Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ) - "Рада Девил" - Страница 209

Северус рассказал о своей беседе с МакГонагалл, о чудесном опусе Локхарта и обещании Дамблдора разобраться во всем этом. Он не скрывал от Гарри положение дел, считая, что он должен знать, с кем нужно быть осторожнее, чтобы не накликать новую волну беспочвенных возмущений студентов в свой адрес.

В Хогвартс Снейп и Поттер добрались к пяти утра. Будучи временными его жителями, они спокойно прошли через границу сигнального контура школы, который отслеживал проникновение на территорию лишь посторонних — как магов, так и магглов, случайно забредших в эти края. Как объяснил Северус по пути к замку, директору сигнальные чары могли доложить только об их уходе, что было продиктовано заботой о безрассудных студентах, желающих сбежать ради развлечения из школы. А вот их возвращение оставалось неотмеченным сигнальными чарами. Гораздо важнее было для защитного контура Хогвартса вовремя выявить тех, кто не живет в замке, а, следовательно, может являться потенциальным врагом. Поттер поражался сложности чар, сплетенных сотни лет назад основателями школы, и был благодарен Снейпу за доверие, ведь тот делился с ним секретами обеспечения безопасности Хогвартса, о которых мало кто знал.

Они успели даже еще немного поспать перед завтраком. Правда, Гарри наотрез отказался ложиться на кровати, трансфигурированной Дамблдором. Он предпочел подремать на диване в кабинете Северуса.

— Вот не спал я еще в директорских постелях, — бурчал он, укладываясь на жестковатом диване, вызвав своими словами улыбку у Снейпа.

Встреча Поттера с друзьями перед завтраком прошла спокойно, словно накануне и не было его странного поведения, требующего пояснения. Гарри был им благодарен, что они сумели сдержать свое любопытство и не стали расспрашивать его при свидетелях. Только их многозначительные взгляды говорили о том, что от встречи в «их» кабинете Поттеру не отвертеться. За слизеринским столом в Большом зале Нотт попытался пошутить:

— Гарри, а поделись с нами своими впечатлениями. Кого ты удостоил сегодня своей милостью? — он украдкой, чтобы не видели за преподавательским столом, сделал неприличный жест руками, чем, тем не менее, привлек внимание рядом сидящих студентов.

— Тео, я, конечно, понимаю, что твое воспитание оставляет желать лучшего. Твой отец вдовец и не обязан отказывать себе в удовольствиях и удовлетворять потребности своего тела, но тебе не следует за ним подглядывать, — спокойный, ровный голос Драко, сосредоточенно отрезающего маленькие кусочки сочного мяса от ростбифа, звучал поучительно. — Это плохо сказывается на твоем развитии. Озабоченность, которую ты с начала учебного года постоянно выказываешь, носит, явно, нездоровый характер. В твоем возрасте еще рано зацикливаться на интимных отношениях людей. Еще есть годик-другой до того, как твой организм будет полностью готов насладиться плотскими радостями, — Драко, которому удалось даже не порозоветь от собственных слов, оторвал взгляд от своей тарелки и насмешливо посмотрел на Нотта.

Вокруг все фыркали, ухмылялись, а девочки пытались скрыть свои румяные лица.

— Ты хочешь сказать, что знаешь…

— Я все знаю. Все, что мне положено знать, — перебил его Драко, на этот раз отбросив нарочитое безразличие. В его голосе слышалось предупреждение. — Остальное — не моего и не твоего ума дело, — холодные и жесткие нотки в его голосе с точностью копировали тон Люциуса Малфоя. Гарри сразу это заметил и мысленно усмехнулся, вспоминая свои наблюдения за Люциусом и Драко в Малфой-мэноре, сравнивая их. Он взглядом поблагодарил друга за поддержку.

— С каких пор ты стал голосом Поттера? Он язык проглотил? — не успокаивался Нотт, разозленный снисходительным выговором Драко, вызвавшим насмешки над ним. Совсем не этого он добивался, начиная разговор с Гарри.

Теодор был недоволен. Он проживал в одной комнате с Малфоем и Поттером, у которых сложились дружеские отношения, тогда как он всегда чувствовал себя лишним, когда приходилось оставаться с ними наедине. Они не ругались с ним, они его просто не замечали чаще всего. Замолкали, когда он входил в комнату. Не любили, если он вклинивался в их вечерние разговоры перед сном. Не отвечали на личные вопросы. Теодор был знаком с Драко еще до школы. Нечасто, но отец брал его с собой к Малфоям, с которыми у их семьи были общие финансовые проекты. Он надеялся, что в школе сможет подружиться с ним, ведь здесь они будут видеться каждый день. Судьба распорядилась так, чтобы их даже поселили в одной комнате. Но появился этот Поттер, и все надежды Теодора были разбиты. А все его попытки влиться к ним в компанию мягко, но решительно пресекались. Когда же Драко и Гарри приняли в качестве своих друзей рыжего недоумка и патлатую заучку с Гриффиндора, Теодор посчитал это уже чуть ли не личным оскорблением. Вот с тех пор и продолжается его незримая война. Он при случае высмеивает всех из Великолепной четверки, стараясь обходить своим вниманием только Малфоя.

— Чего ты добиваешься, Тео? — Гарри недовольно скривился, словно ему попалось что-то несвежее в тарелке.

— Ты вчера не был на уроках, а ночью не пришел в свою комнату. Я беспокоюсь о твоем здоровье, Поттер, — Нотт, ерничая, изобразил на лице преувеличенное участие и переживание.

— Так что же ты так долго ждал со своим беспокойством? Ты же в курсе, кто мой опекун? Вот пошел бы к нему и поинтересовался. Но мне приятна твоя забота. Спасибо, Тео, — Поттер принял предложенную игру, и снова над Ноттом насмехались соседи по столу.

— А опекун знает, что ты шляешься где-то по ночам, нарушая школьные правила? А декану не стоит рассказать об этом? — Теодор даже вилку отложил в сторону, забыв про завтрак.

— Пойди и поинтересуйся у них. Почему ты об этом спрашиваешь у меня? — Гарри забавлялся, наблюдая, как Нотт пытается его то ли задеть, то ли напугать.

— Тренируешься шипеть по ночам? Кусаться скоро начнешь? Или кошка все же твоих рук дело? Шерсть в зубах не застряла? — глядя на Поттера, Теодор понял, что перегнул палку. На Слизерине способность Гарри разговаривать со змеями одобрялась большинством студентов, вызывая если и не восторг, то небольшую зависть наверняка. Поэтому те, кому серпентарго не внушал доверия, предпочитали молчать. Собственно, сам Нотт ничего против змееустов не имел. Ему было ни холодно и ни жарко от того, что кто-то умеет разговаривать с пресмыкающимися. Но сейчас он подумал, что обвинение в несчастных случаях будет эффектно смотреться рядом с оповещением всех о том, что Поттер не ночевал в своей постели. Видимо, мысль была ошибочной, что Теодор понял только после своих слов. Не только Поттер, но и многие слизеринцы одарили его холодными и презрительными взглядами.

— Парв-фа с-стребионнус-с эт сс-стулте, — Гарри шипел, с удовольствием глядя, как бледнеет Теодор. — Маленький завистник и дурак, — выплюнул он, переводя свои слова с серпентарго. — Ты еще не боишься спать со мной в одной комнате?

Их перепалка привлекла внимание Снейпа, и он услышал последние слова Гарри, когда подошел к факультетскому столу.

— Заносчивый засранец и ублюдок, — не остался в долгу Теодор, понимая, что сам загнал себя в ловушку. Ему давно следовало понять, что в словестных перепалках с Поттером мало кому удавалось выйти победителем. Исключением были, пожалуй, только старшекурсники. И то лишь потому, что Поттер уступал им и прекращал пикировку по своей воле.

— Мистер Нотт, неделя дежурства по гостиной факультета за оскорбление и применение бранных слов, — оглашение наказания, произнесенное из-за спины низким бархатным голосом декана, заставило Теодора подскочить на месте. Он не заметил, когда Снейп подошел к их столу.

— Но он… — Нотт не мог подобрать слов, чтобы высказать свое недовольство. Если разобраться, то ни Малфой, ни Поттер не сказали ему ничего обидного. Разве что «дурак» от Поттера. Но жаловаться из-за этого декану… Да его засмеют в гостиной. Поэтому он ограничился коротким: — Да, сэр, — и, схватив стакан с соком, сделал вид, что его одолела жажда.