Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ) - "Рада Девил" - Страница 292

— А как же, ждет он тебя! — издевательски рассмеялась Вальбурга, желая поставить на место этого великовозрастного щенка. Ей отчаянно хотелось узнать, кто помог ему сбежать из тюрьмы, чтобы проанализировать ситуацию, имея на руках более полную информацию. Времени для размышлений у портрета было много. – Твой супруг еще пару часов назад отправился шляться по борделям! Как, впрочем, и всегда на протяжении всех этих лет. Раньше утра не жди своего благоверного. Состояние он твое уже почти промотал. За твою поимку, скорее всего, награду назначат. Если ты сказал мне правду и действительно сбежал из тюрьмы. Так что смотри – твой супруг до денег весьма жаден, сдаст тебя Министерству, чтобы получить вознаграждение, и глазом не моргнет. Хоть ты и дурак, но пошевели мозгами, если они еще у тебя не все растворились от встреч с дементорами. Подумай, как себя обезопасить от столь замечательного супруга, — как бы там ни было, Вальбурга волновалась за своего непутевого сына.

— Спасибо за совет, мадам, — процедил сквозь зубы Сириус. Его рассердили слова матери про бордель. Он, конечно, понимал, что никто в здравом уме не станет блюсти верность арестанту, усаженному за решетку на двадцать лет. Однако вернуться домой и узнать, что ты, оказывается, женат, а через полчаса вдруг выяснить, что твои деньги этот неведомый супруг тратит на посещение борделя, было, как минимум, неприятно. А уж у вернувшегося из Азкабана Сириуса такие новости и подавно вызвали злость. – Мне нужно помыться и переодеться. Так что позвольте откланяться. Думаю, мы еще поговорим, — он злобно зыркнул на портрет и, уже отойдя на несколько шагов, добавил: — Когда-нибудь.

Первым делом Сириус отправился в свою комнату, надеясь, что, несмотря на долгие годы его отсутствия, ее никто не занял. Очень уж хотелось ему сбросить с себя казенные тряпки. Сейчас ему казалось, что они словно жгли кожу, раздражали ее до зуда, и, вдобавок ко всему, они воняли кислой похлебкой, не раз пролитой на полосатую робу, и каменной пылью Азкабана, впитавшей в себя запах пота и испражнений. Банных дней в тюрьме не было предусмотрено, лишь изредка смотрители применяли к узникам очищающие чары, не более. Только сейчас Блэк подумал о том, как же было неприятно к нему прикасаться тому магу, который перенес его к дому, помогая сбежать из тюрьмы.

Спальня оказалась такой же, какой была в его шестнадцать лет, когда он суматошно собирал свои вещи – казалось, что после того дня никто сюда не заходил, хотя пыли нигде не наблюдалось. Сбросив с себя одежду прямо на каменный пол в ванной комнате, Сириус послал в кучу арестантского тряпья Инсендио, пользуясь волшебной палочкой, полученной от неизвестного спасителя. Заклинание вышло слабеньким, но тряпки все же загорелись, распространяя ужасную вонь. Залить хилое пламя водой удалось быстро. Однако чары освежения воздуха вспомнились не сразу – годы заключения не могли не повлиять на память.

— Кричер! – рявкнул Сириус, надеясь, что эльф еще жив и откликнется.

— Что неблагодарный хозяин хочет от старого Кричера? – проигнорировать вызов домовик не мог, тем более, если его звал наследник, претендующий на место главы рода.

— Убери это, — Сириус указал на кучу подгоревшего мокрого тряпья. – И принеси мне чистую одежду.

— Домашнюю мантию? — переспросил Кричер, щелчком пальцев убрав мусор с пола.

— Да, — Сириус махнул рукой, отпуская эльфа. Он повертел в руках волшебную палочку и, привыкнув за долгие годы, проведенные в камере Азкабана, разговаривать сам с собою, произнес: — Нужно посмотреть в сейфе, там были волшебные палочки предков, может, какая-нибудь из них лучше подойдет, чем это недоразумение, — Сириус бросил палочку на полку возле умывальника. – Универсальная – она и есть универсальная. Подходит всем и никому конкретно, — он махнул рукой, вставая под упругие струи горячей воды. Он тер себя мочалкой так тщательно, словно пытался смыть с кожи все одиннадцать лет тюремного заключения, слоями отложившиеся на ней. Сириусу было приятно осознавать, что он может теперь в любой момент помыться водой, а не терпеть очищающие чары, которые не только неприятны, когда их к вам постоянно применяют, но еще и ужасно сушат кожу, стягивая ее и заставляя болезненно шелушиться.

Мысли Сириуса, пока он смывал с себя тюремную грязь, перепрыгивали с одного вопроса на другой без особой закономерности, пока не коснулись темы его побега. Кто помог ему сбежать? Зачем? Какие цели преследовал благодетель? И благодетель ли? Чем придется расплачиваться за эту нежданную помощь? То, что это явно был не супруг, которого Сириус еще и в глаза не видел – ему дали понять однозначно. Так же, как сказали, что это был и не Дамблдор. А может… Может, стоит связаться с Альбусом? Он поможет во всем разобраться и, если понадобится, защитит от того, кто бросил вызов стражам Азкабана, доказав, что устроить побег можно из любой тюрьмы. Мало ли для чего кому-то понадобилось, чтобы Сириус был на свободе? А вдруг это для того, чтобы испортить репутацию Дамблдору? Хотя – нет. При чем здесь его репутация? Однако возможностей у Дамблдора было гораздо больше, чтобы узнать, какие последствия ожидают Сириуса после того, как он сбежал из Азкабана. Блэк рассмеялся, поняв, что именно ему пришло на ум. Смех был громким, с небольшой сумасшедшинкой и безнадежностью в срывающемся от эмоций голосе.

— Какие последствия? Идиот! Точно мозги расплавились! Поцелуй дементора – вот какие последствия! И это — в лучшем случае. Если Авадой не накормят при задержании… Нет, к Дамблдору пока не стоит идти. Из этого здания меня никто не выковыряет, если я сам не сделаю глупость. Мордредовы яйца! Супруг – аврор! Так сказал тот маг, что помог мне выбраться из ада Азкабана. Так ведь? — мысли, отвыкшие в последние годы быстренько шевелиться в его голове, сейчас сталкивались, налетая друг на друга, не желая немедленно находить ответы на вопросы, возникающие у Сириуса. — Кричер! – домовик, что-то бормоча себе под нос, появился в ванной комнате. — Позаботься, чтобы мой супруг, когда вернется, не смог улизнуть из дома, пока я с ним не поговорю.

— Не выпускать его из дома? – уточнил домовик, с интересом взглянув на Сириуса.

— Не выпускать из дома. Не выпускать из… А в какой комнате он спит? – Сириус насухо вытерся мягким банным полотенцем и потянулся за чистым бельем – несказанной роскошью для бывшего узника.

— Ваш супруг занимает хозяйские апартаменты, — с готовностью ответил Кричер, тихонько сетуя: — Бедная хозяйка Вальбурга… Ее кошмар последних дней спит на ложе хозяина.

Сириус хорошо расслышал слова домовика и кривовато ухмыльнулся, оценивая их. Муж доставлял неприятности его матери – это показалось ему забавным. Однако вспомнив о том, что кто-то занял хозяйские покои, не будучи при этом Блэком… Или… «Может я принял его в род? Нет… Что за глупости лезут… — Сириус потряс головой, понимая, что его способность правильно соображать дает сбои. – Я не мог этого сделать, я же не глава рода. Пока не глава… Тогда на каком основании он влез в хозяйскую постель?» В глубине души начала подниматься злость на супруга, заставляя снова сомневаться в законности этого брака. Сириус и так не помнил, чтобы вступал в партнерский союз. Помолвка, вроде бы, была – это он помнил. Но брак… К тому же заключение в Азкабане было весомой причиной для разрыва помолвки, но никак не могло послужить поводом для оформления брачного союза без ведома одного из брачующихся. Размышления подтолкнули его к желанию все проверить.

Сириус ринулся в гобеленовый зал – он должен наверняка узнать имя того, кто звал себя его супругом. Того, кто занял хозяйские апартаменты. Того, кто, не стесняясь его матери, транжирил деньги Блэков на любовниц и любовников. Злость потихоньку переплавлялась в гнев, а гнев – в ярость. Заключение в Азкабане оставило глубокий след на психике Сириуса – если он раньше был вспыльчивым и импульсивным, резким в суждениях и несдержанным во время споров, то теперь все это обострилось в разы, заставляя его вспыхивать моментально. Терпение никогда не было добродетелью Сириуса. Он был предан своим друзьям Мародерам, пока один из них не стал предателем. Он верил в свои идеалы, в победу дела борьбы за светлое будущее магического мира, преклонялся перед гением своего наставника Альбуса Дамблдора. Теперь он был, скорее всего, предан только себе одному, верил исключительно себе, и ни перед кем не преклонялся, хотя ему очень хотелось иметь за спиной кого-нибудь надежного, с хорошими связями и возможностями в этом мире.