелетиями формировавшийся менталитет беловолосых нелюдей против профессиональных принципов человеческого целителя — делайте ставки, господа.

— Они послали за своим лекарем, — негромко сказал Грину Оливер, вернувшись от эльфов.

— Знаю, — так же тихо процедил тот сквозь зубы. — В Долину первоцветов. Даже порталами он доберется не раньше, чем за пять-шесть часов. Лорд Эрентвилль к тому времени окочурится.

— Есть решение?

— Есть, — подумав с полминуты, произнес Грин.

Вокруг по-прежнему стояла невероятная при таком скоплении народа тишина, и хотя голоса доктор не повышал, слова его слышали, думаю, все, включая эльфов. Один из них вышел вперед.

— Какое решение вы имеете? — спросил он на людском наречии с сильным акцентом.

— Скальпель — это оружие? — проигнорировав заданный ему вопрос, уточнил доктор.

— Любая сталь есть оружие.

— А если скальпель из стекла? Из вулканического стекла?

Длинноухий засомневался.

— Вы все равно намочите руки в кровь, — сказал он.

— Я? — брезгливо, словно самому ему претила мысль испачкаться в эльфийской крови, скривился Грин. — Да я и пальцем его не коснусь, — заявил он, продемонстрировав эльфу средний палец.

Что-то подсказывало, что на Трайсе этот жест обозначает примерно то же, что и в моем мире.

Нелюди собрались в кружок и с минуту пошушукались о чем-то, после чего тот же самый эльф снова выступил вперед.

— Если скальпели из стекла, а вы не трогать кровь, можно. Но мы будем наблюдать.

— Хрен вам! — тут же среагировал Грин. — Наблюдать! Вы будете помогать. Для начала подготовите вашего лорда к операции. Вы же не хотите, чтобы кто-нибудь из моих людей обагрил руки в его крови, пока будет снимать одежду? По той же причине ассистировать мне никто из них не сможет, придется вам.

— Среди нас нет лекарей, — сказал эльф.

— Вот и славно, — обрадовался доктор. — Никто не будет мешать мне советами. Многого от вас не потребуется, справитесь. Не могут же у вас и руки расти из того места, которым вы думаете?

Удивительно, что эльфы никак не реагировали на оскорбительные замечания Грина. То ли не понимали, то ли считали ниже своего достоинства связываться с человеком.

Тот тем временем уже раздавал указания:

— Доктор Кленси, готовьте операционную. Миссис Ридли, перевязочного материала нам понадобится больше обычного, принесите еще какую-нибудь ветошь и два таза с водой. Господам эльфам придется подтирать каждую каплю крови, чтобы соблюсти свои дурацкие законы. Доктор Стоун, эфир. И на всякий случай ремни. Остальные могут быть свободны.

Но расходиться никто, похоже, не собирался.

— Элизабет, что вы тут делаете? — подошла, заметив меня леди Пенелопа.

— Пришла с милордом ректором, — сказала я и на автомате спросила: — А вы?

Наставница не обязана была отчитываться, но, как и меня, ее занимали сейчас другие мысли.

— Зашла проведать миссис Перли и миссис Лешвиц.

— Ясно… Он собирается оперировать эльфа так же, как проводил разделение малышек? С помощью телекинеза?

— Других вариантов нет.

— А что будет, если этот лорд Эр… вилль умрет во время операции?

— Нам с вами — ничего, — невесело усмехнулась леди Райс и вдруг схватила меня за руку и потащила к своему кабинету, недовольно интересуясь на ходу: — Что это за наряд на вас, мисс? Разве я не предупреждала насчет внешнего вида?

— Это — одежда для медитаций, чтобы удобно… Я же не собиралась…

— Чепец и передник, — приказала она строго.

— Но…

— Не пререкайтесь! В таком виде я вас в операционную не пущу.

— В операционную? — опешила я.

— Именно. Второго шанса увидеть такое у вас может и не быть. Особенно, если лорд Эрентвилль умрет во время операции.

— Но доктор Грин будет…

— Весьма польщен вашим вниманием. Грин тщеславен в определенной мере. Зрители ему не мешают. Я бы даже сказала, он получает удовольствие, демонстрируя свои способности на публике. Просто не сходите с места и молчите.

Нужно было найти Оливера и дожидаться исхода рядом с ним, или вообще уйти, а потом узнать, как все прошло. Но разве можно отказаться от возможности наблюдать уникальную даже для этого мира операцию?

— Идемте, — поторопила наставница. — Вот-вот дадут последний звонок.

Она не ошиблась, недаром никто не спешил расходиться после разрешения заведующего: у стеклянной двери и смотрового окошка операционной, к которому обычно подводят студентов-практикантов, собрался, наверное, весь персонал лечебницы. Избранные прошли внутрь. У меня, благодаря присутствию леди Райс, тоже был билет в первый ряд.

За руку, словно ребенка, она завела в операционную, выбрала место у стены, откуда я, никому не мешая, смогу наблюдать весь процесс, и отошла к мистеру Кленси, узнать, не нужна ли ее помощь.

Оливер находился тут же. Говорил о чем-то с одним из эльфов. Кажется, уверял того в абсолютной компетентности доктора Грина.

Сам доктор был занят тем, что объяснял остальным эльфам назначение различных инструментов, уточняя, не считают ли представители дружественного народа что-нибудь из этого оружием, недопустимым к использованию. Черные обсидиановые скальпели, уже одобренные длинноухими, лежали отдельно на белоснежном эмалированном подносе.